Журнал «Если» №07 2010 - Том Пардом

Прежде чем ответить, Рябтсев прополз к кофейному автомату и как мог, под углом, нацедил Гаррисону полстакана. Другая половина стекла в нижний угол, где уже образовалась порядочная лужа.

— Выпей, — попросил Рябтсев. — И подумай: ну как могло произойти заражение? Скорость субсветовая, она прошила нас быстрее любой пули.

— Космос есть Космос, — напомнил Гаррисон, отхлебнул и скривился. Кофе показался просто отвратительным. — Рябтсев, ты есть хочешь?

— Нет, но могу тебе что-нибудь принести.

— Я тоже не хочу. И вчера мы тоже не ели, только смотрели на еду. Давно не ели. Вроде бы времени не было… Но сейчас-то почему мы не голодные?

«По связи» молчал. Капитан понюхал кофе и швырнул стаканчик вниз.

— Вкусы изменились, что ли… Признайся, ты тоже находишь в этом сером мхе своеобразную прелесть?

— Нет, не нахожу, — пробурчал Рябтсев.

— Находишь! Но мы не могли заразиться здесь, выходили только в скафандрах, и с дезинфекцией все в порядке. Значит, подцепили что-то на корабле. А шанс был один. Эта пролетевшая сквозь нас штуковина что-то передала Илаю или просто в воздух… Мы заражены.

Рябтсев угрюмо сопел. Мох на экране все разрастался, теперь на месте могилы Илая весело переливалась всеми оттенками серого целая лужайка серой травы.

— А груз? — вяло попробовал наконец возразить «по связи». — Мы не пустили к нему Чен.

— Может быть… — неохотно допустил Гаррисон. — Тогда на Трейси сейчас карантин. Но все происходит так быстро… И лишь после смерти Илая. Нет, я думаю, Трейси в порядке, заражены только мы.

— Значит, карантин. Это, считай, гарантированное отстранение от полетов.

«О чем, о чем думает этот идиот?.. — вздохнул Гаррисон. — Или это я идиот, что не думаю об этих пустяках? Вообще, существую еще я или теперь за меня думает этот мох? Интересно, как он выглядит в моем кишечнике, или где он там расположился…»

— У кого мой бластер?

Рябтсев засопел еще громче и еще угрюмее.

— Не валяй дурака.

— Как капитан ты должен вернуть нас на «Луну-18» и тогда стреляйся, сколько влезет.

— Какой я капитан? — Гаррисон наконец отвел глаза от стремительно растущего мха. Или уже травы? Вроде бы где-то даже кустики появились. — Ну какой я капитан, Рябтсев? Я заражен, я источник угрозы. Я даже кофе пить не могу! Мой корабль заражен, мой экипаж заражен… Те, кто еще жив. Но и те, кто мертв, тоже. Вообще, все мои действия с момента гибели Илая таковы, что ты — прежде всего ты! — должен был меня арестовать.

— Я уже об этом думал, — соврал Рябтсев, который думал только о плане Моргана насчет гаечного ключа. — И не понимаю, почему этого не сделал. Я думаю, кэп, мы все уже были заражены. Прежде всего ты, ты был рядом с Илаем. А последней пришла Чен. Она и продержалась подольше. Хотя тоже, как сказать… В общем, это не важно. Важно, что здоровые люди постарались бы отсюда выбраться. Вот и мы должны постараться.

На экране появился Морган. Он приволок какую-то сварную конструкцию и водрузил над могилой Илая. Это оказался крест. Потом инженер нагнулся и принялся нежно поглаживать серую траву.

— Вот и ему нравится. Морган! — Капитан включил связь. — Морган, ты там не помял ее крестом?

— Немного. Но смотри, она уже вокруг него обвивается. Кэп, тут какие-то ростки фиолетовые, очень красивые. Переключись на меня, я покажу.

Толстые фиолетовые стручки торчали из травы. Они будто набухали, готовясь раскрыться.

— Морган, уйди оттуда, пожалуйста! — проскулил Рябтсев. — Давай поднимем «Фелю»? Ты оставайся, возьми, что тебе надо, и строй часовню, а мы полетим. Потом за тобой вернемся, а?

— Содержание кислорода в атмосфере пять процентов, — вдруг сказал Морган. — А было четыре. У меня ошибка? Посмотрите по корабельному анализатору.

Гаррисон быстро проверил — действительно, пять. Даже с одной десятой.

— А еще на траве капли. Очень мелкие, но вам должно быть видно. Морган провел перчаткой по траве и поднес ее к камере.

— Она конденсирует воду из атмосферы, — предположил Рябтсев. — А откуда еще? Чен говорила, вода здесь есть, но не на камнях же. В трупах была вода, но ее бы не хватило на такой рост… Капитан, мы должны улететь.

— Идем, — вдруг решился Гаррисон. — Идем, займемся кораблем.

У шлюза они встретили Огински. Суперкарго был мрачен.

— Ночью со мной говорила Чен. Мертвая Чен.

Капитан и связист промолчали. Собиравшийся их удивить Огински рассердился.

— Мертвая! Со мной говорила мертвая, и я не спал, и я был не пьян, как вы, закрывшиеся на корабле и едва не отправившие меня на тот свет!

— Это была не Чен, — спокойно сказал Гаррисон. — Что нам передали?

— В каком-то смысле, вполне возможно, что и Чен, — поправил его зануда Рябтсев. — Ну, в том самом смысле, в котором мы — это мы. Если я доступно выражаюсь. Огински, идем с нами, надо готовиться к взлету.

Но суперкарго по-прежнему стоял на пути.

— Она сказала, что взлетать нельзя. Слишком рано — мы все погибнем, если взлетим. Она очень добрая после смерти, совсем на меня не сердилась.

— Ему, как ты это ни называй, просто нужен еще корм. — Рябтсев обращался к капитану. — Но смысла никакого — нас тоже надолго не хватит. Так что надо лететь, может быть, нас еще можно вылечить.

Капитан отстранил суперкарго и шагнул к скафандрам. Все трое молча облачились и вышли на поверхность Илая. Солнце поднялось достаточно высоко, и в его свете серая трава, устилавшая всю поверхность вокруг «Фели», переливалась удивительно красивыми оттенками.

— Дух захватывает! — сказал Огински, и все поняли, о чем он.

К ним подошел Морган.

— У меня на анализаторе процент кислорода уже пять и две. Содержание углекислоты тоже растет. А там, прямо на камнях, пробивается кустарник. Быстро, глазом видно. Из тех ростков — они раскрылись. И еще… Мне показалось, там кто-то ползает, в траве. Очень мелкие такие червячки, что ли… Но они прозрачные, а я что-то неважно себя чувствую.

— Думаю, это касается всех, — усмехнулся Гаррисон. — А чего ждать? Тварь ест нас изнутри.

— Ну, ты уж скажешь: тварь! — обиделся Морган. — Это жизнь. И ничего плохого нам она пока не сделала. Наоборот, вон как красиво! Я вот смотрю и думаю: до чего мы мерзкие паскуды по сравнению с травой, скажем. Она никого не убивает, не обманывает, не ворует…

— Так мы заражены? — дошло до Огински. — А если… там, в аптечках покопаться?

— Делай, что хочешь, только сначала поднимем корабль!

«По связи» первым зашагал к уже наполовину скрытым под травой тросам и лебедкам. Морган посмотрел на капитана, тот пожал плечами.

— Я в спасение не верю, но если Рябтсев так хочет… Какая разница?

— Но Чен сказала, что сейчас взлетать нельзя! — встрял суперкарго.

— Когда взлетать и взлетать ли вообще, решу я. А пока можно просто приподнять нос, чтобы это вообще можно было сделать.

Морган спорить не стал, хотя Гаррисон ждал от него возражений. Суперкарго тоже взялся за дело. Удивительным образом, несмотря на плохое самочувствие и более чем суточное голодание, работа спорилась. Лишь когда солнце Илая почти закатилось, а нос корабля с помощью хитроумной системы лебедок и домкратов поднялся градусов на пятьдесят, Гаррисон понял, что они трудились целый день. И никто не жаловался на усталость. А вот теперь мышцы будто проснулись.

— Нормально, я взлечу! — сказал он.

Будто дождавшись команды, все трое его подчиненных буквально рухнули на траву.

— У меня сейчас руки отвалятся! — простонал Огински. — Что оно с нами делает? Мы ведь даже словом не перебросились! Пить хочется, я у себя из фляги все высосал.

— Иди на «Фелю», попей, — меланхолично предложил Морган. — Очень красивый закат. Смотрите, как кустиков стало много! А сердцевинки у них зеленые.

Гаррисон посмотрел на анализатор. Почти десять процентов кислорода. Если так пойдет дальше… Но этого не может быть!

— Как, как она меняет атмосферу с такой скоростью?!

— Может, вся атмосфера уже насыщена бактериями. Специальными такими, — предположил лежавший навзничь Рябтсев. — Если бы вы знали, как я хочу отсюда улететь. Хотя да, очень красиво.

— Она сказала: рано.

— Огински, а когда будет пора, она не сказала?

— Нет… — Суперкарго, видимо, это только что пришло в голову. — А я почему-то не спросил…

— Сейчас не время, во всяком случае. — Рябтсев тяжело поднялся. — Надо отдохнуть, всем. Если не будет урагана, простоит ночь наша красавица? Пошли… Пить. И в душ. И спать.

Когда Рябтсев проходил мимо, Гаррисон ловко вытянул у него из кобуры бластер. «По связи» оглянулся, но ничего не сказал, лишь махнул рукой.

«Ну, и что ты скажешь? Хочешь, чтобы я застрелился, или нет? — Гаррисон полагал, что тот, кто сидит у него внутри и явно управляет его поведением, его слышит. — Наверное, тебе проще иметь дело с трупом? Или наоборот, нравится кушать свеженькое, живое?»