Слимп - Бабкин Михаил Александрович

— А вы что, не слышали? — Семён глянул на медальон, посмотрел в сторону джинна. Мар не ничего не ответил, а Мафусаил отрицательно помотал головой: старика била нервная дрожь.

— Понятно, — Семён облизнул пересохшие губы. — Магия очень высшего порядка. Супервысшего. Попробую-ка я с ним поговорить. — И громко сказал:

— Привет тебе, о ифрит.

— Привет и тебе, о смертный, — насмешливо ответил страж. — Не поверишь, до чего забавно разговаривать с теми, кто тебя на самом деле не ощущает. Небось, будешь меня сейчас убеждать в том, что ты великий маг, который на самом деле может слышать мою речь? Который пришёл вернуть мне память и освободить меня из ненавистного заключения? Взамен на доступ к шахским сокровищам... Бывали у меня и такие гости, бывали. Да никто из них не ушёл. Поганые обманщики! Словоблуды.

— Не буду я тебя ни в чём убеждать, — пожал плечами Семён. — Я просто поболтать с тобой хочу. А память я возвращать не умею. Это пускай врачи занимаются, которые головы лечить умеют. А я не умею. Я простой вор... ну, не очень простой. И не очень-то и вор, но так уж получилось... Короче, тут такое дело — мне вовсе не нужны шахские сокровища. У самого золота хватает. А нужно...

— Погоди-ка, — торопливо перебил Семёна ифрит, быстро приблизясь к перегородке, — повтори всё ещё раз и помедленней. Твои слова не похожи на случайное совпадение...

— Поразительно знакомая ситуация, — пробормотал Семён. — Так вот, повторяю: я пришёл тебя не убеждать. Достаточно?

— А в какой руке я держу ятаган? — возбуждённо спросил ифрит, упираясь обеими руками в стену. — В какой?

— Да он у тебя вообще на поясе висит, — ответил Семён, отступая от стены на шаг, — без ножен и на левом боку. И ещё, чтобы сразу снять все вопросы: ты в одной лишь набедренной повязке. И босой. И с бритой головой. И ещё, — Семён вгляделся в близкое лицо тяжело дышащего ифрита, — у тебя посреди лба шишка. Точно рог проклюнулся.

— Верно, — медленно сказал ифрит. — Всё так. Значит, ты действительно меня и видишь, и слышишь. Что ж, пожалуй, я тебя пропущу к сокровищам. Пожалуй. Но за одну маленькую услугу — верни мне память и освободи меня! Всего-то.

— А как я это сделаю? — растерялся Семён.

— Как хочешь, — непререкаемо ответил ифрит. — Такое моё условие. Хоть ты и вор, как сам сказал, но ты и великий чародей. Смог скрытно пробраться в башню, смог увидеть преграду... смог услышать и описать меня. Сможешь и всё остальное.

— Ладно, — нехотя согласился Семён. — Попробую. Только ты расскажи мне о себе всё, что помнишь. Может, я и соображу, чем тебе помочь.

— Заходи, — коротко сказал ифрит, отходя в сторону. — Не стоит нам беседовать вот так, через проклятую преграду. Заходи. Не убью. Даю слово.

— Мафусаил, ты побудь пока здесь, — указал Семён джинну. — Нам с ифритом поговорить надо. На той стороне. Если что, дорогу обратно знаешь. — Джинн послушно кивнул.

— Отчаянный ты человек, Семён-ибн-Владимирович, — восхитился медальон. — Люблю отчаянных. Ты мне всё больше и больше нравишься. — И замолчал.

Семён вздохнул, мысленно перекрестился и решительно шагнул сквозь неощутимую стену. И вошёл в зал. Роковая черта осталась позади.

— Ты понимаешь, что теперь ты в моей власти? — негромко спросил ифрит, не делая, однако, никаких угрожающих жестов. — Что я волен сделать с тобой что хочу?

— Понимаю, — согласился Семён. — Но одно ты не можешь сделать — убить меня! Ты дал слово.

— Верно, — сказал ифрит, присаживаясь на корточки. — Но я могу тебя сильно покалечить. А после ты и сам умрёшь. Впрочем, не будем об этом. Время ещё не пришло. Ты просил меня рассказать о себе? Рассказ мой будет короток. Я очнулся здесь таким, каким ты меня видишь. Триста или двести пятьдесят лет тому назад, уж не помню точно. И все эти годы вынужденно служу охранником. На моей памяти уже сменилось десять шахов; были сотни неудачных ограблений; были десятки попыток вступить со мной в обманный сговор; много чего было! Но я убил всех, кого смог. Правителей — не смог. К сожалению. — Ифрит шумно вздохнул. — Эти подлецы имеют амулет, который передают друг дружке по наследству. Который защищает их от меня. Навроде той стены, — страж с ненавистью кивнул в сторону выхода в узкий коридор, где в ожидании маялся джинн. — Есть мне не надо. Пить тоже не требуется. Скука! Смертельная скука — вот что страшно... Пожалуй, если ты меня не освободишь, то я не стану тебя калечить, — неожиданно решил ифрит. — Просто останешься здесь и будешь меня развлекать. Будет хоть с кем поговорить! А удрать ты всё равно не сможешь, — усмехнулся страж. — Спать мне тоже не требуется. Так что станешь частью охраняемых мной сокровищ. И всё.

— Там поглядим, — уклончиво ответил Семён. Становиться частью сокровищ ему вовсе не хотелось. — Давай я тебя осмотрю. Может, что необычное обнаружу.

— Я сам — одно сплошное необычное, — гордо ответил ифрит. — Смотри. — И встал в полный рост.

Семён обошёл стражника по кругу, внимательно рассматривая его со всех сторон, но ничего подозрительного не обнаружил — ифрит как ифрит. Бывают и похуже. Наверное.

— А ну-ка, садись, — приказал Семён. — Очень уж ты высокий. Хочу твою шишку на лбу осмотреть. Не беспокоит? — профессиональным врачебным голосом спросил он у стражника. — Чешется — не чешется? К перемене погоды, случаем, не болит?

— Не болит, — ифрит сел на пол, сложив ноги по-турецки. — И не чешется. Далась тебе эта шишка! Ты особое ищи. Может, у меня на спине проклятье какое написано? — стражник отстегнул ятаган от пояса и с удовольствием поскрёб лезвием себе спину. — Вот там действительно порой зудит.

— Спина в порядке, — мимоходом сообщил Семён, близко разглядывая прозрачную шишку на прозрачном лбу. — Мыться надо почаще, тогда и спина чесаться не будет.

— Мыться! — возмутился ифрит. — Откуда здесь вода возьмётся. Я бы с удовольствием...

— Закрой глаза и не смотри на меня — потребовал Семён. — Отвлекаешь. Странная у тебя шишка, очень странная... Там, внутри, что-то есть. Огонёк какой-то. Сейчас я его...

— Сделаешь мне больно — ухо тебе оторву, — предупредил ифрит. — Я на расправу скорый!

— Лечение без боли всё равно что нога без мозоли, — авторитетно заявил Семён, — ничего, потерпишь.

Мар явственно фыркнул.

— Итак, — Семён потёр ладони, — приступаю.

— Угу, — сказал ифрит. — Приступай. — И закрыл глаза.

Семён легонько коснулся шишки — по телу стражника прошла крупная дрожь. Семён успокаивающе похлопал ифрита по твёрдому как дерево плечу и снова вернулся к наросту на лбу стражника.

Внутри мягкой на ощупь шишке действительно было что-то странное. Что-то светящееся, очень тонкое и длинное, уходящее вглубь прозрачной головы. Что-то наподобие изогнутой иглы — с маленьким шариком-шляпкой со стороны лба. Семён осторожно надавил большим пальцем на шишку сбоку и внезапно она поплыла под нажимом его пальца, быстро тая, как воск горящей свечи. Семён глухо чертыхнулся — горячие капли потекли по лицу ифрита.

— Не сильно жжёт? — испуганно спросил Семён. Очень уж лишаться уха ему не хотелось.

— Нога без мозоли, — сквозь зубы ответил страж. — Действуй, лекарь. Действуй. Я потерплю.

Опухоль исчезла. Семён подцепил ногтями светящийся шарик и осторожно потянул иглу к себе: та легко пошла наружу.

— О, — вдруг сказал ифрит. — Вон оно что! Теперь я вспомнил, — и беззвучно захихикал. Словно ему пятки пощекотали.

Семён выдернул иглу полностью. И едва он это сделал, как игла мгновенно погасла и растворилась в воздухе, лишь золотой шарик выпал у Семёна из пальцев; и тут невидимый ифрит стал видимым. Стал человеком. Семён попятился от него — ифрит, бывший ифрит, был невообразимо грязен. И вонял ещё как! Как бомж со стажем. Но не это было главным, не это... Главным было то, что всё получилось. И путь к сокровищнице был открыт.

Человек легко встал на ноги. И покровительственно улыбнулся Семёну.

— Что ж, вор-лекарь, — дружелюбно сказал бывший ифрит, — ты и впрямь вылечил меня. А я выполню своё обещание. Ступай в сокровищницу и бери всё, что тебе надо. И быстро уходи отсюда! Потому что скоро здесь станет очень шумно и очень небезопасно. Потому что я вернулся. Я — первый шах этой страны и основатель города Баддура. Я — познавший магию летящего жеста не от второсортных учителей, а от прямых потомков богов волшебства тела. И я иду возвращать себе трон.