Канонерка 658. Боевые операции малых кораблей Британии на Средиземноморье и Адриатике - Леонард Рейнолдс

На следующий день мы придумали новую официальную церемонию, которую неукоснительно соблюдали все время, пока была возможность. Со стороны она, должно быть, выглядела впечатляюще… В то время стюардом у нас был веселый и очень общительный уроженец Йоркшира по фамилии Кристон. Парень выглядел немного неуклюжим из-за очень внушительных габаритов, но был ловок и подвижен. Ему было приказано накрывать стол со всей возможной торжественностью и подавать блюда, будучи одетым в чистую белую форму. Когда наступило время ленча, Корни произнес первую фразу:

– А теперь, джентльмены, полагаю, пора перекусить. Не соблаговолите ли позвонить стюарду, мистер Брайдон?

Тони нажал кнопку звонка, который громко прозвенел в камбузе, расположенном в трех футах от нас за переборкой.

Последовал стук в дверь, и на пороге возник краснолицый Кристон.

– Не будете ли вы так любезны подать ленч, Кристон?

Через несколько секунд на столе появлялась еда. Блюдо с мясом и три горячие тарелки были поставлены перед Корни, сидевшим во главе стола, а два блюда с овощами перед Тони и мной. Как только Кристон закрывал за собой дверь, Корни командовал:

– Крышки долой!

Далее следовали синхронные движения рук – мы снимали крышки с блюд с овощами. В этом месте следовало изображать удивление и удовольствие. Церемония есть церемония, и на физиономии Корни появилась кривая улыбка, когда он взглянул сначала в одно блюдо, затем в другое.

– Какой деликатес! Снова сушеный картофель! И сушеные бобы!

После этого тушенка из большого блюда, стоящего перед Корни, аккуратно перекладывалась на три тарелки, причем порции были совершенно одинаковыми, и мы приступали к трапезе. Овощи каждый накладывал себе сам по мере необходимости.

Этот вздор в то время сослужил нам всем хорошую службу. Когда на корабле в кают-компании аккуратно одетый стюард подает каждому офицеру красивую тарелку, ставя ее при этом на накрахмаленную скатерть, на которой разложены изысканные столовые приборы и салфетки, этому поневоле приходится соответствовать. Такой порядок не дает опускаться.

Изредка, к примеру, если Корни получал очередную посылку с продуктами из Канады, мы устраивали торжественные обеды. В таких случаях Кристон вел себя безукоризненно. Одетый в белоснежный костюм, с перекинутой через руку хрустящей салфеткой, он подавал офицерам и гостям блюда в нужной последовательности, причем, судя по его сияющей физиономии, сам наслаждался церемонией.

В начале декабря инженеры и техники базы собрались у нас в кают-компании выпить по стакану джина и поговорить. Они решили, что все наши четыре главных двигателя должны быть заменены на новые. В принципе процедура считалась нормальной после 500 часов работы двигателей, но у нас Ласт содержал их в таком отличном состоянии, что они продолжали бесперебойно работать до тех пор, пока какой-то въедливый техник не раскопал по документам, что они наработали уже по 950 часов каждый.

Для выполнения этой работы нам следовало отправиться на Мальту, что, естественно, ни у кого не вызвало возражений. Мы понимали, что имели все основания рассчитывать на короткий отдых, и, хотя Мальта, конечно, не была раем, все же она обладала некоторыми чертами этого благословенного места, в отличие от Бастии и Маддалены. Получалось, что мы проведем на Мальте Рождество.

На этот раз мы пошли на Мальту другим маршрутом – сначала на юг вдоль берега Сардинии, а затем на восток – вдоль юго-западного берега Сицилии. Так что теперь мы обошли остров вокруг.

С момента нашего последнего визита прошло три месяца, и за это время Мальта здорово изменилась. Теперь ближайший немецкий аэродром располагался довольно высоко на голенище «итальянского сапога», поэтому опасности воздушных налетов больше не существовало. Возродилась жизнь основных городов – Валетты и Слимы, и моряки получили возможность «урвать» изрядную порцию развлечений, которых так долго были лишены на Маддалене.

Наступило Рождество – наше первое Рождество на 658-й, а для меня – первое Рождество на корабле. Последние два года я проводил этот праздник в отпуске. Я потратил уйму времени на то, чтобы обеспечить продукты к праздничному столу, и немало в этом преуспел. Мы получили 22-фунтовую индейку, рождественские пудинги, по четыре бутылки пива на каждого члена команды, да еще и свежие овощи и фрукты.

Праздник получился веселым и суматошным – мы много ели, пили и пели. Вначале по традиции офицерам полагалось выпить по рюмке спиртного с командой. Когда я пил свою порцию (а пить чистый ром мне пришлось впервые в жизни), горло обожгло так резко, что я с трудом отдышался. Было много песен, причем все требовали, чтобы Корни тоже спел. В конце концов он позволил себя уговорить, и мы были вознаграждены эмоциональным, но совершенно безголосым вариантом «Головорезов и Дикого Запада».

Затем последовал рождественский обед, чудом приготовленный в шестифутовой квадратной коробке, по недоразумению получившей название «камбуз». Как сумел Джон Эллиот приготовить вкусный и разнообразный ужин на тридцать пять человек на крохотной электроплите и подать его горячим, для меня так и осталось загадкой.

После ужина старшины и старшие матросы были приглашены в кают-компанию на стакан портвейна. А в столовой команды моряки, получившие совершенно непривычную возможность выпить пива на борту, снова затянули песни. К 15.00 все члены команды либо крепко спали, либо ушли на берег. Вдвоем с Тони мы обошли все помещения, где недавно веселье было в самом разгаре. Создавалось впечатление, что здесь поработал торнадо. К счастью, лодка находилась в состоянии «С» (не могла двигаться, не говоря уже об участии в операциях), поэтому мы имели возможность дать людям отдохнуть.

Ремонт завершился через десять дней после Рождества, и мы сразу же начали готовиться к выходу в море. Накануне отхода специальный посыльный доставил на борт приказ:

«Принято решение о создании новой 56-й флотилии канонерских лодок и торпедных катеров под командованием Дж. Д. Мейтленда. В нее войдут канонерки, имеющие следующие номера: 657, 658, 663, а также торпедные катера с номерами 633, 640 и 655.

Лейтенант-коммандер Т. Дж. Блай назначен командиром 57-й флотилии канонерских лодок и торпедных катеров…»

Вот это да! Дуг Мейтленд стал нашим командиром! И теперь все лодки новой 56-й флотилии находятся под командованием канадских офицеров! Похоже, по прибытии в Бастию нас ожидают перемены. Так и получилось.

Глава 12. СЧЕТ 3:0 В ПОЛЬЗУ 56-Й

По пути на север мы активно обсуждали причины такой перестановки. Корни признался, что слышал разговоры о создании «канадской» флотилии, но не считал их серьезными. Что же касается объединения в одной флотилии канонерок и торпедных катеров, это, принимая во внимание наших потенциальных противников, был весьма разумный шаг.

Когда мы прибыли на Маддалену, совершив тяжелое и неприятное путешествие с заходом в Бизерту, первым делом начался обмен новостями. Мы привезли с собой почту, и, хотя уже было 19 января, основную ее часть составляли рождественские открытки. В результате существенных недостатков в организации почта оседала на Мальте и отправлялась на Маддалену или в Бастию только при наличии оказии – если туда шла одна из лодок наших флотилий. Похоже, командование не отдавало себе отчета, насколько важна регулярная доставка почты морякам, и только спустя несколько месяцев установление регулярного воздушного сообщения с Сардинией улучшило ситуацию.

Кроме того, оказалось, что наша идея внести некоторое оживление в жизнь флотилии, доставив с Мальты ящик джина и скотча, оказалась весьма удачной. Выпивку было нелегко достать, однако в те времена преодолеть проблему нормирования спиртного было трудно, но можно, если как следует посуетиться и достаточно правдоподобно обосновать жизненную необходимость в дополнительных литрах. Позже торговая кооперация ВМФ, армии и воздушных сил начала выдавать только норму, составляющую одну бутылку на каждого офицера в месяц, при предъявлении соответствующих документов, так что добавить что-нибудь стало невозможно.

Новости о ситуации на театре военных действий, которые мы узнали, были не из приятных. Пока нас не было, в нашем районе вместо итальянских кораблей появились немецкие эсминцы, более быстроходные и лучше вооруженные. Уже несколько раз наши лодки едва не ввязались в бой с ними. Во время одного из своих первых патрулей на 655-й Пик выпустил все свои торпеды по такому эсминцу, но промахнулся. Теперь стало обычным патрулирование совместно с американскими катерами РТ, служившими радарным «гидом», да и такая система позволяла следить за перемещениями противника.

На 663-й тоже произошли изменения. Я с радостью узнал, что Деррик стал старшим помощником Томми Лэднера – сам я уже привык к новой должности. Их новым штурманом стал юный и удивительно красивый младший лейтенант по имени Тони Марриотт, который оказался не только хорошим товарищем, но и совершенно бесценным спутником на Корсике, потому что говорил на двух языках. Лично мне казалось, что французская речь давалась ему куда легче английской. И хотя преимущества наличия такого человека в команде были очевидны, но ведь это касалось пребывания на берегу! А тут как-то раз во время операции Деррик и Тони с ужасом услышали, что, производя какие-то навигационные расчеты, Тони бормочет тоже по-французски! Они были потрясены и возмущены. Как же можно было доверить свои жизни невежественному иностранцу! Однако их страхи очень скоро развеялись. Независимо от того, на каком языке Тони бормотал в процессе работы, он оказался умелым штурманом и выполнял все задания с неизменной точностью и аккуратностью. Он стал и вовсе незаменим, когда 663-ю стали использовать для высадки французских агентов на маленькие острова – Монтекристо и Пьяноза, расположенные к югу от Эльбы.