Рейтинговые книги
Читем онлайн Лермонтов и его женщины: украинка, черкешенка, шведка… - Михаил Казовский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 82

— О женитьбе пока не думаю.

Он глянул на Майко и отвел глаза.

— Отчего так?

— Чтобы сделаться главой семейства, надобно иметь прочные позиции в обществе. Не метаться, как я, с одного поприща на другое. Обрести статус. Может, к тридцати годам и созрею. Пушкин вот женился в тридцать один.

Дадиани поморщился.

— Пушкин женился поздно и неудачно. По вине его жены все и случилось: не смогла понять, что живет с гением. И что с гениями надо себя вести осмотрительно. Нина Александровна знает: ведь ее Грибоедов — гений.

Старшая Чавчавадзе не согласилась.

— Понимаете, Дато, гений гениален в чем-то одном. Скажем, в духовной сфере. А во всех других проявлениях вполне зауряден. Может пить, играть, волочиться за дамами, даже сплетничать, драться на дуэлях. Точно Сын Божий: внешне — человек, а по сути — Бог.

Майя Орбелиани задумчиво сказала:

— Значит, гений, как и Сын Божий, должен мученически погибнуть за всех людей?

— Как и Грибоедов.

— Пушкин, раненый, говорят, сильно страдал…

— Может ли гений умереть без страданий? Кто из гениев дожил до глубокой старости?

— Леонардо да Винчи.

— Вольтер.

— Гете.

Повернувшись к Бараташвили, Екатерина ввернула:

— Ну а вы, Николоз, готовы ли страдальчески умереть?

Молодой человек смутился, покраснел, как рак, и пробормотал:

— Да при чем тут я? Я не гений.

— Вы хотите дожить до старости?

— Кто не хочет! Каждый нормальный человек хочет.

— Я не хочу, — объявил Лермонтов с вызовом.

Все озадаченно уставились на него.

— Потому что считаете себя гением? — хмыкнул Дадиани.

Михаил ответил серьезно:

— Гений, не гений — это решать другим. И Богу. Я про другое: старость не дает озарений. Все озарения случаются только в юности. Реже — в зрелом возрасте. Значит, умирать надо не позже сорока, сорока пяти.

Неожиданно заговорила Майко:

— Как — жениться в тридцать и умереть в сорок? Не успев вырастить детей?

— Дети гению не нужны, — холодно отрезал поэт.

— Отчего ж? Вот у Пушкина — четверо детей.

— Говорят, что трое, — заметила Като, — младшая не его, а весьма высокопоставленной особы… В этом — подоплека дуэли…

— Ну не станем повторять досужие слухи, — упрекнула ее Нино.

— У Вольтера не было детей. И у Леонардо да Винчи.

— А у Гете были.

— Что это доказывает?

— Ровным счетом ничего.

Поэт упрямо повторил:

— Я хотел бы умереть в тридцать три.

— Как Христос? — тут же съехидничал Дадиани.

Майко вздохнула.

— Час от часу не легче: сначала в сорок, сорок пять, теперь уже в тридцать три. Я не понимаю.

— Гения понять трудно, — продолжал подшучивать владетельный князь.

Лермонтов поднялся с перекошенным от гнева лицом.

— Издеваться изволите? — впился он в Дадиани глазами. — Я не потерплю.

Тот воздел руки к потолку.

— Полно, дорогой. Я назвал вас гением — разве это издевка? Это признание вашего таланта.

— Вы прекрасно понимаете: я не про слова, а про интонацию. Интонация была оскорбительной.

— Да помилуйте — в мыслях не держал.

Михаил произнес зловеще:

— Я прошу у вас удовлетворения.

Дамы всполошились, стали убеждать мужчин прекратить их нелепую ссору, говорили, что поэт неправильно понял князя. Но тот настаивал:

— Я прошу у него удовлетворения. Или извинения.

Нина Александровна попросила с надрывом:

— Извинитесь, Дато, умоляю вас!

Князь тоже уперся.

— Да за что я должен извиняться? Никаких оскорблений не было. Он вообразил невесть что.

— Хорошо, пусть и не было, он вообразил. А вы извинитесь тем не менее. Чтобы не сделаться вторым Дантесом.

Лермонтов отреагировал.

— Отчего вы думаете, что он меня убьет? Может, я его?

— Этого еще не хватало! Мало было трагедий у нас в семье?

Екатерина присоединилась.

— Дато, в самом деле — что вам стоит принести извинения? Это моя личная просьба.

У Давида брови съехались на переносице и образовали складку, говорящую о крайнем неудовольствии.

— Если вы любите меня! — с вызовом сказала Като. — Если хотите счастья со мной!

Николай Бараташвили отвернулся и закрыл лицо руками: он дрожал, словно от озноба.

Помрачнев еще больше, князь проговорил:

— Хорошо, извольте.

Он поднялся.

— Михаил Юрьевич, я прошу меня извинить, если ненароком задел ваше самолюбие. Мне делить с вами нечего.

Лермонтов смягчился.

— Извинение принимается. Больше не сержусь.

— И пожмите друг другу руки, — предложила Майко.

— Совершенно верно: в знак примирения, — поддержала ее сестра.

После некоторой внутренней борьбы оба спорщика обменялись рукопожатием.

Все посидели какое-то время молча, чувствуя неловкость. Обстановку разрядила Като, взяв Давида под руку: «Мне необходимо сказать вам несколько слов…» Они ушли. Затем увела младшую Орбелиани Нина Александровна: «Майя, ты хотела посмотреть на мое рукоделие — с удовольствием покажу». — «Можно мне с вами?» — вызвался Бараташвили. «Разумеется, Николоз, пойдемте».

Лермонтов сидел напротив Майко. Понял, что оставили их нарочно. Он был взвинчен после ссоры, а теперь еще это испытание! Девушка, поняв его состояние, ласково сказала:

— Вы, оказывается, такой задира, Мишель.

Тот скривился.

— Он первый начал.

— Вот: типичные слова забияки.

— Никому не позволю надо мной глумиться.

— Разве было глумление? Вы действительно гений.

— И вы туда же?

— Все, молчу, молчу. — Сложенным веером она провела по его руке. И спросила вполголоса: — Вы читали мою записку?

— Да.

— Очень жаль.

У Михаила вытянулось лицо.

— Это отчего же?

— Оттого что была тогда крайне взволнована. А теперь спокойна. И могу сказать совершенно здраво: ни за князя, ни за вас замуж я не пойду.

— Вы его не любите?

— Конечно, нет. Мне его навязывают родные. Но для брака по расчету я не настолько стара.

— И меня не любите?

Девушка помедлила, опустив глаза.

— Вас люблю. — Снова помолчала. — Так по крайней мере мне кажется.

— Коли любите, почему замуж не хотите?

— Потому что вы этого не хотите. Зачем разыгрывать пошлую пиеску? Я навязываться не стану. И освобождаю вас от каких бы то ни было объяснений.

— Очень мило с вашей стороны. — Он поерзал на стуле. — Если честно, я и сам не знаю, чего хочу. Настроения у меня меняются, семь пятниц на неделе. То хочу стать художником, то поэтом. То продолжить карьеру военного, то уйти в отставку. То скакать на лошади, то пустить себе пулю в лоб! То хочу жениться, то остаться холостяком. Да, вы правы, что с таким сумасбродом, как я, вряд ли можно свить семейное гнездышко. — Он взял ее за руку. — Милая Майко! Вы такая чистая, светлая душой, образ ваш прекрасен. Питать вас несбыточными надеждами было бы преступно с моей стороны. Да, я не спорю: вы мне нравитесь. Очень, очень сильно. Но для брака пока не готов. Видно, на роду так написано. Господи, да вы плачете?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 82
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Лермонтов и его женщины: украинка, черкешенка, шведка… - Михаил Казовский бесплатно.
Похожие на Лермонтов и его женщины: украинка, черкешенка, шведка… - Михаил Казовский книги

Оставить комментарий