Четвертый К. - Марио Пьюзо

Возможно, и нет, подумал Ябрил, но я организовал убийство Папы. Она этого пока не знает. На какой-то миг его одолевало искушение рассказать ей о своем грандиозном замысле. О том, как он подорвет власть, которую все боятся, власть великих держав и великих религий. Как он покажет, что страх человека перед властью можно разрушить отдельными террористическими актами.

Он дотронулся до нее рукой, чтобы успокоить.

— Я не причиню вам вреда, — сказал он. — Они вступят со мной в переговоры. Вся жизнь — это переговоры. Наша с вами беседа — это тоже переговоры. Каждое ужасное действие, каждое оскорбление, каждая похвала — это переговоры. Не принимайте все, что я вам говорил, слишком серьезно.

Она рассмеялась.

Он был доволен, что она сочла его остроумным. Она напоминала ему Ромео, так как обладала тем же инстинктивным энтузиазмом в отношении небольших радостей жизни, даже игрой словами. Однажды Ябрил сказал Ромео: «Господь Бог — главный террорист», и тот от радости захлопал в ладоши.

А сейчас сердце Ябрила защемило, он ощутил головокружение. Ему стало стыдно за свое желание очаровать Терезу Кеннеди, он верил, что дошел в своей жизни до той черты, когда не может поддаться такой слабости. Если бы только ему удалось уговорить ее записаться на видеопленку, то не пришлось бы ее убивать.

7

Утром во вторник после Пасхального воскресенья и убийства Папы Римского президент Фрэнсис Кеннеди вошел в просмотровый зал Белого дома, чтобы взглянуть на пленку, заснятую ЦРУ и тайно вывезенную из Шерабена.

Просмотровый зал в Белом доме являл собой малопривлекательное зрелище: потертые выцветшие зеленые кресла для немногих избранных и металлические складные стулья для лиц ниже правительственного уровня. Сейчас здесь присутствовали люди из ЦРУ, госсекретарь, министр обороны, члены их штабов и аппарат Белого дома.

Когда вошел президент, все встали, Кеннеди уселся в зеленое кресло, директор ЦРУ Теодор Тэппи встал у экрана, чтобы делать комментарии.

Начался фильм, и на экране появилось изображение грузовика с продовольствием, подогнанного к задней части похищенного самолета. Разгружавшие грузовик рабочие были в защищавших от солнца широкополых шляпах, коричневых саржевых штанах и коричневых хлопчатобумажных рубашках с короткими рукавами. Камера снимала рабочих, покидающих самолет, и остановилась на одном из них. Под свисающими полями шляпы можно было рассмотреть смуглое угловатое лицо Ябрила со сверкающими глазами, на котором играла легкая улыбка. Вместе с другими рабочими Ябрил влез в кузов грузовика.

Пленку остановили и Тэппи начал объяснения.

— Грузовик направился во дворец султана Шерабена, где согласно нашей информации, состоялся роскошный банкет, завершающийся выступлением танцовщиц. После этого Ябрила таким же манером доставили обратно в самолет. Ясно, что султан Шерабена является сообщником в совершении этого террористического акта.

— Это ясно только нам, — пророкотал в темноте голос госсекретаря. — Тайная разведка всегда отличалась подозрительностью. И даже если мы докажем это, то не сможем заявить во всеуслышание. Такое обвинение нарушит весь баланс сил в районе Персидского залива, мы будем вынуждены предпринять ответные меры вопреки нашим интересам.

— О, Боже! — пробормотал Отто Грей.

Кристиан Кли откровенно расхохотался.

Все члены президентского штаба ненавидели государственного секретаря, который всегда беспокоился прежде всего о том, как умиротворить иностранные правительства.

Юджин Дейзи, умевший писать в темноте, что, как он всех уверял, является признаком административного гения, делал какие-то пометки.

— Нам это известно, — сухо заметил Кеннеди. — Хватит об этом. Благодарю вас, Теодор. Продолжайте, пожалуйста.

— Наша информация, — сказал директор ЦРУ, — ограничивается пока этим, справка будет представлена вам позднее. Похоже, что эта группа финансировалась международной террористической организацией, именующей себя «Первая Сотня» или иногда «Христы Насилия». Повторю то, что говорил на прошлом совещании — на самом деле эта организация является лишь связным органом между революционными группами в разных странах, которые представляют им конспиративные убежища и боевое снаряжение. В основном они сосредоточены в Германии, Италии, Франции и Японии, отчасти в Ирландии и Англии. Однако, по имеющейся у нас информации, даже Первая Сотня в действительности не знала о том, что происходит, считая, что операция завершается убийством Папы. Поэтому мы приходим к выводу, что контролирует заговор только Ябрил вместе с султаном Шерабена.

Пленку стали крутить дальше, и на экране возник самолет, одиноко стоящий на взлетной полосе, вокруг него — кольцо солдат и зенитные орудия, перекрывающие все подступы. Виднелась и толпа, державшаяся на расстоянии в сто ярдов.

Директор ЦРУ продолжал комментировать:

— Этот фильм и другие источники говорят о том, что туда нельзя бросить спасательные отряды, если только мы не решим раздавить все государство Шерабен. И, конечно, Россия и арабские страны. Кроме того, более пятидесяти миллиардов американских долларов ушли на строительство их города Дак, а это другой вид залога, который они имеют. Мы не собираемся взорвать пятьдесят миллиардов, принадлежащих американским вкладчикам. И не надо забывать, что ракетные установки в Шерабене обслуживаются большей частью американскими наемниками.

На экране возник несколько прыгающий кадр, снятый внутри похищенного самолета. Камеру, видимо, держали в руках и двинулись с ней в туристский салон, чтобы показать перепуганных пассажиров, забившихся в свои кресла. Потом камера вернулась в салон первого класса, и в кадр вошел Ябрил, одетый в широкие коричневые хлопчатобумажные брюки и рубашку с коротким рукавом такого же цвета, как и пустыня за бортом самолета. Камера зафиксировала Ябрила, сидящего рядом с единственным пассажиром салона — Терезой Кеннеди. Похоже было, что Ябрил и Тереза оживленно и дружески беседуют.

На лице Терезы играла легкая, чуть удивленная улыбка, и это заставило ее отца, смотревшего на экран, отвести глаза. Со времен своего детства он помнил эту улыбку людей, обитающих в коридорах власти, которым никогда в жизни в голову не придет, что им могут причинить зло их же соотечественники. Фрэнсис часто видел такую улыбку на лицах своих покойных дядей.

— Когда снята эта пленка? — спросил Кеннеди у директора ЦРУ. — И как вы ее получили?

— Cнята она двенадцать часов назад, — ответил Теодор Тэппи. — Мы купили ее за большие деньги, видимо, у приближенного к террористам. Детали, господин президент, я могу доложить вам лично после данного совещания.

Кеннеди отмахнулся — детали его не интересовали.

— Далее, — продолжал Теодор Тэппи. — Ни с кем из пассажиров плохо не обращались. Но я считаю весьма странным замену женщин — членов банды, которая, без сомнения, произведена с согласия султана. Это дурной знак.

— Почему? — резко спросил Кеннеди.

— Теперь все террористы в самолете — мужчины, и их не меньше десяти. Они хорошо вооружены и, возможно, готовы убить заложников в случае атаки на самолет, а женщины, по их мнению, окажутся не в силах участвовать в таком массовом убийстве. Последние оценки нашей разведки исключают освобождение заложников силой.

— Они могут просто заменять людей на разных стадиях операции, — возразил Кристиан Кли. — Или, возможно, Ябрил предпочитает иметь дело с мужчинами. Он ведь араб.

— Крис, — улыбнулся ему Тэппи, — вы знаете так же хорошо, как и я, что эта замена — просто случайность. Думаю, что подобное уже было не раз. Из вашего личного опыта проведения секретных операций вы прекрасно знаете, что это исключает прямую атаку для спасения заложников.

Кристиан молчал.

Они просмотрели оставшуюся часть пленки. Ябрил и Тереза оживленно разговаривали, похоже, их беседа принимала все более дружеский характер. Под конец Ябрил даже похлопал ее по плечу. Было очевидно, что он ее успокаивает, говорит что-то хорошее, потому что Тереза смеялась. Потом Ябрил отвесил ей почти придворный поклон, подчеркивая тем самым, что она находится под его защитой, и ей не причинят никакого вреда.

— Я боюсь этого парня, — сказал Фрэнсис Кеннеди. — Надо выручать Терезу.

Юджин Дэйзи сидел в своем кабинете и перебирал в уме все возможности помочь президенту. Первым делом он позвонил своей любовнице и предупредил, что не увидится с ней, пока не разрешится этот кризис. Потом позвонил жене, чтобы проверить расписание их светской жизни и все отменить. После долгих раздумий он набрал номер Берта Оудика, который последние три года был одним из самых непримиримых врагов администрации Кеннеди.

— Вы должны помочь нам, Берт, — сказал он. — Я буду вам очень обязан.