История одной любви - Лана Невская

А теперь уже нечего и говорить и жалеть. Постараемся в следующий раз покататься.

До свидания, мой любимый, сердитый киндерёнок, надеюсь – до скорого.

Крепко-крепко обнимаю и целую тебя, родной.

Всегда любящая тебя –

ТОЛЬКО ТВОЯ

Инна

Сколько же мы тратим времени и нервов на беспочвенные переживания, выяснение отношений и бессмысленные разборки! Ну почему в отношениях двух, явно любящих друг друга, людей, столько недопонимания, столько страхов потерять друг друга? Или это только со стороны все гладко, а на самом деле – это есть необходимый процесс притирки двух совершенно разных людей?

34. Предвкушение встречи

27 апреля 1949 года

Боренька, здравствуй!

Вчера вечером нам не удалось поговорить по телефону. Но уж в этом виновата только я сама, т. к. ушла в кино. Была новая картина «Суд чести». Очень хорошая вещь. Мне понравилась. Думаю, ты не будешь на меня в обиде за то, что меня не было дома. После кино я тут же позвонила тебе, но было уже поздно, и ты ушел. Я немного почитала и легла спать.

Боренька! Как ты уехал, так скучно стало. Кажется, что в комнатах чего-то не хватает. Несмотря на то, что ты побыл всего сутки, ты стал здесь уже необходимостью. А тут еще родители уехали, так совсем пусто стало…

…Боря! Прости, что я возвращаюсь к этой теме, но мне только хочется сказать тебе: если у тебя будут какие-то неясные вопросы, сомнения или что-либо подобное – не держи это в себе. Ты подумай! Ведь скоро год, как мы узнали друг друга, так что же нам скрывать?

Не лучше ли как можно раньше освободиться от всяких сомнений? Я знаю, что ты можешь многое перенести, пережить в себе, я знаю, что ты настойчивый, упрямый и самолюбивый, и я не хочу подрывать твое самолюбие. Но зачем же делать себе во вред? Я же представляю, с какими мыслями просидел ты у меня эти сутки! И мне очень жаль тебя, что ты сам испортил себе этот день. Я совсем этого не хотела.

Так вот, давай договоримся никогда ничего не держать в себе, как бы не было тяжело спрашивать об этом. Идет?

До свидания, Боренька! Желаю тебе много сил для плодотворной работы. Крепко-крепко тебя целую.

Только твоя Инна.

* * *

29 апреля 1949 года

– Так недолго осталось до встречи,

Не опаздывай, друг дорогой! –

Боренька! Здравствуй, моя радость!

Мне еще до сих пор не верится, что уже завтра я увижу тебя. Таки хочется, чтобы скорее пробегали эти дни, вернее – этот день. Завтра в это время я буду уже в поезде. Меня огорчает только то, что ты не сможешь приехать в Берлин, встретить меня, ведь я еще ни разу одна там не ездила.

Даже не представляю, как я буду чувствовать себя эти 1,5 часа в электричке. Вчера получила от тебя письмо за 19.04, второе после моего отъезда. Спасибо тебе за него, за красивую открыточку и хорошие пожелания в ней.

…Вчера перечитала перед сном все твои письма, начиная с 29 марта. Их оказалось немного – всего 7 штук. И легла спать с мыслью, что пишешь ты довольно редко – в среднем – одно письмо в 3 дня. Придется тебе увеличить темпы минимум в 2 раза.

…Боренька! Как хочется, чтобы в праздничные дни была хорошая погода, а то что-то облака опять собираются. Сейчас пойду на почту. По моим расчетам там должно быть твое письмо. Если есть, то я оживу, и погода сразу наладится.

Знаешь, я все-таки чувствую себя немного виноватой перед родителями, что оставляю их на праздники одних. Но я же не могу не поехать к тебе. И они это знают, чувствуют, и поэтому уступают моим просьбам и отпускают к тебе.

До свидания, Боренька, надо ехать по делу в город.

До скорого-скорого свидания, привет твоим друзьям и соседям.

Крепко тебя целую.

Только твоя Инна.

* * *

29 апреля 1949 года

Кукла! Здравствуй, родная моя!

Прости, что мое письмо опять будет таким коротким. Я пишу его в обстановке постоянной суеты. Надеюсь, что за все это я найду заслуженное удовлетворение в майские праздники, если буду вместе с тобой. А сейчас только хочу, чтобы ты не обижалась за мое молчание, за то, что я, может быть, меньше уделяю внимания тебе, но ведь я от этого ничуть не меньше помню и люблю тебя.

Приезжай обязательно, если хочешь, чтобы мы встретили праздники лучше всех.

А сейчас опять бегу. Будь счастлива, родная. Крепко обнимаю и целую тебя много-много раз.

Всегда только твой – Борис.

35. Приятные воспоминания

3 мая 1949 года

Здравствуй, моя любимая кукла!

Ты сейчас давно уже дома, может быть – спишь, или еще ждешь моих звонков, а я пишу тебе это письмо.

Кончился сегодняшний день, напряженный и трудный после праздников. Но он уже прошел, и сейчас можно отдохнуть с самыми хорошими воспоминаниями и радостными мыслями о нашей новой встрече.

Какими хорошими были эти 2 дня! Мне от души радостно, что мы побывали вместе в самых разнообразных условиях, в которых раньше нам не приходилось бывать.

Мы еще лучше и ближе узнали друг друга, и от этого наши отношения только выиграли.

Мне приятно, что тебе не страшно со мной в любой обстановке, что ты не боишься положиться на меня. Со временем ты найдешь во мне еще много мелочей, которые раньше не замечала.

Может, тебе странно, что я говорю – мелочи. Но ведь без них не может быть полного представления о человеке. Образ лишь тогда становится законченным, когда каждая мелочь, деталь придает ему специфическое своеобразие и дополняют его главные черты. От одних таких мелочей образ выигрывает, от других – теряет. Но те и другие необходимы, так как сам человек и вся его жизнь – есть борьба противоположных тенденций в его характере, мыслях, делах,

Побеждают те начала, которые сильнее других, и из них-то собираются основные черты. Правда примитивное увлечение диалектикой? Прости – это тоже деталь.

Вот мне нравится, когда ты становишься совсем-совсем маленькой девочкой, изменяешь свой голос, вытягиваешь губы и по-детски смотришь, тихо мыча! Ведь это тоже детали, и от них для меня ты выигрываешь. И каждый раз, когда мы бываем вместе, мы находим друг в друге что-то новое, более близкое и родное.

Опять вспоминается картина «Поезд идет на восток» и слова: «Как же не скучно прожить 40 лет с одним человеком!». И как прав он, когда говорил, что ведь человек-то тоже не остается неизменным, он тоже растет, изменяется и делается новым.

Инночка! Мне очень хочется сказать еще тебе сейчас же, чтобы ты меньше или совсем не думала о том последнем пути, который ведет к несчастью. Я никогда не пущу тебя по нему. По тому пути пусть идут те, которые боятся трудностей, не умеют беречь в себе самое дорогое, не умеют так верить и ждать, как умеешь это ты.

А сейчас спи, кукла! Крепко обнимаю и много раз целую тебя.

Всегда тебя любящий и всегда твой – Борис.

* * *

3 мая 1949 года

Боренька! Здравствуй, родной мой!

Вот и опять мы разъехались! А как сразу стало плохо! Так не хватает чего-то, куда-то тянет…

Боренька! Родной мой! Мне хочется от всей души поблагодарить тебя за твою заботу обо мне и за хорошо проведенное время. Я осталась очень довольна всем, что получила на праздники. Даже наша полувынужденная поездка за 80 км не омрачает общего впечатления – ведь мы и там хорошо провели время, а наши дорожные приключения я до сих пор не могу вспоминать без улыбки.

Ночь. В доме напротив играет музыка, танцуют, поют, а мы тоже танцуем … около машины со спустившимся баллоном. Я представляю картину, как ты в своем праздничном костюме лежишь около машины и крутишь домкрат. А мы, твои «ярые помощники», стоим и смотрим.

Боренька! Прошедший месяц мы каждую неделю были вместе, это так меня избаловало, что я теперь не знаю, как будет дальше. Ведь не всегда будет такая возможность. А наши последние встречи говорят о том, что мы стали так необходимы друг другу, с каждым разом все ближе узнаем друг друга, и расставаться становится все труднее. И это уже гораздо больше, чем привычка!

Прости, заканчиваю и иду спать, уже очень поздно. Сейчас полежу, почитаю – может быть, ты еще позвонишь.

До свидания. Пиши чаще, передавай привет нашим друзьям.

Крепко обнимаю и целую тебя.

Только твоя Инна.

36. Разве то, что…

15 мая 1949 года

Кукла! Здравствуй, родная моя!

Ты опять, наверное, обижаешься на меня.

Ведь я вчера не дозвонился к тебе вечером. Ну, ладно, завтра мы снова будем вместе, и нам опять будет очень хорошо. Я читаю твое письмо, где ты рассказываешь о том, как мы обычно дуемся по пустякам друг на друга. И как потом, при встречах, снова смеемся, и у нас по-прежнему опять все хорошо. Тебе хочется, чтобы у нас всегда было все так же хорошо, как и сейчас.

Иннуська!

А разве ты сомневаешься в том, что это так и будет?

Разве не для того мы так долго мучаемся сейчас в одиночку и изучаем друг друга, чтобы потом, когда мы будем вместе, всё и всегда было хорошо?

Разве то, что в течение почти целого года мы не нашли друг в друге принципиальных разногласий, а все мелкие несогласия разрешали в духе единодушия, не говорит о том же?