Дети восьмидесятых - Светлана Рябцева

Вот сейчас и надо делать прививку, а не тогда, когда дитя станет подростком и соответственно вырастёт его нравственность или безнравственность. Сегодня это пока ма-аленькое, просто крохотное, но — правонарушение.

Нотаций не читаю, бесед не провожу. Воссоздаю ситуацию в классе, на перемене. Разговариваем с Наташей у окна о чем-то постороннем. Рисую пальцем на стекле. Мой локоть у лица Наташи. Стоит мне эта поза порядочных усилий — не могу, мне неловко, потому что неприятно ей. Но надо! Терплю… Она отодвигается. Я как бы нечаянно — за ней. Она опять отодвигается.

— Наташа, ну куда же ты? Ты мне не мешаешь, мне удобно…

Наташа смутилась и сама заговорила о случае в трамвае! Она сразу поняла, о чём пойдет речь. (А речь ни о чём не пойдёт, всё ясно.) Думаю, что так быстро прийти к взаимопониманию (хватило намека) помогла «Школа клоунов» Э. Успенского.

Тов. Помидоров ничего не терял, потому что перчатки, галстук и даже документы у него были на резиночке. Клоуны стали его щёлкать.

— Как вам не стыдно! — сказала Василиса Потаповна. — Вы обижаете товарища путем хлопания по нему разными вещами.

Саня и Шура слушали, а сами все щелкали и щелкали…

Тогда вмешалась директриса:

— Хотите, я вам фокус покажу?

Она взяла перчатки на резинке и дала одну Сане, другую Шуре. Попросила их разойтись, держа перчатки в зубах. Резинка натянулась.

— Готовы? — спросила директриса.

— Готовы! — ответил быстрый Саня и выпустил перчатку.

Она как полетит! Как шлёпнет Шуру по физиономии.

— Ну что? — спросила Ирина Вадимовна. — Нравится?

— Не нравится, — ответил Шура.

— Поняли, в чем тут намек?

— Поняли! — ответил Шура.

— А я не понял, — сказал Саня.

— Тогда повторим.

Живём один раз. Хотелось бы «набело», но не получается. Совершаем ошибки, делаем глупости, порой после драки кулаками машем, сожалеем, что сказали не то, сделали не так.

Хочу научить ребят видеть себя в окружающей обстановке, легко разбираться в ней, правильно реагировать. Для этого вооружаю «черновиками» поступков. В них удачные и неудачные варианты, подробный анализ с оценкой достоинств и недостатков. Дети должны быть подготовлены. Вроде получается… Они уже сейчас борются с дикостью и атавизмами в себе и с несправедливостью вокруг. У многих моих «выпускников», ныне шестиклассников, есть чёткая нравственная позиция, которую они умело, последовательно и бесстрашно отстаивают. Кое-чему научились и второклассники. И в конце второй четверти они это дружно продемонстрировали.

На урок опоздала — на 20 минут! — Наташа Д. ЧП! У нас даже новенькие перестали опаздывать: поняли, что в коллективе к этому явлению нетерпимое отношение. (Если человек пришел позже по уважительной причине, то он не опоздал, а задержался.) Ребята научились работать. Они почувствовали, что умственный труд очень тяжёлый, требует тишины и сосредоточенности. Все — в работе, но вдруг распахивается дверь, и на пороге возникает некая фигура. Она, фигура, проспавшись, решила осчастливить общество своим появлением. Работа насмарку. Все во гневе.

Наталья — «старушка», ей тем более непростительно опаздывать. Но она несколько дней подряд появлялась перед самым звонком, а сегодня. — пожалуйста! — к середине урока. Бочком протиснулась в дверь. Тишайшим голоском:

— Здравствуйте… Можно войти?..

Только я было собралась разгневаться, как вдруг все встали. Признаться, удивилась… Ребята охотно пояснили:

— Мы Её Величество Д. приветствуем: наконец-то она пожаловала!

Наталья шла на место, еле сдерживая слезы, а её ещё и аплодисментами провожали. Тут уж она разрыдалась. На следующий день пришла в школу первой и больше не опаздывала.

У нас правило никогда не напоминать нарушителю принятых нами норм о его проступке. И здесь то же: резко выразили своё отношение к опозданию (существенно — не к Наташе, а к её опозданию как неуважению всех нас), увидели, что Наталья всё поняла, забыли плохое.

Да, я оказалась не на высоте: недооценила своих детей. Значит, надо поразмыслить, где я от них отстала. Они явно превзошли уровень моих ожиданий. Проанализировать, догнать и перегнать, чтобы возглавить. (Кто кого воспитывает в самом-то деле?! Бывшие мои ученики меня многому научили, многим в себе сегодняшней я обязана им, а теперь моя очередь.)

Я знала, что театральный, игровой код они уже освоили. Но уровень владения им — для меня новость. «Все встали» — неточно. Разница в секундах, но первыми встали ситуационные лидеры (это те, кто берёт на себя разработку ситуации, ведёт за собой других и, сыграв свою роль, уходит в тень), остальные мгновенно их поняли и поддержали. И всё без единого слова.

Ребята хорошо понимают информацию, переданную взглядом, мимикой, жестом, позой. Могут и сами говорить на этом кодовом языке. В его основе — принцип экономии усилий.

Раньше Сережа В. влетал в класс со звонком, сбивал на дороге стул, но не догадывался его поднять. В подобном случае я должна была ловить его за рукав (Серёжу, не стул), много чего говорить, много чего выслушивать («А я чё, я ничё…»), потом подводить к стулу да ещё и уговаривать его поднять. Серёжа поднимал с ворчанием и твёрдой уверенностью в том, что стул упал исключительно из вредности, сам по себе, дабы досадить славному мальчику Серёже. Ныне жизнь моя стала значительно легче и приятнее. Теперь я «вешаю» паузу и удивленно-осуждающе даже не смотрю — взглядываю на Сережу. И он с понимающей улыбкой восстанавливает порядок. Вся процедура занимает какие-то секунды. Налицо экономия энергии, времени, настроения.

Код — одна из основ взаимопонимания. К коду относится и намёк. Ещё год назад мы поставили сценки по стихотворениям А. Барто «Ку-ку!» и «Сильное кино» («Ку-ку», — говорили мальчику одноклассники в ответ на его особо завиральные речи. Во второй сценке мальчик косноязычно пересказывал сестрёнке содержание фильма). Сценки получились очень интересными. Были они у нас в репертуаре три года, и в течение всего этого времени мы их переделывали и совершенствовали: возможности в них заложены большие. Реализовывались эти возможности не только на сцене.

Саша Ш. на перемене что-то втолковывает Алеше Щ.:

— Ну, ты понимаешь, это как вот приделано, а здесь это… ну, как его… ну, которое, понимаешь…

(Разговор сугубо технический, видимо значимый для Саши, увлеченного техникой, но, когда Саша волнуется, он и двух слов связать не может. Шутка, смех хорошо снимают зажатость и выводят Сашу из этого состояния.)

Алёша внимательно слушает, потом тянет одобрительно-иронично:

— Да-a, сильное кино!

Оба смеются. И речь идет свободнее.

Жене М., сообщившему нам, что он не выполнил упражнение, потому что потерял ручку, мы можем сказать: «Ой, ку-ку, ку-ку!» — И всё ясно. И Жене, и всем остальным. Ребята знают: кто хочет делать — ищет возможности, а кто не хочет — оправдания. Любые. Вплоть до «ку-ку». На это и намекнули.

Посторонний ничего не поймёт, поскольку информация закодированная. А нам такой код экономит время. Но у него есть и более важная функция: он вызывает чувство общности. И радует: как хорошо мы понимаем друг друга! Без лишних слов. Код развивает наблюдательность, зоркость, побуждает мыслить и делать выводы из своих наблюдений. Тебе ничего не сказали, но ждут, что ты все поймешь. Ты же сообразительный, верно? По крайней мере все на это надеются — не подведи! Очень хочется соответствовать ожиданиям друзей, тут уж постараешься!

Владение кодом даёт чувство защищенности — «я среди друзей, они меня поймут». Может быть, благодаря этому чувству появляется бесстрашие в поступках. Опоздал — не станет прогуливать, прятаться, хитрить, несёт повинную голову. Получил — заслуженно — не ту отметку, которой можно порадовать родителей, непременно скажет об этом.

В январе преподнесли сюрприз на контрольной по математике. Обнаруживаю у Инны, Наташи Д. и Наташи Ч. (они сидят друг за другом) в тетрадках странные вещи; во-первых, абсолютно одинаковое решение задачи, а во-вторых, совершенно бредовое.

— Голубушки, помните у Э. Успенского: «С ума по отдельности сходят. Это вместе только гриппом болеют». Прошу вас посовещаться и доложить, как с вами могло случиться такое несчастье.

Докладывают. Инна:

— Совсем же лёгкая задача! А я почему-то думала, что на контрольной будет трудная, и запуталась.

Наташа Д.:

— А мне думать было неохота, и я списала у Инны.

Наташа Ч.:

— А я — у Наташи…

Нелегко далось подобное признание девочкам, тем более что в классе у них заслуженно высокий авторитет. И тут — на тебе! Сразу выскочил быстрый на язык Серёжа:

— Вот откуда двойка: виновата Зойка!

Наташа, с обидой:

— Мы же не оправдываемся! Сами виноваты!

Кодирование ни в коем случае нельзя противопоставлять развитию устной речи. Одно другому не мешает, напротив! Речь мы развиваем постоянно, используя разные методы. Здесь вопрос меры. Где надо, ребята могут подробно, четко и ясно изложить суть вопроса, а в другом случае уместно ограничиться намёком.