Зажигалка - Иоанна Хмелевская

Он так был уверен, что наконец ухватил холерную Юлиту Битте, что не сразу понял, что ему говорят. Черноволосая красавица молчала, не отвечая на его вопрос, голос донесся откуда-то сбоку.

— Это я, — отозвалась изящно сидящая тоже в кресле за столом, недалеко от подозрительной дивы девушка. — Слушаю, вы ко мне?

Он даже не взглянул на эту ненужную ему особу, упорно придерживаясь обнаруженной в конце концов преступницы. Как ни лгали ему, он добился своего. И он твердо повторил, не сводя глаз с преступницы:

— Пани Юлита Битте?

— Слушаю вас! — погромче повторил тот же голосок. — Это я Юлита Битте. И прошу извинить, что мой сотовый был так долго выключен, если требуется, могу объяснить, при каких обстоятельствах. Вы желаете прямо сейчас?

Полицейский тоже человек. Не так просто человеку отказаться от того, в чем был уверен, что считал своим достижением и что явилось конечным результатом его тяжкого труда, увенчав его успехом. Доказательство его таланта, способности и опытности профессионала.

Честь и хвала Вольницкому, что ему хватило шести секунд на то, чтобы перестроиться. Он посмотрел на ту, с голоском.

С большим интересом и явной тревогой на него смотрела восхитительная молодая девушка, с золотисто-рыжими волосами, вся выдержанная в тонах пустыни: все на ней бежеватое, зеленоватое, в том числе и глаза вполне соответствующие — карие с прозеленью, так бы описал их Вольницкий, если бы ему пришлось давать показания. Ногти покрыты лаком тоже бледно-золотистого цвета. Такой абсолютно не подошло бы ничего красного.

Бог знает, какие глупые слова могли бы в такую минуту вырваться из уст ошарашенного следователя, если бы впору не отозвалась эта страшная баба, кошмар Гурского, хозяйка дома:

— Юлита, дай следователю какие-нибудь свои документы. Паспорт, права, все равно. Метрики у тебя наверняка нет при себе, но ему и остальных хватит.

— Ох, правда! — спохватилась панна Битте.

И следователь вдруг увидел у себя под носом паспорт, автомобильные права, загранпаспорт, все это вежливо подсовывалось ему, только выбирай да разглядывай. А у бедняги в глазах потемнело, он почти ничего не видел. Только сейчас отдал себе отчет в том, как же он настроился на показания проклятой Габриэлы, как сам себе вбил в голову, что женщина, убившая садовода, стояла в углу комнаты, где только что его прикончила, что теперь он ее разыщет, вытянет из нее всю правду, что черноволосая идеально подходила к созданному в его воображении образу, а все остальное он не учел, пренебрег, как баран с шорами на глазах. Как слепой! А почему, собственно? А, из-за номера автомашины Гвяздовского.

А ведь поначалу он рассуждал вполне правильно. Принимал во внимание и сестру покойного, допускал ложь показаний Габриэлы, подумывал о мести обманутых пассий казановы. Так почему же теперь… Нечего скрывать от себя, — торопился закончить расследование до возвращения Гурского.

Профессионал взял себя в руки, хотя ему это многого стоило, и обратился все же к черноволосой, от которой так легко отвязаться он был просто не в состоянии:

— Вам что-нибудь известно по делу?

И тут же выдал вопрос, которым наконец сам ошарашил всех присутствующих, не исключая сержанта:

— Вы знакомая?

Воздух в комнате просто ощутимо пропитался изумлением сбитых с толку присутствующих. Однако черноволосая оказалась крепким орешком. Помолчав, в свою очередь задала вопрос:

— Чья знакомая?

— Знакомая присутствующих в этом помещении, — уже полностью овладел собой полицейский и вдруг понял, что он задал очень даже умный вопрос. Ведь она могла оказаться совсем посторонней женщиной, зашедшей в этот дом первый раз в жизни и из вежливости тоже приглашенной к столу, за которым уже сидели близкие Хмелевской люди. Усадили в кресло, как положено, угостили кофе и даже вином, и не исключено, что пришла в связи с убийством Кшевца, чтобы попытаться разузнать что-нибудь о ходе расследования.

Утвердиться в какой-нибудь из этих версий Вольницкий не успел, потому что черноволосая красавица, не дожидаясь подсказок, вытащила из сумки свой паспорт, чтобы предъявить его полиции. Она не успела этого сделать. В дом кто-то вошел. Вольницкий глянул в прихожую, и рука его замерла в каком-то сантиметре от предъявляемого ему документа.

Это была еще одна красавица брюнетка, но очень молодая, явно намного моложе любой из присутствующих женщин. Ее длинные черные волосы свободно рассыпались по плечам. На ней были бриджи для верховой езды, под черным жакетом просматривалась ярко-красная блузка. Вольницкий невольно подумал, что его преследуют эти два цвета — черный и красный.

— Я так торопилась, что не успела переодеться, — сказала вошедшая. — В чем дело? Ах, извините, добрый день.

— Так вам нужен или не нужен мой паспорт? — очень недовольно, даже резко поинтересовалась первая брюнетка. — Тогда я его спрячу.

— Сейчас я тебе приготовлю кофе! — крикнула одна из присутствующих баб, кажется Гловацкая. — Вода еще горячая…

— Я ей приготовлю, — отозвался мужской голос за спиной полицейского.

Все эти слова были высказаны почти одновременно, и завершил их звук зазвонившего сотового Вольницкого. Вытягивая его из кармана, он понял, что эта новая ипостась черноволосой красавицы превосходит все на свете, так что следователь на момент забыл, где находится, чем занимается, и утратил способность вообще соображать. Разумеется, в столь критический для полицейского момент прозвучал ненавистный голос хозяйки:

— Если у вас «Эра», вам придется выйти из помещения, она действует на открытом пространстве. Можно и на террасе.

Вольницкий и сам бы вышел, чтобы не говорить при людях. Сержант, по обыкновению всецело поглощенный созерцанием кошек, услужливо распахнул перед ним дверь на террасу. Кошки удалились на безопасное расстояние.

Нормальные полицейские вести вернули Вольницкому спокойствие и способность продолжать расследование. Он сообразил, что ничего удивительного не произошло. Он пребывает в этом доме не более трех минут, а тут навалились на него такие две неожиданности в лице черноволосых красавиц, было от чего слегка растеряться. Теперь прошло, теперь порядок.

Первая черноволосая оказалась давнишней знакомой хозяйки, связанной с ней общими деловыми интересами, из-за них и явилась, в ее издательстве выходят книги хозяйки дома, встречаться приходится часто. Живут тут рядом. И все же следователь задал владелице издательства сакраментальный вопрос:

— Где вы были вчера вечером?

— В пути, — был ответ. Да, эта особа немногословна.

— Где именно? Откуда и куда ехали?

— Из Тухоли в Варшаву. Домой.

— Во сколько?

— Что именно «во сколько»? — хотела знать особа. Да, Вольницкий сразу понял — этой особе в рот палец не клади.

— Во сколько выехали, во сколько приехали?

— Выехали мы из Хойниц около часа. Домой приехали в пятнадцать минут десятого. Вечером.

— Почему ехали так долго?

— В Тухоли обедали. Там подают очень вкусную дичь.

— С кем вы ехали?

— С мужем и ребенком.

— Кто это может подтвердить?

Вот тебе на! Черноволосая даже не сразу ответила на такой глупый вопрос. Потом, словно бы переломив в самой себе сопротивление, вздохнула.

— Ну ладно, мясо у меня оставлено в кухне в кастрюле — не буду затягивать. Подтвердить могут, по очереди: в ресторане за Тухолью, бензоколонка в окрестностях Липна, у них как раз кончился бензин, потом бензозаправка перед Плоньском, они, наоборот, переливали бензин из цистерны, потом бензозаправка в Ломянках, до которых мы доехали уже на последних каплях, их сотрудник еще сказал, что последние метры мы ехали на бензиновых парах, потом наш сосед, он приехал сразу за нами и ждал, пока мы въедем в свои ворота, там у нас очень узкий проезд, ну, наконец, сын, он ожидал нас дома, но я знаю, что сын не в счет. О других свидетелях ничего не знаю.

Никто не вмешивался в допрос, никто не мешал следователю. Тот уже просто по обязанности задал вопрос:

— Вы знали Мирослава Кшевца?

— Понаслышке.

— Что вы о нем слышали и от кого?

— От пани Иоанны. Что он нехороший, так что я не собиралась обращаться к нему за растениями и даже ни разу не видела.

Вольницкий не понял, какая связь между мясом, которое у свидетельницы готовится в кухне, и убийством Кшевца, но решил оставить выяснение этого вопроса до другого раза. К сожалению, черноволосую не удалось затолкать в небольшую группу подозреваемых, но, к счастью, тут появилась еще одна подозрительная особа, самая молодая из присутствующих, идеально подходящая на роль убийцы в описании Габриэлы, и что-то подсказывало следователю, что это девушка импульсивная и вспыльчивая. Что-то в ней было такое… может, сапожки и спортивные бриджи?