Следы смоет дождь - Марина Серова

Да! Иван Петрович. А болтливую секретаршу зовут Люда. Я показала снимок Ксении.

— Это коллега твой? Иван Петрович?

— Да, — Ксения настолько удивилась, что не могла даже этого скрыть. — А откуда ты его знаешь?

— Вспомни: ты сама мне про него говорила, и про секретаря Люду. Я потом с ними встречалась, — поставила я все на свои места. — А что ты о нем думаешь?

— О ком?

— Об Иване Петровиче.

— Знаешь, я о нем как-то не думаю, — улыбнулась Смолькина. — Обыкновенный мужичок. Мужчиной и мужиком его назвать нельзя, больше подходит вот так — маленький толстенький мужичок. Он, как ни странно, хороший бухгалтер. Вот его и держат, а вообще — просто смешно и странно на него смотреть. Он нам весь имидж фирмы портит.

— Люда говорила, он очень любопытный и лезет во все дела, — продолжала я. — Кстати, когда я с ним говорила, то он предположил, что убийцей запросто может быть Олег.

Ксения выронила ложку.

— Сейчас женщина придет, — сказала я.

— Как он смеет такое говорить! — с возмущением, которого я никак не ожидала, закричала Ксения. — Ты почему мне раньше не сказала? Вот сволочь! Около меня вечно крутится — как дела, как дела? А сам такое думает! Как он может? Ну, я ему покажу, где раки зимуют!

Я смотрела на молодую женщину и не верила своим глазам.

— Ксения, — хохотнула я, — ты же всегда такая тихая. Я думала, ты и ругаться не умеешь.

— Хочет, пусть про меня гадости говорит, но чтобы про Олега…

— Но я, например, тоже его с подозрения не снимаю, — стараясь выразить свою мысль помягче, осторожно сказала я.

— У тебя работа. А он чего лезет? Ему чего, собственно, надо? Ох, покажу я ему завтра!

— Успокойся, я же так просто упомянула. Может, он передо мной хотел франтом выглядеть. — Я вспомнила оборванный свитер Ивана Петровича, его потертые джинсы, а самое главное, перхоть, и сама отказалась верить своим словам.

Ксения стала расставлять тарелки на столе и продолжала негодовать:

— Он каждый день у меня спрашивает, как продвигается дело. Интересуется, видите ли. Нашли убийцу? Есть ли новые жертвы? А сам такое думает… Почему он мне в лицо не скажет о своих подозрениях?

Мне стало страшно за посуду. Ведь она может нечаянно пострадать, если хозяйка так раскипятилась.

— Не знаю, — задумалась я. — Но мне не нравится, что он интересуется нашим делом. На самом деле — ладно бы друг тебе большой был, а то и не поймешь. Ну один раз спросил бы или два…

— Вот и я про то же. Ну все, сейчас уху есть будем, — сказала Ксения.

— Да я не хочу.

— Немного. Она ведь свеженькая, очень вкусная.

— Ладно. Ксюша, давай-ка что-нибудь еще про Ивана Петровича вспомни. Подумай, может он тебе зла желать? Ты дорогу ему никогда не переходила?

— Он? — Сегодня, похоже, был день удивления для Смолькиной. Ее лицо не в первый уже раз вытянулось.

— Почему ты сразу так ставишь вопрос?

— Просто нам надо знать своих врагов. И если у него на тебя зуб имеется, то проверить этого типа было бы нелишне, — сказала я.

— Разве сразу вспомнишь, — пожала плечами Ксения. — Точно скажу только, что не люблю его, и он, наверное, это чувствует. Если только обижается? Но я ведь не обязана теплые чувства к нему иметь.

— Надо мне с ним еще поговорить, — решила я вслух. — Завтра, наверное, приеду к тебе на работу.

— Давай. Только я тоже с тобой буду, — сказала Ксения.

— Посмотрим. Слушай, я вот еще что хотела у тебя спросить. Олег ничего другого не говорил тебе о своей поездке в Мырино? То же самое рассказывал или нет? Вдруг он что-то упустил. Ты ведь понимаешь, как все это важно, — обратилась я к Смолькиной.

Она вдруг сразу погрустнела. Продолжала есть свою уху, но как-то без аппетита.

— Ты, Ксения, не расстраивайся, — успокоила ее я. — В наших интересах убийцу найти. И кажется мне, что вся эта история связана именно с вашим родным городом, поэтому меня все интересует в Мырине. И вдруг я узнаю, что Олег там только что побывал. А там, между прочим, либо сам убийца, либо его помощник на днях был.

— Ты знаешь, кто убийца? — очень тихо спросила Смолькина.

— Нет. Но он дал о себе знать. Или я совсем не права. По-моему, разгадка очень близко. Просто не хватает в цепочке какого-то звена, но без него ничего не сходится. Имеется набор фактов, пока непонятных. Причем звена настолько очевидного, что мы никак не видим его. — Я встала и закурила.

— Ты меня пугаешь, — только и сказала Смолькина.

— Ксения, ты знала, что у Игоря был пистолет? — Мой вопрос прозвучал очень неожиданно.

— Нет.

— Оказывается, был.

— Странно. Обычно мы не имели тайн друг от друга.

— Нет, Ксения, про такое не говорят. Это же все-таки оружие. — Тут я, в принципе, была на стороне Садомцева. Действительно, о том, что имеешь оружие, как правило, не болтают.

— Не знаю. Мы сколько раз сидели и болтали о таком, о чем никогда в жизни я ни с кем говорить бы не стала. Своим же я могла сказать все. И окажись пистолет у меня, я бы всем похвалилась. — Щеки Ксении зарделись.

— Да брось ты переживать! Не волнуйся, из этого пистолета никого не убили. Да и Игоря винить уже не приходится.

— Да, ты права.

Я пошла к выходу, но остановилась уже у двери и сказала:

— Совсем вылетело из головы, но это очень важно. В твой мыринский дом, пока меня не было, залезли хулиганы. Насколько я помнила обстановку, вроде ничего не взяли, но устроили там жуткий бардак. А я сюда торопилась и не прибралась. Может, ты съездишь, посмотришь? И подумай, не мог ли Олег чего там искать?

— Опять ты за свое.

— Сама же говоришь — работа обязывает. Ну так как, съездишь?

— Не знаю.

Мое сообщение нисколько не заинтересовало Ксению. Похоже, ей совсем в данную минуту было наплевать на дом и на все остальное тоже. Она никак не могла понять, что у одного из их пятерки была тайна, которой он не поделился с остальными. Ну ничего, подрастет, поймет. Молодая еще.

— Если хочешь, вместе потом можем поехать. — Я чувствовала свою вину, и мне хотелось ей помочь. Ведь это я недосмотрела за домом.

— Да, — улыбнулась Ксения, — спасибо.

Я попрощалась с ней и отправилась домой.

Глава 10

Я вошла в квартиру и подумала о том, что давно уже здесь не убирала. А не мешало бы. Но наступит праздник и здесь, вот только дело закончу…

Включив в ванной свет, я прошла на кухню и заглянула в холодильник. Да, сегодня еще прожить можно, а вот завтра надо ехать в магазин отовариваться.

Я вернулась в ванную, вымыла руки, показала своему отражению язык, подумав о том, что завтра с утра придется ехать и забирать свою «девятку», и мне стало грустно. Просто грустно.

Где мои «кости»? Хорошо, что я про них вспомнила. Я подбежала к шкафу, достала мешочек и вынула из него три магических двенадцатигранника. Сначала я подержала их в руке. И сразу так спокойно стало на душе. Приятные на ощупь, прохладные «косточки» уютно лежали на моей ладони.

Что же сейчас больше всего меня волнует? Конечно, убийца. Но фамилию его «кости» мне не скажут. Как бы так задать вопрос, чтобы хоть немного приблизиться к ответу? Решила просто спросить, в правильном ли направлении я двигаюсь.

Ну и что выпало? 15+25+10. «Вы внезапно окажетесь в чрезвычайных обстоятельствах. Внимание, как бы не было беды! Только посредством духовного развития вы можете изменить свою судьбу».

Про чрезвычайные обстоятельства я понимаю. Когда я на работе, они почти всегда рядом со мной. Беда? Ее уже столько! Неужели надо ожидать еще одну? А что значит «духовное развитие»? Как это понимать?

Иногда, когда долго о чем-то думаешь, то понимаешь, что уже ничего не понимаешь. В таких случаях лучше всего просто лечь спать.

Вот я и отбросила до поры до времени мысли о деле, поела, включила телевизор, легла на кровать и уставилась в голубой экран. Что там показывали, сказать не могу. Уснула я моментально.

* * *

— Убираю! — крикнула я толстому, наглому мужику, который, выпучив глаза и жестикулируя так, что я боялась за сохранность его рук, в свою очередь орал мне, чтобы я быстрее отъехала на своей машине.

Вот народ бессовестный пошел! Он припарковался чуть ли не в сантиметре, и перед ним машина на таком же расстоянии, а я всему виной. Ну нет за мной машины. Я действительно могу спокойно отъехать, но кто заставлял его притираться к моей «девятке»? Маньяк!

Я еще раз крикнула ему: «Убираю», сделала испанский жест рукой и не спеша постучала ногой по колесу моей драгоценной «девяточки». Потом открыла дверь, села, пофырчала мотором, напоследок с чувством нажала на клаксон и дала задний ход. У оградки развернулась и демонстративно покатила со стоянки.

Множество мужиков собралось посмотреть на нашу стычку. Все они улыбались, потому что, во-первых, это не их машины зажали, а во-вторых, я явно им понравилась. Напоследок я махнула и им ручкой и блистательно улыбнулась.