Испорченная корона - Робин Д. Мейл

трогательно тискаешь мою зверушку, Коронан, хотя знаешь, что я не люблю делиться.

Тео застыл, но ответил Эвандеру Давин.

– А ты слишком дерзок для того, кто похитил любимую дочку локланнского короля. – Его тон был почти таким же шутливым, как при разговоре со мной, но проскальзывали и стальные нотки, напоминая о том, что Давин был наследником самых крупных владений в Локланне, хотя обычно и позволял людям об этом забыть.

А мне пришлось подавить усмешку. Любимая дочка? Скорее, трудный ребенок, но я не собиралась подрывать угрозу кузена спором.

– То ли вы так самонадеянны и верите, что способны выстоять в войне с нашим народом, хоть в первой и проиграли, то ли слишком глупы и не понимаете, что все к этому идет. Так что же? Самонадеянность или глупость? – продолжил Давин.

– Давин! – одернула я его, высвобождаясь из объятий Тео.

Обычно именно мой кузен не терял головы, но у меня сложилось впечатление, что он намеренно раздражал Эвандера, желая оценить его реакцию, которая оказалась куда менее злобной, чем я ожидала. Если что-то и отразилось на его лице, так это подозрение.

– Это, наверное, тот самый стражник-евнух, о котором вы так много мне рассказывали.

Давин моргнул, но не растерялся и даже не взглянул на меня в ожидании объяснений.

– Угу, – подтвердил он, неспешно кивнув. – Это я… известный евнух.

Я стиснула губы и незаметно отвернулась, чтобы не расхохотаться. Тео делал героические усилия, чтобы сохранить невозмутимый вид, хотя на мгновение глаза у него округлились. К счастью, мы не успели окончательно потерять над собой контроль, потому что раздался еще один знакомый голос.

– Добро пожаловать, принцесса Роуэн! – Сэр Арес, отец Милы и герцог клана Рыси, согласился выступить посредником, к чему, я уверена, приложила руку моя подруга. – Приветствую вас, лорд Эвандер Стенуолл. Нам следует поскорее начать переговоры. Темнеет.

Мы направились к шатру, но сначала я услышала ворчание Эвандера за спиной.

– Так-так, леммикки. Кажется, и у вас есть секреты.

* * *

На полу шатра возле небольшого очага были расстелены шкуры. Все уселись, и до меня, наконец, дошло, что не хватает одной важной персоны.

– А что, Иро не приехал? – спросила я, не обращаясь ни к кому конкретному.

Повисло неестественное молчание, пока не заговорил Эвандер.

– Вы поставили свои условия, а я – свои.

У меня вырвался какой-то гортанный звук.

– Просто не ожидала, что вы потребуете такую мелочь.

Давин поперхнулся смехом, а Арес отеческим взглядом велел мне помолчать. Я пошла ему навстречу и уселась на землю между Тео и Давином. Арес выдал краткую приветственную тираду о том, что наличие оружия и угрозы недопустимы. Переговоры, на которых он выступает посредником, должны быть мирными.

– Клан Лося, пожалуйста, обозначьте желаемые условия.

– Клан Лося желает выкупить кровный долг принцессы Роуэн. – Далее Тео объявил буквально непомерную сумму, а также перечислил товары и даже услуги, которые Лоси готовы предоставить.

Во время своей речи он играл с амулетом на моем браслете, слегка касаясь пальцами внутренней стороны запястья, будто желая напомнить нам обоим, что надежда еще есть. От запястья тепло растекалось по всему телу, вытесняя накопившийся за день холод.

Я недоумевала, зачем Иро идти на такие уступки, а глядя на Давина, гадала, не он ли хитростью добился этого, договорившись о компенсации со стороны Локланна от имени своих родителей.

Думаю, это наверняка обошлось бы дешевле войны.

Эвандер посмотрел на меня, а потом на Тео прежде, чем ответить.

– Щедрое предложение. Вернее, было бы, если бы вы не планировали вступить с союз с принцессой и претендовать на престол.

У Ареса округлились глаза.

Эвандер с издевкой уперся пальцем в подбородок, сделав вид, что размышляет.

– Так что, Коронан, пожалуй, я ее не отдам.

Лицо у Тео было мрачнее тучи, но он не терял самообладания.

– На Высшем Совете ты утверждал, что не желаешь войны. Что же, по-твоему, произойдет, когда в Локланне узнают, что принцесса у тебя?

Эвандер недобро рассмеялся.

– Я не желаю войны, но предпочел бы воевать ради собственных интересов, а не ради твоих. И это, между прочим, был мой единственный выбор, когда вы с Иро решили притащить эту проклятую принцессу на Совет. Скажи-ка, что, по-твоему, должно было произойти, когда вы заперли ее в темнице, а потом принудили к замужеству? – Его тон был обманчиво спокойным, но в глазах бушевала буря.

– Все было не так, – проворчал Тео.

– Неважно, – отрезал Эвандер, отчасти утратив спокойствие. – Как, по-твоему, они это расценят, когда узнают? Пусть я увез ее как пленницу, но у меня хотя бы хватило порядочности, не давать воли рукам.

– Мне так не показалось, – огрызнулся Тео, напрягшись всем телом и уставившись на Эвандера.

Я окаменела.

– Он меня не трогал.

Тео виновато взглянул на меня и, глубоко вздохнув, продолжил.

– Тем не менее, не то чтобы у нас был выбор, когда она забрела в наши владения.

Эвандер с Давином одновременно недоверчиво фыркнули, и я предостерегающе посмотрела на кузена.

– Не было выбора? – переспросил Эвандер, качая головой. – Вы не могли ее спрятать? Да неужели вы не могли притвориться, что она приехала с намерением заключить брачный союз, а потом отослать ее домой, когда «переговоры окончились неудачей»? Неужели вы не могли сделать просто что угодно, лишь бы не отдавать ее судьбу в руки Высшего Совета, создавая политический кошмар для всего Сокэра?!

Тео колебался долю секунды, но этого хватило, чтобы я тоже задумалась над словами Эвандера.

– Пошли бы слухи, – наконец ответил Тео.

Это было справедливо. Я достаточно знала о придворной жизни, чтобы понимать, что никогда не удавалось сохранить что-то в тайне, поэтому я и не слишком сопротивлялась. А то, как сплетни распространились среди стражников на Высшем Совете, только лишний раз меня в этом убедило.

– А как в этом случае поступил бы клан Медведя? – продолжил Тео.

Непроницаемое выражение лица Эвандера говорило само за себя. Он понимал, что Тео прав, пусть и не желал открыто это признавать.

– Вот именно, – добавил Тео. – Вы бы использовали такой случай против нас и напали. С тобой вечно одна и та же история, Эвандер. Ты ставишь людей в безвыходное положение, а потом упрекаешь их за то, что они сделали единственно возможный выбор.

Эвандер побледнел, его лицо окаменело от гнева или, может, даже возмущения.

– Так вот, значит, как ты оправдывал себя все эти годы? Какая разница, лишь бы крепко спать по ночам, дружище! – Его слова были пропитаны горечью. – И все-таки пусть даже часть твоих слов – правда, любое ваше с братом дурацкое