Пиар по-старорусски - Михаил Фёдоров

– Во! Берите! – радостно сверкнул глазами царь. – Ничего не жалко!

– И что нам с этими железяками делать? – недоумённо спросил Киря. А умудрённый опытом Простомир вытащил Докукин дорогой кинжал и ловко открыл консерву. В банке лежали сочные куски великолепной тушёнки. Без хрящей, сухожилий и жира. Простомир зацепил ножом, дал попробовать Кире (тому неведомое кушанье очень понравилось), потом попробовал сам и удовлетворённо крякнул.

– Это мы, пожалуй, тоже возьмём.

Он взял свой посох, поддел ногтём большого пальца едва заметный выступ в верхней части и – чпок – маленькая круглая крышечка отлетела в сторону. Посох оказался полым… Киря уже устал удивляться. Да и в самом деле – чего там удивляться? Волхв – он и есть волхв.

Простомир взял банку и засунул внутрь посоха. Его не смутило, что ширина банки была раз в пять больше толщины посоха. Она как-то естественно вошла внутрь, как будто всегда там была. Простомир взял вторую банку и отправил туда же. В посохе уместился весь ящик без одной банки. Киря специально считал – двадцать шесть банок, да двадцать седьмая – открытая – осталась у царя.

– Сам съешь, – сказал Простомир, – хватит тебе чипсами хрустеть. Нездоровые они. Много нельзя.

Царь послушно затряс головой и утащил банку, засунув её в давешний белый ящик с фонариком внутри. Потом вызвался проводить дорогих гостей, сколько они пожелают. Хоть до самой птицы Рух, чтоб ей ни дна ни покрышки. Простомир, однако, по унылому лицу царя догадался, что он вовсе не горит желанием топать с ними невесть куда и, тем более, общество птицы будет ему явно неприятно. Поэтому от сопровождения отказался. Царь вышел проводить их лишь на крыльцо своего дворца. Помахал на прощание ручкой и скрылся за дверью. Вернулся к милым своему сердцу железкам. А Простомир и Киря отправились в обратный путь. Внезапно Киря остановился, как будто его осенила какая-то очень умная мысль.

– Послушай, учитель, а почто это мы с тобой ноги били-то? Да на птице этой болтливой летали? Надо было как в Новограде – прямоступом. А так – столько времени даром потеряли!

Простомир посмотрел на него насмешливо, но насмехаться не стал, а объяснил вполне серьёзно.

– Не ходят сюда прямоступом. Олбанское царство – не наше место. Чужое. И законы здесь работают другие. Пойдёшь прямоступом к Олбанскому царю, а окажешься невесть где. Потому как здесь ничего никому не известно. Видишь, оказалось, что даже Олбанскому царю не всё известно.

– Но время…

– А время, Киря, никогда и нигде даром не теряется. Только не все это понимают. Порой за год столько не сделаешь, сколько за один удачный да правильный вечер. Ну и наоборот, конечно. Да и вернёмся мы в Докукин терем ровно в ту минуту, как вышли из ворот.

– Как это?

– А я такое особое заклинание перед началом похода прочитал. Так что всё будет хорошо…

Обратно они шли быстро, нигде больше не задерживаясь. Лишь когда проходили мимо места встречи с троянским жуликом, Киря робко спросил:

– Может, глянем, как он там?

Простомир подумал и кивнул. Они свернули с дороги. На том месте, где жулик хотел угостить их своим варевом, по-прежнему горел костёр, над которым висел котелок с булькающей похлёбкой. А вот хозяина места нигде не было видно.

– Эй, конь троянский! – закричал Киря. – Ты где?

– Сами вы кони, – донеслось откуда-то сбоку.

Они повернулись на голос. Там из земли торчала высокая скала, на вершине которой сидел жулик. Он показал им язык и радостно засмеялся:

– А не достанете, не достанете! Тра-ля-ля!

– Как здоровье? – спросил его Простомир, не обращая внимания на кривляние.

– Отлично. Лучше, чем было. И лучше, чем у вас.

– А ты почём знаешь, как у нас?

– Знаю, знаю. Не узнали вы того, за чем пришли. Не помог вам Олбанский царь.

– Откуда известно?

– Откуда, откуда! Это вы здесь новенькие, ничего и никого не знаете. А я здесь, почитай, с того самого дня, как Олбанское царство и появилось. Я здесь всё знаю. Я, если хочешь, знаю всё, что было, есть и даже будет. Гаспар говорит, что я здесь, в Олбанском царстве, даже могу создавать то, что будет. А Гаспар – он знаете, какой умный!

– Так ты и Гаспара знаешь? – поинтересовался Простомир.

– Ещё бы мне его не знать. Это было бы смешно – не знать. Ты думаешь, волшебство моё закрасил – и всё тут? А вот хренушки в глазушки! Откуда, думаешь, вот это берётся?

Жулик снял рубаху и поднял левую руку. Там на чёрном пятне краснели буквы. Жулик решил задачу просто и эффективно. Он справедливо рассудил, что если чёрное пятно нельзя стереть, то надо нанести на него буквы какой-то яркой краской. А тут как раз охра в шалаше завалялась.

Как заметил Киря, теперь букв стало больше. К прежним надписям добавились новые. Киря вгляделся, различая буквы. Столбец стал раза в полтора длиннее:

Back Orifice

NetBus

Pinch

TDL-4

Trojan.Winlock

Trojan.Genome.BUY

SpyTrooper

SpyAxe

– Всё не просто, а очень просто, – ухмыльнулся жулик, – достаточно лишь голову на плечах иметь, а в ней мозги. Тогда никакие Простомиры и Гаспары не страшны.

– Красное на чёрном, – задумчиво сказал Простомир, – что ж, действительно, неплохо придумано и неплохо сделано. Будь, что будет. Что было – есть. Эй, конь троянский, уж больно ты хитроумен, как я погляжу. Тебя, случайно, не Одиссеем зовут?

– Именно так, – сказал жулик.

– А по батюшке, наверное, Лаэртович?

– Тоже верно.

– И фамилия твоя – Итаков.

– Нет. Итакович.

– Ну, я и не сомневался.

Одиссей Лаэртович сидел на скале, весело болтая ногами. Он явно был в хорошем настроении.

– И ничего вы со мной не сделаете. Это моё царство.

– Пойдём, Киря, – грустно сказал Простомир, – не смогли мы с конём троянским справиться. Вывернулся он и ещё больше силы набрал. Учись.

Они зашагали дальше.

Птица Рух никуда не улетела. Она честно дожидалась своих седоков. Увидев, что Простомир и Киря тащут с собой большие коробки, радостно закудахтала:

– Ой, добытчики! Никак харчами разжились! Я так рада, я так рада!

Простомир устало поставил ношу на траву, Киря опустился рядом.

– Ну, птичка божья. С полчасика отдохнём и в дорогу!

– А я чего? Я завсегда готова! Не забывайте только меня кормить, а то ведь не вынесу.

– Не беспокойся. Не обидим.

Птица Рух успокоилась и отошла в сторонку – червячков поклевать. А Простомир велел Кире быстро развести костёр и на скорую руку сварить каши – проголодались они в Олбанском царстве.

– Кинжал держи наготове, – сказал волхв, – будем в дороге банки открывать да мясо птичке в рот кидать.

– А я думал – мы это сами съедим, – приуныл Киря, – уж больно вкусная еда.

– Нельзя, – вздохнул Простомир, – это птичке. Ей ведь работа тяжёлая – нас наверх тащить. Мы же с тобой и перловкой обойдёмся. Как там каша?

– А, может, ей эти, как их… чипсы дать? Каша готова. Накладываю.

– Тоже нельзя. Нету в них настоящей сытости, – сказал Простомир, ковыряясь ложкой в миске с дымящейся перловой кашей. – Их мы в конце пути дадим. Авось обманется птичка. А сразу нельзя – силы у неё кончатся и упадёт вниз. Хотя, может, ей и консервов хватит. Может, и нам ещё останется.

На том и порешили. Простомир подозвал птицу Рух, и они привычно взгромоздились ей на спину. Птица взмыла вверх сразу, без разбега.

– Поехали! – сказал Простомир.

Первое время полёта всё шло хорошо.

– Первая минута. Полёт нормальный, – сказала птица.

Лес остался далеко внизу. Мелкие пернатые чирикали где-то под ногами.

– Вторая минута. Полёт нормальный.

В это время они как раз на крутом вираже обгоняли ворону. Хорошо отдохнувшая птица Рух от избытка сил решила показать, на что она способна в воздухе, и начала выделывать разные замысловатые штуки, приговаривая:

– Сейчас, ребятушки, вы увидите то, чего никогда раньше не видели и вряд ли увидите в будущем. Итак, я начинаю. Номер первый – горизонтальная восьмёрка.

Птица Рух стала кружить, выписывая в воздухе гигантскую восьмёрку. Простомир и Киря ещё крепче вцепились в перья, чтобы не свалиться на вираже со спины.

– Теперь кое-что посложнее, – гордо заявила птица, – восходящая спираль.

Она стала резко набирать высоту, двигаясь по кругу.

– Можно ещё нисходящую спираль сделать, но это мы опять вниз уйдём. А время и пища у нас ограничены. Поэтому пропустим. Номер третий – петля Нестерова. Держитесь покрепче, а то полетите вверх тормашками.

Простомир уже начал поругивать глупую птицу, которая так опрометчиво тратит силы и подвергает жизнь седоков опасности. Но птица, вся во вдохновении полёта, его не слышала… Петля Нестерова прошла благополучно, только Кирю едва не стошнило. Когда птица вышла из виража, он сказал:

– Дура, предупреждать надо, хоть ремнями бы пристегнулись или верёвками привязались.

– Номер четвёртый – переворот Иммельмана, – радостно объявила она, – это попроще, но всё равно держитесь.