Зажигалка - Иоанна Хмелевская

Я поспешила развеять ее тревогу:

— Нет, вы, Аня, не должны! Именно пан Тадеуш открыл мне глаза на то, что счета, выставленные мне, — поддельные. Если бы не он, я бы заплатила еще больше. Наоборот, у вас передо мной заслуга.

Из кухни вернулась Юлита с вытертыми досуха пепельницами. И опять принялась за свое.

— Да вы-то при чем? При мне он был, ясно, вина моя, и я должна за все ответить.

— Нет, я! — не уступала ей Малгося.

— Да нет же, я! — стоял на своем Витек. — Знал, а не предупредил.

— Ничего подобного, моя вина!

— Не ты, а я.

Поссориться они не успели, потому что брякнул гонг у калитки. Зная, что она не заперта, я не пошевелилась. Стукнула дверь, вошел пан Ришард,

— О, добрый день. Я хотел спросить, как там с нашим делом, потому что чувствую себя виноватым, вы ведь знаете, пани Иоанна. В конце концов, тут были мои люди, и я тоже был…

И этот туда же. Теперь чуть ли не весь город будет состоять из людей, чувствующих себя виновными в краже зажигалки и связанными с этим осложнениями. Одна лишь я чувствовала себя невинной как дитя.

А пан Ришард продолжал высказываться:

— Я их, в принципе, всех знаю. С Романом и Марчином вместе работаем уже много лет. Впрочем, вы и сами знаете, когда дом строился, они здесь ночевали и охраняли все стройматериалы. Да и остальные, в принципе, народ проверенный. Но ведь всегда может к кому-нибудь из них прийти знакомый, приятель или по какому делу человек, а так из них ни один не крадет… А я был за домом. Но не в этом дело. Человек возьмет вещь, попользуется, а потом поставит куда попало, и готов умереть, что ничего подобного не было, потому что он и сам этого не помнит…

Последнее соображение нам показалось очень возможным и разумным, и одновременно ужасным. Все знали, до чего может дойти дело, если машинально поставить или положить вещь куда попало и самому об этом забыть. Именно так пропадает большинство вещей.

— Вот я и сам не знаю, как будет лучше, — недовольно заметил Витек. — Вломиться в чужой дом и как следует там все обыскать, или здесь перевернуть все вверх дном: и в доме, и в гараже, и в саду, и все постройки…

— И сумки, — грустно добавила я. — И ящики. И дрова у дома. Позвольте вам напомнить, что весной именно в дровах я нашла ту большую лупу с ручкой и подсветкой. Так что все может быть везде.

Юлита удивилась:

— Зачем тебе в дровах понадобилась лупа?

А мы в нее рассматривали с паном Ришардом что-то маленькое зелененькое, выросшее там, и решали, вырвать это и выбросить или пересадить. И в лупу разглядели маленьких белых червячков, так что вырвали, а без лупы было бы жалко. Пан Ришард вырывал, а я ему на руки смотрела со слезами на глазах, лупу нее положила машинально куда попало. Так что она нашлась уже потом, когда пани Хеня набирала поленья.

— Господи боже мой! — простонал куда-то в пространство Витек и перевел глаза на вазочку с сухими цветами.

Я поспешила напомнить, что на этот раз я ни при чем.

— А вдруг это у тебя заразное? — забеспокоилась Юлита.

— Уж только не для меня, — твердо заявила Малгося. — Если я не подхватила этой рассеянности от Алиции, не заражусь и от тетки. Я такая… неподдающаяся. Скорее уж Витек, вот у него есть склонность…

— Зато я не курю! — сухо заметил Витек.

— Но в руки все берешь, — пробурчала я. — Все мужчины такие. Возьмет в руки что попало, подержит, потрясет и оставит где попало.

Витек поспешил бросить на каминную полку гаситель для свечек и даже оттолкнул его от себя подальше. И принялся энергично протестовать. Он ничего просто так в руки не берет и ничего не трясет! Но на всякий случай перешел на другое место, оставил великосветский камин и оперся на простецкий буфет. Я лихорадочно попыталась припомнить, что там стоит или лежит, но мне мешали сосредоточиться.

— Во всяком случае, что-то надо делать, — продолжала Малгося. — Обыскать дом пана Мирека будет легче, чем этот твой, я как-то сомневаюсь, что он мог бы рассматривать в лупу червячков. Кроме того… Погодите. Надо смотреть правде в глаза!

Не очень понимая, что она собирается сказать, мы усиленно уставились в глаза ей самой, а пан Ришард даже беспокойно оглянулся. Малгося же продолжала с какой-то странной интонацией:

— И тут пришла от него точно такая же зажигалка…

— Пришла! Ничего себе, нашла выражение.

— …но без дарственной надписи. Значит, не твоя. А ты сама говорила, что такие зажигалки стали огромной редкостью. Откуда же она у него? Такая… идентичная?

Вот именно, откуда? Опять где-то в глубине памяти замелькало напоминание о желтеньких цыплятах, и, как я ни напрягалась, напоминание угасло. Вопрос Малгоси был риторическим. И она продолжала:

— Но факт — она у него была, и он мог подумать, что твоя здесь — это его та. И забрал свою собственность. Уж не знаю, о чем он при этом думал, может, вообще ни о чем не думал, а может, вообразил, что его зажигалку украли и принесли к тебе. Какой-нибудь общий знакомый. Или что сам ее принес и по ошибке оставил у тебя. Или еще чего. Во всяком случае, я считаю, что зажигалка обнаружится скорее в его доме, чем в твоем. Кто-нибудь у него еще там живет?

Аргументы Малгоси казались нам убедительными, а вот насчет того, живет ли кто в доме покойного, мы ничего сказать не могли. Одна только Юлита, после долгого молчания, выжала из себя нечто вроде признания:

— Уж не знаю, можно ли ему верить… Ну, ладно, раз моя вина, уж признаюсь… Мы с ним пару раз говорили… Он сказал, что разведен.

Они всегда или разведены, или не находят у жены понимания!

— И что он живет один. Его хозяйство ведет сестра, но живет она отдельно. Так я поняла из его объяснений… признаний… Может, я ошибаюсь?

Во мне возродилась надежда.

— Может, и не ошибаешься. Если он действительно жил один, то его квартиру… или надо говорить дом? То его опечатали, так что туда можно спокойно войти и все без помех осмотреть. Пустые помещения, где совершено преступление, всегда опечатывают, даже если и имеются какие-то наследники, то пусть они хоть помирают с голоду, а ждать освободившуюся жилплощадь им придется очень долго. Так что нам повезло!

— Будешь сдирать пломбы? — не выдержал Витек.

— Буду. Только сначала посмотрю в кодексе, что за это дадут.

А Юлита вдруг добавила:

— И еще у него есть брат. У него как-то вырвалось.

— А где он?

— Здесь не живет. Кажется, ездит по заграницам.

— А дети? Раз разведенный, могли быть и дети.

— О детях я ни слова не слышала.

Аня сочла своим долгом предупредить, что одна разведенная жена может быть хуже целой своры других наследников-родственников. Так что, если уж мы решились на кражу со взломом, надо провернуть ее не откладывая. Но в кодекс заглянуть не мешало бы…

Марта заявила, что ей очень у нас нравится, она никуда не пойдет, а учиться можно и в другое время. Пан Ришард сначала приготовил себе кофе, выпил, приготовил чай, выпил, и, чрезвычайно заинтересованный обсуждавшейся темой, отказался встретиться с клиентом, который отловил его по сотовому. Пани Аня объявила, что ее семейство в состоянии приготовить себе не только обед, но и ужин, и она тоже остается. Мы занялись юриспруденцией, и в кодексе правонарушений наткнулись на интересный пассаж, а именно — что полагается тому, кто затирает следы преступления. Это был не наш случай, но мы все живо его обсудили и продолжали поиски. Ага, вот тоже интересно — наказание для тех, кто «умышленно портит, уничтожает или устраняет знаки, установленные государственными учреждениями». Наказания были какие-то неравные, в одном случае до пяти лет, а в другом — просто штраф. Поскольку именно нашего случая в кодексе правонарушений не оказалось, мы решили — это нам подходит, и не так уж страшно. Наверняка нам пришьют штраф, что ж, в складчину соберем нужную сумму. Все согласны.

И тут началось главное. Кто пойдет на взлом и обыск опломбированной квартиры? Что тут началось! Рвались все виновные и невиновные в моем лице, очень уж хотелось поучаствовать, к тому же, в конце концов, зажигалка ведь моя? Имею такое же право, как и все! Пришлось бросать жребий.

Но сначала остатки здравого смысла велели нам послать на дело не одного, а двух добровольцев, учитывая трудности поисков в совершенно незнакомом доме. Двух добровольцев. Итак, бросили жребий. Счастливцами оказались Юлита и пан Ришард.

Видно, судьба! А Юлита торжествовала — есть все же справедливость в этом мире. Ее поддержал пан Ришард, заявив, что, кажется, уверует в высшую справедливость и предназначение. Да и надо же быть последовательными, раз уж они с Юлитой главные подозреваемые.

— В таком случае, заявила я, — вы должны принять все меры безопасности.

Как-никак специалист по детективам, я заставила усиленно поработать свои серые клеточки и вот что им посоветовала: