Сталинградский рубеж - Николай Крылов

Чаще других членов Городского комитета обороны бывал у нас на КП военный комендант Сталинграда майор Владимир Харитонович Демченко. Обычно через него и доходили до нас тогдашние городские новости: что разрушено при последнем воздушном налете, что восстановлено. Положение в любом конце города Демченко всегда знал досконально, и я как-то привык считать его сталинградским старожилом, пока однажды не выяснилось, что он назначен сюда не особенно давно - после оставления Харькова, где служил до последнего дня в такой же должности.

Городская и районные комендатуры (они действовали в Сталинграде, пока понятия "город" и "передний край" окончательно не слились воедино) хорошо помогали армейскому командованию: обеспечивали в пашем городском тылу вместе с милицией железный порядок, обусловленный режимом осадного положения, отвечали за охрану многих важных объектов. Специальные комендантские команды работали на маршрутах, по которым по ночам провозились через город боеприпасы, продовольствие, а также подкрепления, если они имелись. Разрушений все прибавлялось, новые завалы не всегда успевали расчищать, и маршруты ночных перевозок постоянно менялись. Майор Демченко был в этом, пожалуй, самым знающим советчиком, а его люди - надежными проводниками.

С юности я знал волгарей твердыми и упорными, нередко суровыми, норовистыми, как сама Волга, и с широкой, как Волга, душой. Все это было присуще и сталинградцам, вставшим вместе с бойцами на защиту своего родного города, работавшим на его заводах и переправах под вражеским огнем. Только твердость и упорство моих земляков, как и всех защитников Сталинграда, теперь умножились.

Как настроены жители Сталинграда, мы, конечно, представляли и тогда, когда КП находился в Карповке или в Дубовой балке. Но перенесение командного пункта фактически в пределы города дало возможность непосредственно ощутить его боевой дух. И вновь охватывало знакомое по Севастополю и Одессе чувство полнейшей слитности фронта и тыла, армии и остававшегося в городе населения. От этого еще острее сознавалась наша, военных людей, ответственность за все, что тут произойдет.

В Сталинграде эта ответственность приобрела особую меру. В приказах вышестоящих начальников не повторялось обычное в подобной обстановке требование: "город ни в коем случае не сдавать". Эти слова стали просто излишними. Их заменили другие, обязывающие к большему: "Защита Сталинграда имеет решающее значение для всего советского фронта".

Эта формулировка из директивы Ставки была известна старшим командирам, в том числе и мне, уже раньше, а 1 сентября 1942 года ее услышали все оборонявшие город бойцы. Она появилась в приказе войскам Юго-Восточного фронта, отданном в этот день.

Вряд ли можно было сильнее сказать о том, что удержать Сталинград мы обязаны.

* * *

Характерным для управления войсками в первые дни сентября стало то, что на некоторых участках мы подчиняли командиру того или иного соединения его ближайших соседей или объединяли какие-то части под началом специально посланного туда старшего командира. Думается, эту практику не стоит ни хвалить, ни ругать - она была вынужденной. Прибегать к ней приходилось как вследствие малочисленности многих соединений, так и потому, что штаб армии не всегда мог поддерживать прямую и бесперебойную связь с каждой дивизией или бригадой.

Так возникали в составе армии оперативные группы. Одни - на короткий срок, другие - на более долгий.

Читатель уже знает о группе полковника С. Ф. Горохова, образованной ив стрелковых бригад, направленных на северный участок, за Мечетку. По соседству, в орловском выступе, была создана оперативная группа генерал-майора М. С. Князева, который командовал 315-й стрелковой дивизией, прорвавшейся к нам с севера в составе двух полков и саперного батальона. Князеву подчинили также остатки 2-й мотострелковой бригады и некоторых других частей. На левом фланге армии полки и батальоны трех дивизий и двух бригад были сведены в Южную оперативную группу, которую некоторое время возглавлял Н. М. Пожарский.

В записях армейского журнала боевых действий за 4-5 сентября, в датированных этими числами приказах упоминается также оперативная группа генерал-майора Крылова. О ней, впрочем, вряд ли помнят даже ветераны нашего штарма: просуществовала она недолго.

Группа Крылова возникла в связи с тем, что командарм Лопатин находился еще на временном - промежуточном, как мы говорили, - командном пункте, близ Садовой, а я с несколькими помощниками и связистами перешел уже на Мамаев курган. В этих условиях командующий счел целесообразным, чтобы я, разумеется без освобождения от прочих обязанностей, сосредоточил в своих руках управление частями, прикрывавшими подступы к высоте 102 и району вокзала, мотострелковой бригадой Бурмакова, одной танковой бригадой, тремя или четырьмя артполками.

Это были очень трудные дни. Ударная группировка армии Паулюса усиливала натиск в районе Гумрака и на левом фланге. В атаках участвовали сотни танков. Расчищая своим войскам путь к Волге, враг неистово бомбил наш передний край, бросал десятки самолетов на каждую высотку, контролирующую нужные ему дороги, на каждую рощицу пригородных лесопосадок, на каждый овраг, где предполагал сосредоточение наших резервов.

Нашей авиации немного прибавилось - кроме 8-й воздушной армии Т. Т. Хрюкина, долго разрывавшейся на два фронта, под Сталинградом уже находилась 16-я воздушная армия генерала С. И. Руденко. Но господствовал в воздухе еще враг. А небо изо дня в день - голубое, безоблачное... Любая перегруппировка или переброска даже небольшой части с одного участка на другой, в чем нередко возникала срочная надобность, практически были возможны только до рассвета.

Мы продолжали надеяться, что войска Сталинградского фронта пробьются с севера к нашему орловскому выступу. Тогда немцы, вышедшие к Волге, оказались бы отрезанными и вся обстановка могла измениться. А тем временем подоспели бы ожидавшиеся подкрепления...

Пока же положение армии ухудшалось. Продвигаясь вдоль железной дороги Сталинград - Лихая, гитлеровцы овладели станцией Воропоново, второй от города (первой была Садовая). Это увеличило для нас опасность оказаться отрезанными от 64-й армии.

Стремясь предотвратить захват Воропоново, командарм решил перебросить на левый фланг 35-ю гвардейскую дивизию генерал-майора В. А. Глазкова. Это решение принималось не без колебаний, ибо означало сопряженное с определенным риском ослабление обороны в центре. И к сожалению, оказалось запоздалым: в бой за Воропопово, когда оно еще было в наших руках, успели вступить лишь два батальона дивизии с самим комдивом во главе. Дрались гвардейцы доблестно, однако предотвратить захват станции эти батальоны не могли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});