О театре, о жизни, о себе. Впечатления, размышления, раздумья. Том 1. 2001–2007 - Наталья Казьмина

«Скандально известный» Жолдак уже напоминает мне скандально знаменитого Житинкина, который сам сказал, что он – скандал, и все подхватили. Технологическое совершенство должно быть поддержано тем же и на сцене. И вроде бы право и даже долг – у Волчек, заявившей, что они в свое время были другими. Но их выделили и благословили, а не просто потеснились, лучшие старики – в частности, В. Виленкин. Теперь доверять Чусовой и Серебренникову, просто потому, что они биологически другое поколение, я бы не стала.

Для традиций «Современника», знавшего Жизнь, приблизившего себя к Человеку с улицы, негоже делать ставку на тех, кто знает жизнь даже не по книгам, а по искажающему ее телевизору, кроме того, душевно неразвитых. Я бы на месте Г. Волчек поискала не так, как О. Табаков (выбирает то, что блестит и о чем болтает желтая пресса). Выбирала бы тех, кто профессию знает. У нее же, как у профессионала, глаз должен быть наметанным. Выбирала и немного пестовала, воспитывала, как когда-то Фокина. А то ведь странно: антагонисты во всем остальном, Табаков и Волчек, МХАТ и «Современник», в том, что касается молодых режиссеров, абсолютно сходятся. Значит, все-таки следуют моде, шуму, а не велению души.

Добавлено 12 декабря

Эх, Волчихе (Галина Волчек) бы сейчас силы, получив все, что можно, стать патроном молодой режиссуры и актеров, заняться собирательством, серьезным менеджментом. Это была бы достойная роль для нее. К сожалению, она повторяет ошибки Табакова. Неслучайно же они идут след в след и обращают внимание на одно и то же. «Голую пионерку» Серебренников, оказывается, предлагал Казанцеву. Леша отказался категорически: «через мой труп». Мне сказал, что это безнравственное сочинение.

Октябрь

ТВ. Шуточки. Лена Яковлева ведет (на телеканале «Россия» до 2005-го) «народную передачу» Комиссарова «Что хочет женщина». Начиная с названия, все неграмотно. Передача называлась «Первый мужчина в жизни женщины». И Лена, представляя передачу, сказала: «Первый мужчина оставляет в жизни женщины неизгладимый отпечаток». Эпоха идиотизма на дворе! «Лучше» звучит только реклама (какого-то крема) в исполнении Марины Могилевской: «Мимика играет главную роль в жизни актрисы».

Изнасилованные слова. Неграмотное и нелепое употребление слов, все наши милые еще вчера игры в стеб, в постмодернизм привели к тому, что слово обезличилось и обессмыслилось. Все время хочется ставить слова в кавычки: боишься, что поймут не так, как хотел. Почти любое слово в прямом и переносном смысле ДВУсмысленно.

* * *

Из рецензии на спектакль «Изображая жертву» И. Алпатовой (Газета «Культура», 30.09.2004): «А между тем в истоках XXI столетия братья Пресняковы «родили» еще одного мальчика, с простецким именем Валя, не мозгами, но инстинктами чуящего не менее страшную «вывихнутость века». Пресняковы с К. Серебренниковым «нахально тычут публику носом в старые мотивы». Девушка – «несчастная и семейно-сексуально озабоченная». «И тут подтекст догоняет собственно текст, а содержимое этого вывернутого наизнанку милицейского нутра выплевывается прямо в зал».

М. Б. Поюровский в подобных случаях, когда я возмущаюсь, говорит: «Ну, вы же поняли, о чем речь?» Поняла, перевожу: в последнем пассаже речь идет – всего-навсего – о том, что милиционер, которого достала жизнь, материт ее трехэтажно вслух. Происходит это на сцене МХАТа, поэтому вроде неприлично, поэтому И. А. так витиевато «обозначает» сей поступок.

А вот ее же перл по поводу «Аккомпаниатора» в Театре Российской Армии (по пьесе и в постановке А. Галина, 2004). «Пресловутый “квартирный вопрос”, некогда испортивший москвичей, не оставил этого занятия и сегодня» (!!!!!!!). Или по поводу «Романа с кокаином» в РАМТе (по роману М. Агеева, реж. О. Рыбкин, 2004): что может означать такой предмет – «огромный гимнастический конь с торсом-скелетом динозавра».

* * *

…Не успела я подумать, как хорошо было бы в Вахтанговском сделать «Мадемуазель Нитуш», ее начали репетировать.

Вот бы в Малом поставить в энный раз в истории театра (в 1915-м, 1941-м, 1953-м, 1966-м) скрибовский «Стакан воды» (вечер водевиля). Оперетта в драматическом театре – это же богатая идея. И есть люди, которые могли бы. Когда-то об этом мечтали А. Гончаров (1918–2001) и А. Лобанов (1900–1959). Мечтает и С. Яшин но все никак не решится. (См. «Чайку» Райхельгауза, «Наваждение» Галина). «Амилькар» – тот же посыл. «Мещане» – попытка заместить легенду БДТ.

Мы много говорили в начале нового века о рифме времен, о совпадениях и аналогиях с веком XX, так продемонстрируйте. Можно помочь, уговорить, заставить новое поколение высказаться на старой территории, чтобы восстановить в правах критерии. Искать конструктивно интересные ходы. Сейчас надо поражать конкретными фактами, а не голым многословным пиаром накануне премьеры: это будет лучший спектакль сезона, это уникальный проект, участие звезд, которые уже отрясли прах репутации, посадим на сцену самолет. При этом, кто режиссер, какие актеры – не пишут.

Самая смешная история – как после не слишком удавшейся премьеры (4 октября 2002-го) стали пиарить «Имаго» (по пьесе М. Курочкина, реж. Н. Чусова.) Зритель, голосующий ногами, заставил авторов стать и негордыми, и неспесивыми.

«Восемь любящих женщин» («Huit Femmes») Р. Тома считался самым неприличным кассовым спектаклем советских времен (для интеллектуалов). Французский кинорежиссер Ф. Озон сделал (2002) из этого среднего детектива не продвинутый, не великий, но прелестный и стильный фильм. Кто знает, может, именно этой картиной, а вовсе не, скажем, «Крысятником» (1998) он войдет в историю французского кино? И за одно это, ему скажут «спасибо» потомки – за то, что его посетила классная идея: собрать в одном фильме 8 лучших актрис французского кино разных времен (Л. Санье, В. Ледуайен, К. Денёв, Д. Дарьё, И. Юппер, Ф. Ришар, Э. Беар, Ф. Ардан).

Нечто похожее пытался сделать Эфрос, когда ставил «Прекрасное воскресенье для пикника» Уильямса (1986). Должны были играть М. Неелова, А. Демидова, Н. Дробышева и О. Яковлева (на Бронной). На Таганке сыграли О. Яковлева, А. Демидова, З. Славина и А. Вертинская.

Помечтаем в последний раз. Если бы кто-то из хороших наших режиссеров повторил – даже в антрепризе – подобную историю, я бы не бросила в него камень. М. Неелова, О. Яковлева, Л. Максакова, И. Чурикова, А. Казанская, Наталья Швец. Их мог бы соединить и выдержать Р. Туминас – с его нордическим отношением к московской театральной суете. Вот была бы «бомба». А в театре в день премьеры снесли бы двери.

22 октября

«Филоктет» (по трагедии Софокла), реж. Н. Рощин, Центр им. Вс. Мейерхольда.

«В спектакле многое покажется странным: движение, манера произносить текст, музыкальное сопровождение. Но получилось все, даже электромеханика, которая приводит в действие огромные столбы, изображающие вход в Аид. Они разделяют два пространства, существующие в спектакле – мир живых и мир мертвых, где и пребывает Филоктет». (Н. Рощин)

Очень интересно было бы спросить у режиссера, какие задачи он ставил перед собой. Если бы он сказал, что чисто познавательные и чисто технологические (прочесть Софокла, придумать визуальную конструкцию для постановки древнегреческой драмы, отобрать средства выразительности для изображения архаики – музыка, костюм, тип движения, голос) я бы его поздравила и не вязалась.

Спектакль, на первый взгляд, имеет товарный вид. Но, как всегда сегодня, чуть копнешь, и начинаются проблемы. Музыка Вани Волкова мне понравилась: эта джазовая барабанная дробь, эти контрабасные синкопы, эти странные инструменты на сцене, похожие на расчлененные трубы органа. Движение основано на актерской технике Терзопулоса, автоматически (неплохо) повторенной. Герои будто сошли со старых барельефов, рты, разверстые и разорванные в крике и ужасе, разведенные в стороны руки, откинутые, отпрянувшие фигуры, полусогнутые ноги – все очень напоминает «Персов» (трагедия Эсхила в версии Т. Терзопулоса в Центре им. Вс. Мейерхольда).

Дальше – что? На мой взгляд, его путь – стилизация, довольно вольная, годится только для экспозиции античной драмы. Дальше требуется работа по способу звучания, выражения и самочувствия актера в сюжете. «Дефилейное» существование, как в моде. Графичные мизансцены, ну, даже красивые. Но не доосмысленные и не настолько эмоциональные, чтобы завораживать поверх смысла.

История, рассказанная Рощиным, не до конца понятна. Элементарная история про мужскую дружбу предательство, содержащаяся в тексте Софокла, не понятна. И у него, как у многих новых режиссеров, экспозиция лучше всего – 15 первых минут. Дальше – чудовищно рычащие, надрывающие глотку голоса (техника речи!). Неприятно слушать.