Квартирник у Маргулиса. Истории из мира музыки, которые нас изменили - Евгений Шулимович Маргулис

кличку…

А. Ч.: Я думал, ты скажешь: «Я не буду называть его фамилию».

– Я, кстати, был в Дзержинске. Ты был в Дзержинске?

А. Ч.: Он давно уже Чижеград.

– Я был в Дзержинске, выспрашивал у бабок, которые живут в том доме, в котором жил Серега: «Знаете, какой великий человек живет в этом доме? Серега Чиграков». – «А, этот косматый ###, его брат поет лучше…» Я уже говорил, что мы знакомы много лет, и я упустил момент вашей «Группы Продленного Дня» – вы же играли вместе с Серегой.

А. Ч.: У нас было две «Группы Продленного Дня» – у нас в Харькове, у него в Дзержинске.

– И поэтому вы слились в экстазе. Кого прогнали?

А. Ч.: Давай ты отдельно позовешь нас с Серегой, и мы тебе все расскажем, как доктору.

– Мы сопьемся – нет.

А. Ч.: Ты понял, да.

– Скажи, какой был год этих ваших совместных деяний? Это 90-е?

А. Ч.: Нет, нас познакомил Леха-полковник, царство ему небесное. Когда нас пригласили в Горький на фестиваль горьковского клуба в 88-м году, Леха, проходя по гримеркам, сказал: «Вот у нас тоже есть группа «ГПД», но только из Дзержинска, и это мой брат». Серега был в таком свитере The Beatles. Потом я помню, что мы встречались на Ленинградском фестивале летом 88-го года, потом на съемках фильма «Оно». Так мы подружились с Чижом, я приехал к нему на свадьбу, позвал к себе. Харьков был тогда столицей рок-н-ролла.

– А вы играли в Харькове или везде?

А. Ч.: Наш совместный проект уже был «Разные люди», мы играли в Харькове и уже везде. До этого, когда Чиж сказал, что у меня же группа, – честно, это – мужчина-кремень: говорит – делает!

– Не всегда, но делает.

А. Ч.: Главное, что он не потерялся, не спился, остался цельным, его звал Гребенщиков… Сказал, что пока я не запишу пластинку с «Разными людьми», не уеду из Харькова. Мы записали альбом в 1992 году, и потом он сказал: «Ну, ребята, можно я уеду?» Это были проводы, как в армию, – накрыты столы и так далее. Уезжал со слезами, конечно же. Ну, я думаю, что эта история дружбы, которая продолжается всю жизнь. Я думаю, у каждого человека есть такая история с настоящим другом. И вспоминая все истории, которые мы хотели сыграть сейчас, песня «Жизнь», которую я посвятил Сергею Чигракову, когда он уже собрался и уехал в город Харьков с двумя чемоданами и молодой женой Ольгой, в любом случае – посвящение всем вам, тем, кто любит жизнь.

(Песня «Жизнь».)

– Я прочитал, что в 1987 году, приехав в Питер, ты познакомился с Башлачевым, Шевчуком и отошел от хард-рока. Меня интересуют не эти два персонажа, а что такое хард-рок для тебя?

А. Ч.: Ты кого назвал персонажем?

– Что это было? Какой хард-рок, откуда хард-рок и почему? Тебя как-то позиционируют хард-роковым артистом. Хотя Сашка в отличие от наших громкоголосых артистов поет крайне тихо.

А. Ч.: Из-за моей болезни, болезни Бехтерева, остановилось развитие грудной клетки, поэтому я не пою легкими, выучился петь связками, поэтому тихо. Маккаферти, старичок, вообще шепотом поет. Здесь главное душа. Душа – это и есть инструмент.

– Александр Чернецкий!

(Аплодисменты.)

А. Ч.: Песня называется «Ангел» – это посвящение моей жене Инне, я всегда эту песню посвящаю всем влюбленным.

(Песня «Ангел».)

– Но «ГПД» расшифровывалось всегда по-разному…

А. Ч.: Стебались мы.

– А какие были варианты вкусные?

А. Ч.: «Группа Продленного Дня» – это одно, потом пришло «Городской психдиспансер». Еще наш художник Сенькин Игорь говорил «Господи, помоги дебилам».

А. Ч.: А потом, в 88-м году Мейнерт нас пригласил в Таллин на фестиваль, мы с удивлением прочитали в газете «Советская Эстония»: «К нам едет группа из Харькова – вестники перестройки «ГПД» (Гласность Перестройка Демократия)». И тут мы поняли, что все сделали правильно.

– Скажи, а ты будешь музыкантов представлять? Про Мишку эта история во мне бурлит-бурлит…

А. Ч.: Про тебя историю, раз ты такой.

– Подожди, про Мишку я не рассказал, может, ты расскажешь?

А. Ч.: Я все рассказал. В городе Харькове магазин открылся типа Yamaha, и вы с Подгородецким там месяц жили и рекламировали…

– Жили – это не то слово. Пили – да.

А. Ч.: И по городу поползли слухи: «Шевчук в городе». И я понимаю, в этот салон народ потянулся, и все к Жене: «Юра, дай автограф». Женя говорит: «Да я Маргулис…» – «Юра, мы понимаем, шифровка – это важно! Но все равно нам…» Вот это, я тебе говорю – глазами харьковчан. Евгений Маргулис – «Квартирник» у него самого! Братцы, песня называется «Goodbye». Я написал ее, честно вам скажу, когда мне было 26 лет, между двумя тяжелыми операциями. Я, собственно, пытался спеть так, чтобы судьба сказала: «Ладно, пусть Саша еще поживет!» Короче, братцы, живите в полный рост и будьте счастливы.

(Песня Goodbye.)

– Если вы думаете, что это была последняя песня, то нет, у нас в запасе еще есть песни. Вы знаете, что у Сани 154 альбома с «Разными людьми», с «Группой Продленного Дня», с Чижом 54 альбома, Сань, кто еще там есть?

А. Ч.: Есть все. Вот каждый из вас – это наш альбом, каждая наша песня, ваше сердце и ваша душа, ваш отклик очень-очень для нас важен. Братцы, спасибо.

– Сань, играй и пой – рок-н-ролл!

А. Ч.: Спасибо, родные! Песня о нашем счастливом детстве, которое всегда с нами!

(Песня «Супербизоны».)

Александр Васильев

«Саня Васильев – сумрачный, но… Не похож ни на кого, с прекрасными песнями, да и вообще – для разогрева на концерте в Москве «Роллинги» из всех российских групп выбрали их! «Сплины» у меня в фонотеке занимают твердое первое место! Кто врубается – тот понимает, кто нет – мне по фигу! Васильев – зэ бэст!» – Евгений Маргулис.

– Хочу вам сказать, что меня вот такой формат очень радует, потому что половина наших артистов вот так вот не может выйти, как Саня, и сыграть на акустической гитаре и поразить зал.

Александр Васильев: Только на арфе.

– Только на арфе, да. И я сегодня страшно доволен, что наконец-то у нас получается «Квартирник» в своем таком первозданном виде. Да здравствует Александр Васильев! И да здравствует то, что он один и сегодня будет для вас играть. В общем, Сань, делай что хочешь.

(Поет песню «Лепесток».)

– Одно из значений слова «Сплин» – ну, хандра, вы знаете, да. Хандра, тоска там и прочее-прочее. Есть еще значение у этого слова как «селезенка». Вот скажем, если б команда называлась «Селезенка», музыка была бы другой или…

А. В.: Я бы брал билеты и альбомы, не думая просто, сразу.

– Потому что Сашка страшно позитивный, и за это я его очень люблю. Песни у него веселые.

А. В.: Обалдеть, б###ь.

– Как раз именно то, что надо для нашего, прости господи, формата. Да здравствует Александр Васильев!

(Песня «Оркестр».)

– По поводу «Квартирника» я Сашке закидывал удочку еще где-то, наверно, полгода назад. И он как-то сначала кривил лицо, потом куда-то исчезал…

А. В.: Потом опять кривил лицо…

– …потом опять, да. Не подходил к телефону. В общем, как мы любим. И потом вдруг он говорит: «А что ты меня не приглашаешь?» И у нас как-то все сошлось, и Саня сегодня у нас. А что ты скрывался, гад?

А. В.: Мы писали новый альбом, снимали клип и были ну действительно заняты. Но я здесь знаешь почему? Потому что у моей прабабушки есть такой