Бои местного значения - Грибанов Роман Борисович

Если выйти из большого здания гражданского аэропорта в городе Юма, штат Аризона, то взгляду предстанет благостная картина – опрятные кварталы зданий самой Юмы на северо-востоке и радующие глаз своей зеленью пальмовые рощи, лежащие сразу за взлетной полосой на юго-западе. Если вы сядете в такси и поедете, минуя кварталы Юмы, на юг, по дороге 95, которая потом поворачивает на восток, то попадете в сонный городок Сомерстон. А вот если вы на повороте дороги 95 продолжите путь на юг, съехав с главной трассы на неприметную дорогу с забавным названием «Авеню В», то через пять миль вы убедитесь в реальности одной из поговорок, которую говорят в Америке про свои вооруженные силы. А именно, той, в которой говорится, что и в раю военные устроят свою базу рядом с мусорной кучей. Судите сами, сначала кончатся аккуратные домики еще одного городка, Лаки Лу Эстэйтс, по обе стороны вашего пути, вместе с пальмовыми рощами и бассейнами. Они превратятся в кусты, которые стремительно сменятся самой натуральной каменистой пустыней. И наконец вы упретесь в кучку лачуг, где живут чернорабочие, обслуживающие учебный центр. Дальше, на юго-востоке, будут уже две взлетные полосы авиабазы центра, расположенные буквой «Виктори», а по сторонам, насколько хватает взгляд, учебные полигоны – с высоты птичьего полета это выглядит как огромные круги и квадраты, расчерченные на большом расстоянии, ведь территория центра занимает больше семисот квадратных километров. Перед поворотом к аэродрому находятся еще несколько жилых и административных зданий, где собственно живет и обучается весь летно-технический состав учебного центра авиабазы морской пехоты.

Ранним утром в южной Аризоне еще не так жарко. И поэтому весь караул морпехов лениво вышел на улицу вслед за своим сержантом Мэттью Бутом в предвкушении ежедневного утреннего развлечения. А что? Война пока протекает где-то там, далеко, русские ракеты с Кубы сюда не достают, бомбардировщиков у коммунистов мало, да и те, что есть, наверняка уже сбиты нашими парнями из NORAD и USAF. Что же не поглазеть на бесплатное представление, которое сейчас начнется? Тем более что потом, когда через час с небольшим их сменят, можно зайти в бар при учебном центре и за кружкой пива поржать еще раз над этим шоу, которое сам старина Мэтт называет «достань спика»[21].

Сам Мэттью Бут не подвел ожидания своих товарищей. Он сначала, закрыв предварительно пешеходную калитку, через которую вообще-то и должен был проходить пеший персонал, чуть ослабил трос и приподнял шлагбаум для проезда автомобилей. А потом сам встал в образовавшемся рядом с кюветом проеме, со своим «Гарандом» на плече. Немаленькая винтовка Ml смотрелась в лапах высокого, ростом почти в шесть с половиной футов морпеха, как какая-то зубочистка. Поэтому люди, идущие через КПП пешком, были вынуждены бочком протискиваться между гориллообразным Бутом и глубоким кюветом. А вот и появились будущие жертвы – вольнонаемный персонал базы – уборщики, посудомойщики и прочие подсобные чернорабочие. Все сплошь выходцы из Мексики и прочих стран к югу от Рио-Гранде. Нормальный белый разве согласится мыть посуду и убирать мусор, вдобавок терпеть постоянные насмешки солдат, за те крохи, которые платит Дядя Сэм? Уже третий мексиканец, проходящий мимо Мэттью, неловко слегка задел сержанта коробкой, которую держал в руках. Бут, давно ожидавший именно такого момента, моментально двинул плечом, и сник полетел вниз, в колючки и пыль на дне кювета.

– Эй, ублюдок! – заорал Мэтт сверху. – Какого черта ты меня толкаешь? Тебя что, пристрелить за нападение на старшего караульного поста?

Стоявшие неподалеку морпехи жизнерадостно заржали. Старина Мэтт пока что оправдывал их ожидания.

Тщедушный мексиканец тем временем с трудом выбирался из канавы, не выпуская из рук картонную коробку.

– Простите, сэр. Извините меня, пожалуйста, больше такого не повторится, – бормотал он. Остальные чернорабочие, пользуясь тем, что Мэтт отвлекся на их напарника, просочились мимо морпехов и потрусили к помещениям базы, радуясь про себя, что сегодня этот урод выбрал другую жертву для своих издевок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Бут уже хотел отпустить этого тщедушного спика, но вдруг ему показалось, что в глазах мексиканца сверкнул огонек гнева. И он решил продолжить веселье.

– Что в коробке? Сукин сын, отвечай, ты что, бомбу решил протащить на базу?

– Это мой обед, сэр, буррито с курицей. Вы же знаете, что нас не пускают в столовую авиабазы.

– Ну и правильно делают, после вас в столовой надо проводить дезинфекцию, чтобы вшей не набраться! – заорал Мэтт. – Открывай, показывай, что там у тебя за буррито.

Трясущимися руками мексиканец открыл коробку, показав взгляду сержанта лежащую внутри фасоль, густо перемазанную томатным соусом, и пару маленьких кусочков мяса.

– Надо проверить, нет ли там у тебя чего-то постороннего, – ласково сказал Мэтт и засунул свою лапу внутрь коробки.

– Твою мать, как ты это жрешь! – От показного добродушия сержанта не осталось и следа. Он вытер свою руку об одежду мексиканца, затем выбил из рук спика злополучную коробку. Она упала в дорожную пыль, но не перевернулась, как надеялся Мэтт. Ну, значит, надо продолжить шоу.

– Куда! – заорал он на несчастного спика, который попытался было поднять коробку.

– Я не могу тебе разрешить проход на базу в таком виде. Ты же слишком пыльный, запачкаешь там у нас все.

Мексиканец действительно выглядел не очень, одежда его запачкалась в пыли, пока он выбирался из канавы.

– Но я могу тебе помочь, выбив из тебя пыль, – опять с показным добродушием сказал сержант. – С этими словами он пробил три удара, со стороны вроде и несильных, в грудную клетку мексиканца. Это со стороны, сам же мексиканец еле удержался на ногах, задыхаясь от боли.

– Ну вот, ты снова чистый. Можешь не благодарить, я всегда готов помочь человеку в трудную минуту, – крикнул ему Мэтт, поворачиваясь спиной.

Остальные морпехи едва стояли на ногах от хохота.

– Ну, сардж, ты сегодня превзошел сам себя! – с трудом выговорил один из них, между периодами неудержимого смеха. В этот момент на дороге, ведущей к посту, показались три машины с летчиками, и, солдаты, еще улыбаясь, начали поднимать шлагбаум. Никто из проезжающих машин даже не посмотрел на маленькую скрюченную фигурку, бредущую по обочине.

Пытаясь унять боль в груди, усиливающуюся с каждой минутой, чернорабочий авиабазы Серхио Рамирес еле доковылял до своей подсобки с ведрами, щетками и швабрами. Сердце его бешено колотилось. Судя по боли в грудной клетке, этот урод сломал ему ребро, а может и два. Любой наклон или подъем по лестнице теперь отзывался резкой болью, да такой, что темнело в глазах. Даже дышать теперь надо было с осторожностью, глубокий вздох или просто кашель также вызывал боль в груди. Но сердце Серхио учащенно билось не поэтому. Этот тупой сержант даже не представлял себе, насколько он был прав, говоря про бомбу. Сегодня мог окончиться провалом пятнадцатилетний труд десятков, даже сотен людей, и все из-за одного расистского ублюдка.

Человека, над которым издевался сержант морской пехоты Мэттью Бут, и в самом деле звали Серхио Рамирес. На этом сходство с его легендой в США и реальной биографией заканчивалось. Серхио был никакой не мексиканец, он был испанец, в шестилетием возрасте вывезенный из охваченной гражданской войной родной страны в СССР. Их было немало, взрослых, которые сражались на проигравшей стороне, и детей, которые покинули Испанию вместе с родителями или уже будучи сиротами. Тогда, в 1938 году, сидя на палубе советского парохода, торопливо выходящего из горящей после налета итальянских «Капрони» Барселоны, шестилетний Серхио отчетливо понял: у него больше нет родины. Есть только страна, которая его приютила, дала ему пищу, крышу над головой, образование.

И он со всей свойственной горячему южному темпераменту пылкостью стал служить этой стране, которая заменила ему родную Испанию. Кумиром Серхио стал Рубен Ибаррури, сын Пассионарии, Долорес Ибаррури, ставшей лидером нескольких сотен тысяч испанцев, оказавшихся в СССР. Когда фашисты напали на Советский Союз, Рубен, как многие испанцы, не остался в стороне. Командуя пулеметной ротой, гвардии старший лейтенант Руис Рубен Ибаррури действительно стал реальным героем. Летом 1941 года он был ранен, когда отражал атаку немецких танков в белорусских лесах под Борисовым. Был награжден орденом Красного Знамени, после госпиталя вернулся на фронт. И был смертельно ранен при отражении немецкой атаки под Сталинградом 24 августа 1942 года. Когда бой закончился, перед позициями роты лежало более сотни немцев. Но на ту войну Серхио не успел, он окончил школу-интернат уже после Победы. После службы в Советской армии ему предложили учебу уже в другой школе, разведывательной. Потом заброска и легализация в Мексике, переход Рио-Гранде, уже в качестве мексиканского иммигранта. Получить в США вид на жительство, а затем и гражданство оказалось несложно, после учебы в разведшколе все тесты и экзамены американцев показались ему совсем детскими. Дальше он приехал в Юму и устроился на военную базу уборщиком. Две недели назад другой советский агент передал ему четыре емкости с подрывными зарядами, которые завез на авиабазу внутри больших пластиковых бидонов с моющим средством.