Космопсихолухи. Том 1 - Ольга Громыко

Станислав сделал еще шаг вперед и, видимо, попал в поле действия датчика движения, потому что экран засветился и на нем возникло приятное мужское лицо.

— Что у вас случилось? — деловито поинтересовалось оно уже знакомым голосом.

— У нас? — удивился капитан. — Мы просто груз привезли, ну и погаситься хотелось бы.

— К сожалению, гасильная установка демонтирована, — все с той же любезной улыбкой сообщил диспетчер. — Ближайшая находится на Леразии, координаты станции 55°45′20.99' северной широты, 37°37′03.62' восточной долготы.

Станислав поморщился, но ругаться не стал. На Леразии так на Леразии, туда и на обычных двигателях можно за пару часов долететь. К тому же Дэн сразу отметил ее как основной вариант, подозревая, что Дружба окажется совсем ветхой.

— Ладно, тогда подскажите, где тут у вас находится магазинчик «ВасТорг».

— Торговая точка с таким названием на станции отсутствует.

Капитан непонимающе сверился с планшетом:

— Да нет, все правильно. «ВасТорг», хозяин — Василий Иванов, даже голография прилагается… Толстый такой мужик с залысинами.

— Человек по имени Василий Иванов на станции отсутствует.

— А где он?

— Я не обладаю такой информацией.

— А кто обладает?

Диспетчер замолчал, продолжая раздражающе лыбиться, и Станислав сердито подсказал:

— Может, начальник станции?

— Начальник станции на станции отсутствует.

— А его заместитель? Какой-нибудь управляющий жилым сектором? Местный старожил, в конце концов?

— Все перечисленные лица на станции отсутствуют. Станция законсервирована, функционирует только центральный блок, в ограниченном режиме, на случай чрезвычайных происшествий.

— Мужик, ты чего, совсем дурак?! — не сдержался Теодор. — Или издеваешься?

— Вопросы некорректны, — невозмутимо ответил диспетчер. — Я система искусственного интеллекта «Ирида-17», моя задача — принять потерпевший бедствие корабль, оказать помощь экипажу, достойно утилизировать погибших и по необходимости оповестить спасательную службу. Включить вам аварийный маяк?

— Нет, спасибо, — процедил капитан, растерянно глядя на ящик.

— Операционный блок? Криокамеру? Музыку?

— Нет!!!

— В таком случае прошу вас покинуть станцию, она открыта только для техперсонала и нуждающихся в экстренной помощи.

— Щас, только разгрузимся, — пообещал Тед, кровожадно глядя на ящик. — Станислав Федотович, а пальните-ка в замочек…

— Это разве не противозаконно? — осторожно уточнил Дэн.

— Еще чего! — возмутился пилот. — Тот типчик нас кинул, а мы с его грузом цацкаться должны?!

— Ну не так уж и кинул, — ради справедливости заметил Станислав. — По времени мы в итоге даже выиграли, да и задаток он нам честно отдал.

— А если внутри труп? — зловеще предположил Тед. — И нам заплатили не за доставку, а за вывоз?! То-то это чмо так легко на пятьдесят процентов согласилось!

— Хорошо, открываем, — решил капитан, выставляя бластер на минимум.

Труп не труп, но внутри наверняка какая-то контрабанда. Похоже, космолетчики перестарались с экстренной доставкой и получатель банально не успел прибыть на станцию. Но не ждать же его теперь четыре дня, гадая, чем он с ними рассчитается — кредиткой или плазмой в лоб!

По боковине ящика потек смешанный с пластиком металл, застывая узорчатыми потеками. Тед разогнал ладонью дым и откинул крышку. Под ней ровными рядами лежали… джинсы. Самого простого покроя, из неважно прокрашенной и наверняка зверски линяющей ткани. Бирки совпадали с лейблами на ящике.

— О, как раз мой размерчик! — обрадовался Теодор, прикладывая одну из пар к талии. — Дэнька, тебе новые штанцы нужны?

Станислав смутился (может, заказчик просто не знал о закрытии станции?) и хотел было остановить мародерство, но тут пилот вытащил из ящика сразу стопку одежды, и оказалось, что остальное пространство занимают абы как наваленные и утрамбованные тряпки, пустые банки, обломки монтажной пены, обрывки упаковки — в общем, обычный мусор, в котором не хватало только объедков. Но тогда космолетчики почуяли бы неладное куда быстрее.

— Не, ну это вообще бред какой-то! — пробормотал Тед, брезгливо бросая джинсы обратно. — Нас что, с мусоровозом спутали?

— Видимо, хозяин рассчитывал, что мы попросим его открыть крышку или по пути тайком заглянем внутрь, но вглубь не полезем. — Ворошить эту дрянь капитану было противно; он сделал знак Дэну, и киборг одним точным пинком опрокинул ящик. Мусор хлынул оттуда, как из рога изобилия, на свободе увеличившись в размере чуть ли не вдвое. Последним с величавым грохотом выкатился здоровенный булыжник, запихнутый не иначе как для веса.

Тед начал красочно рассказывать, как хорошо он будет смотреться на кое-чьей могиле, но капитан поднял ладонь, «выключая звук», ковырнул хлам носком ботинка, наклонился и двумя пальцами вытащил за козырек черную бейсболку.

— Знакомая вещица. — Станислав встряхнул свою добычу, надел на кулак и оценивающе покрутил. — Никого не напоминает?

«Надгробие» обзавелось смачной адресной эпитафией.

— Зачем он подсунул нам фальшивый груз? — В противовес напарнику Дэн задал вопрос очень спокойно, однако на месте Падлы капитан предпочел бы булыжник от пилота.

— Дураками нас выставить хотел? — предположил Теодор. — Прилетим мы сюда, никого не найдем, с досады откроем груз — а там мусор…

— Сто единиц за такую мелкую и глупую месть? Что-то не вяжется, тем более с Падлой. — Станислав задумчиво пощипал подбородок, глядя на бейсболку, как Гамлет на пресловутый череп. — А вот заманить нас на заброшенную станцию и свистнуть пиратам — вполне. Он же при них, как шакал при тигре.

В отсеке резко стало неуютно. Капитан кинул бейсболку к прочему хламу и скомандовал:

— Давайте поскорей убираться отсюда, парни. Если я угадал, то они постараются прибыть на станцию как минимум за сутки до нас, чтобы подготовиться к встрече.

— Ваш груз нуждается в особых условиях хранения? — напомнил о себе искин.

— Нет, пусть тут лежит, — криво усмехнулся Станислав. — Через пару дней за ним другой «техперсонал» прилетит.

— А можно для них видеосообщение оставить? — неожиданно встрепенулся Теодор.

— Конечно, — любезно подтвердил искин. — Продолжительностью не больше десяти минут.

— Да мне и пять сек хватит! — Пилот подошел поближе к экрану с вмонтированной в угол камерой, повернулся к ней спиной, расстегнул молнию комбеза и принялся торопливо выдирать руки из рукавов. — Эх, надо было в джинсах идти…

— Тед, что ты делаешь? Теодор! Тедди, чтоб тебя! — Станислав возмущенно отвернулся. — Как маленький, честное слово!

— Вот это и передай! — торжествующе объявил пилот, выпрямляясь и подтягивая сначала трусы, а потом комбез.

* * *

Перелет к леразийской станции гашения обошелся без приключений, но команда все три часа напряженно всматривалась в обзорные экраны, а мелодичный Машин голос, сообщивший, что «обнаружено незнакомое судно, следующее тем же курсом», заставил вздрогнуть даже капитана. Однако это оказалась всего лишь круизная яхта, возвращающаяся в порт.

Лика, чувствуя общее настроение, ходила на цыпочках, но, когда опасность миновала, к ней тут же вернулась девичья беспечность.

— Вот уж не знала, что ты так боишься пиратов, Тедди, — поддразнила она сидящего за пультом брата.

— Я их не боюсь, — огрызнулся тот. — Просто они могут нас убить, а мне этого не хочется.

— А как же твой любимый адреналин? Ты ж мне двести раз рассказывал, как героически сажал подбитый корабль, а потом мужественно вытаскивал из горящей кабины женщин и детей!

— Чем ты слушала, малая? — возмутился пилот. — Всего-то одну тетку, навигатора, ей вмявшейся стойкой ногу перебило. Я ее тащил, а она мне дорогу расска… подсказывала. И тогда у меня просто выбора не было.

— А если бы был, ты от тех пиратов тоже удрал бы?

— А что, надо было в лобовую на них переть? — начал уже всерьез злиться Тед. Вначале он действительно пытался вывести корабль из-под удара, но хищник оказался проворнее. — На безоружном курьерском катере?

— Ну во-о-от, отмазки пошли! — продолжала дурачиться сестра, не догадываясь, что задевает не только брата, но и стоящую рядом подругу.

На самом деле выбор есть всегда: до последнего пытаться что-то сделать или сложить руки, спасаться самому или спасать напарника. Теодор, конечно, любил покуролесить, но упрекать его в глупости или трусости было слишком несправедливо даже для шутки.