Истина короля - Мария Сергеевна Руднева

вся мощь империи Хань.

Несмотря на то что Чарльз Блюбелл едва не развязал войну с нынешним императором, неисповедимы пути дипломатии: к концу жизни покойного короля император стал его близким другом. И теперь не мог простить подлого убийства королевской семьи, представленного как благое дело во имя нового прекрасного мира.

Бритты не могли этого не понимать.

О том, что Джеймс Блюбелл жив, знали. Император не стал скрывать, что оказывает поддержку принцу. Лунденбурхские газеты полнились слухами и сплетнями. Где не говорили о Джеймсе, говорили о бастарде, о том, что истинная кровь фаэ свое возьмет, о том, что не может стоять во главе бриттского народа человек, в чьих жилах нет серебряной крови – а ведь Чэйсона Уолша фаэ не признали своим. Что будет делать господин председатель, когда Холмы откроются и фаэ потребуют объяснений? Уже только ради этого разумный человек оставил бы наследного принца в живых.

Не только право происхождения, но и магия были обязательными условиями короля.

Что ждет теперь Лунденбурх? Что ждет Бриттские острова?

Юй Цзиянь не мог дать ответ на этот вопрос. Он только знал, что Парламент не собирался мириться с нынешним положением дел.

Все три года их шпионы пытались выяснить местонахождение принца Джеймса, а послы снова и снова передавали требование выдать политического преступника в руки правительства Бриттских островов.

Вот только император отказывал им снова и снова.

И теперь – корабли в порту.

* * *

За секунду до взрыва стало тихо. Слышно было, как стрекочут цикады – и откуда бы им взяться здесь, в вечно шумном порту, столь далеком от императорских садов?

Однако цикады были.

И Юй Цзиянь услышал их – за миг до того, как ему в грудь врезалась острым краем доска, некогда бывшая частью настила.

– Спасите принца! – было первым, что он смог выговорить, когда первое потрясение прошло.

Вокруг кипела вода. Языки пламени плясали на уцелевших частях настила, кровь текла по груди, пачкая парадный мундир, и все это ощущалось отвратительно неправильным то ли из-за предсказуемости событий, то ли из-за того, что в центре оказался именно Юй Цзиянь.

А должен был принц Джеймс.

Они рассчитывали, что принц Джеймс выйдет встречать корабли.

И никогда не собирались снисходить до мирных переговоров. Это было так просто понять – сейчас, когда время, вязкое и тягучее, словно застыло посреди криков боли, четких военных приказов и треска конструкций.

Принц Джеймс не давал себя увести – и это было тем, что волновало Юй Цзияня больше, чем собственная репутация, будущее или даже жизнь, потому что и жизнь, и репутация, и даже будущее были сейчас неразрывными узами связаны с благополучием упрямого мальчишки.

В последний миг перед новым взрывом Цзиянь оказался перед ним, сделав то, что положено было каждому на его месте.

Положено каждому. А сделал – он один.

Тело взорвалось болью, и последнее, что он успел увидеть, – как генерал Люй силой уводит принца Джеймса с пристани.

А если за дело берется генерал Люй… можно быть уверенным, что бриттам ничего не удастся. Ведь что бы они ни предприняли, атака на порт была самой непростительной из всех ошибок, которые они только могли допустить…

Это было последней мыслью перед тем, как сознание оставило Юй Цзияня.

* * *

Когда он снова пришел в себя, над ним уже трудились лучшие биомеханики императора.

Как потом сказал генерал Люй – это была честь, оказанная ему за подвиг. За то, что закрыл своим телом принца Джеймса, был готов отдать жизнь за единственного наследника Великих Бриттских островов.

Боги, по словам генерала Люя, были довольны его поступком.

Ведь все боги связаны между собой, и ханьские драконы хорошо знакомы с фаэ. Делом чести и благородства для них было спасение последнего сына.

Даже если и найдется еще кто-то, в ком течет кровь фаэ – никого, кроме принца Джеймса, они официально не признают своим королем. По крайней мере, на данный момент.

Драконы допускают становление Парламента – в той же мере, в которой допускают становление принца Джеймса на пути к его истинному величию.

Что до Юй Цзияня, то ему был дарован второй шанс и вторая жизнь. Механические протезы поначалу слушались плохо, но биомеханики обещали, что он очень быстро освоится.

Это шаг в будущее, в конце концов, разве нет, лейтенант?

– Вы покажете нашей армии, что такое настоящий воин, – произнес генерал Люй так, словно вопрос был уже решен.

– Нет, – ответил тогда Юй Цзиянь в ужасе от того, какие слова произносит его собственный рот. – Я прошу отставки.

И сколько бы генерал Люй ни старался – у него не было ни единого средства, чтобы его переубедить.

Той же ночью Юй Цзиянь исчез – в шаге от того, чтобы стать народным героем.

В шаге от того, чтобы истинный король Бриттов признал себя его должником.

Единственное, чего Цзиянь никогда не мог объяснить даже сам себе: почему новую жизнь он решил начать в Лунденбурхе, проклятом городе, уничтожившем своих королей, пролившем драгоценную серебряную кровь, живущем под надвигающимся проклятием.

Наверное, все дело было в том, что воинское чутье Юй Цзияня подсказывало: однажды мир изменится и ему нужно будет быть там, где произойдут судьбоносные события.

Здесь и сейчас

До встречи, способной изменить судьбу, иногда остается несколько шагов.

Джентльмен с синими глазами сделал их так легко, словно каждый день сталкивался с призраками прошлого на переполненных лунденбургских улицах.

– Я, – он улыбнулся, и его улыбка показалась Юй Цзияню острой, как сталь.

Растерянный мальчишка исчез, точно его никогда и не было. Человек перед ним был похож на вышедшего на охоту волка, готового к бою, готового убивать.

А вы, я смотрю, все так же человек, обожающий неприятности. Признаю, эта встреча не случайна. Я поджидал вас. Пытался вычислить, оказались вы тогда здесь случайно или все-таки живете. Поставил на второе. И, как видите, угадал.

– Ваше вы…

– Т-с-с-с, лейтенант Юй, – джентльмен вскинул руку, обтянутую дорогой перчаткой, и прижал палец к губам Цзияня.

Цзиянь скривился.

– Мы оба живем теперь другой жизнью, не правда ли? Ни к чему проливать свет на бесславное прошлое. Будущее ждет нас, разве вы не достаточный образец прекрасного биомеханического искусства теперь?

– Вашими стараниями, – отступив, ответил Юй Цзиянь. – И я живу под своим именем и не вижу смысла скрываться.

– Нет смысла скрываться, когда никто не ищет, это правда, – кивнул джентльмен. – Разрешите представиться, раз на то пошло, – мистер Адам Сентер, эсквайр.

Он протянул руку, и Цзиянь вынужден был ее пожать. Со