Мемуары мертвого незнакомца - Ольга Володарская

— Что, стыдно в глаза смотреть? — услышала она голос Давида, и все ее надежды рухнули. — Какие же вы твари…

— Она не виновата, Дато, — выпалил Зураб. — Только я!

— Сучка не захочет, кобель не вскочит! Старинная русская пословица.

Вновь громыхнуло. Маша открыла наконец глаза и увидела валяющуюся на полу настольную лампу, Дато со злости разбил ее. Затем взялся за стул и шарахнул им о стену.

— Прекрати! — закричал Зура и соскочил с кровати. Голый!

Лучше бы он этого не делал. Дато с рычанием кинулся на брата и врезал ему по лицу кулаком. Зураб покачнулся, но не упал, он был физически очень силен. Просто никогда свою силу не применял и драться не умел. Поэтому вместо того чтобы дать сдачи, он попытался Дато утихомирить словом:

— Давай спокойно поговорим, прошу. Я все объясню…

Дато сунул руку в задний карман камуфлированных штанов и вытащил пистолет.

— Заткнись, — прорычал он. — Ничего не говори, потому что нет таких слов, которыми вы можете оправдаться!

Маша была с ним согласна. Поэтому молчала. Ей было совсем не страшно. Хотя она понимала, что Дато сейчас в таком состоянии, что может убить. Но в данный момент ей хотелось умереть…

Провалиться сквозь землю в преисподнюю, где ей самое место!

Тяжело дыша, Дато отбросил пистолет. Затем развернулся и бросился к выходу. Через несколько секунд дверь за ним захлопнулась, и в квартире воцарилась тишина.

* * *

Зура искал брата по городу в течение нескольких дней, но тот как в воду канул.

— Брось, — посоветовала ему Маша, — он наверняка покинул Тбилиси.

— Нет, он где-то здесь, я чувствую.

Маша страдальчески морщилась. Где же была его чувствительность несколькими днями раньше? Дато был не просто в городе, а на подходе к дому, и Зураба не кольнуло.

После той ночи он стал относиться к Маше с еще большей нежностью и заботой. И дарил цветы каждый день. Букеты собирал сам, всегда с фантазией. Они радовали Машу. А еще то, что Зура сдерживал свои желания. Она видела, что его переполняет страсть и он мечтает излить ее, но сдерживается. Понимает, как Маше тяжело и ей нужно время.

Как-то Маша отправилась на кладбище. Села на лавочку возле двойной могилы, где были захоронены ее родители, и стала думать, как ей жить дальше…

Без Дато!

Вместе им уже не быть точно. Если даже он ее простит, она не простит себя!

Варианта было два: остаться с Зурой или вернуться к бабушке. Что лучше, она не знала. Все плохо, ведь оба варианта исключают главный элемент счастья — Давида. «Папа был бы доволен, если б я воссоединилась с бабушкой, — размышляла Маша. — А мама — если бы я осталась с Зурой. Она всегда его любила. И кого из покойных родителей мне порадовать?»

— Маша, ты? — услышала она за спиной знакомый голос.

Обернувшись, увидела дядю Або. У него была похоронена неподалеку мать. Он навещал могилу часто, но встретились они на кладбище впервые.

— Здравствуйте.

— Привет. А ты почему не сообщила, что приехала?

— А я не уезжала.

— Как это? Мой водитель вас на вокзал отвозил.

— Я осталась, дядя Або.

— Зачем?

— У меня тут были незаконченные дела.

— Любовные, как я понимаю. Твой отец говорил, что ты с каким-то парнем встречаешься. Не нравился он ему. — Адаладзе сел рядом с ней на скамейку, закурил крепкий «Кэмэл». — Закончила дела свои или еще нет?

— Эти — да. Но есть другие.

— Маш, я должен вернуть тебя к бабушке. Это мой долг перед покойным другом. Если б мне твоя бабушка сообщила, что ты сбежала… Ты ведь именно так и сделала? — Маша кивнула. — Так вот, если б я знал, то нашел бы тебя и лично в самолет посадил. Именно в самолет, чтоб ты сойти не смогла. Бабушка твоя почему-то скрыла от меня этот факт.

— Она поняла меня. И дала мне свободу выбора, которой меня пытались лишить родители.

— Она мудрая женщина, а я ответственный мужчина. Поэтому ты летишь в Москву завтра же.

Маша молчала. Думала…

— Если тебя придется под домашний арест посадить до завтра, я это сделаю, — сурово проговорил Або.

— Карательные меры не нужны, — улыбнулась Маша. — Я и сама думала о том, чтобы вернуться.

— Не врешь?

— Нет. Как раз до того, как вы появились, я словно былинный богатырь стояла на распутье и решала, налево пойти или направо. Остаться или уехать. Спасибо, вы помогли мне сделать выбор.

— Значит, завтра в три часа дня ты летишь в Москву, я закажу билет.

— Спасибо.

— В час будь готова. Я пришлю шофера. Куда ему подъехать?

Она сказала.

— Сейчас тебя подвезти?

— Нет, я еще посижу. Неизвестно, когда вновь смогу побывать на их могиле.

Або понимающе кивнул и удалился. А Маша осталась на кладбище.

Когда она вернулась в дом Ристави, Зураб был там. Хлопотал у плитки.

— Готовлю для тебя пончики, — сообщил он. — Тесто, правда, покупное, но я сам жарю их и посыпаю сахарной пудрой.

Только не пончики! Это их с Дато лакомство.

— Спасибо, Зура, я не хочу есть.

— Маш, ну хотя бы один… — Он расстроился, что естественно. Кому понравится, когда твои старания не просто не оценены, а отвергнуты.

— Я попозже, хорошо? Пока не могу. Не лезет ничего в горло…

— Что-то случилось? — забеспокоился он.

— Нет. Все в порядке. Относительном, конечно. Я с кладбища, расстроена немного…

— Понимаю.

— Я полежу.

— Тебе принести чаю в постель? Ромашкового? Он успокаивает.

— Будь добр, — сказала она, подавив в себе желание заорать: «Да оставь ты меня в покое! Тошнит уже от твоей заботы!»

Скрывшись в детской, она легла на кровать и уставилась в потолок с остатками старинной лепнины. Минуту назад она совершенно отчетливо поняла, что никогда Зураба не полюбит. А если останется с ним — возненавидит. Причем, чем лучше он к ней станет относиться, тем сильнее будет раздражать ее.

Зура принес чай. Маша выпила.

— Ты спать? — спросил он.

— Да.

— Я тоже лягу. — Он покраснел и робко спросил: — Можно с тобой?

— Я и так плохо сплю. А вдвоем неудобно. К тому же тебе завтра рано в университет вставать.

— Ты права.

— Спокойной ночи.

— Спокойной… — Он наклонился и поцеловал ее в щеку, как делал все последние дни. — Все у нас наладится, просто нужно время… И помни, я никогда тебя не брошу.

«Зато я брошу тебя! — ответила ему мысленно Маша. — И совсем скоро!»

Утром Зураб ушел на учебу. А Маша, собрав вещи, покинула дом Ристави, не оставив даже записки.

Вечером она уже была у бабушки.

Глава 4

Она думала, что забыла дорогу к тому дому. Но ноги сами привели ее к нему. И вот она стоит в знакомом дворике и смотрит, задрав голову, на окно, у которого когда-то проводила многие часы. Она ждала Дато! А Зура рисовал ее. Или, чтобы развлечь, читал вслух свои рассказы. Он думал, что она слушает его. На самом же деле Маша была так глубоко погружена в свои мысли, что не улавливала смысла историй. Она и слова-то не всегда разбирала. Но голос Зураба ее умиротворял, вот она и не прерывала его.

Нерешительно помявшись, Маша прошла к лестнице, ведущей на второй этаж. Шагнула на ступеньку. Но тут же замерла. Стоит ли подниматься, стучать в дверь, встречаться с Зурабом?.. К чему эти эксперименты над собственной психикой? Проверка на смелость? Она уже доказала себе, что прошлое не держит ее в плену, переехав в Тбилиси. Так, может, этого достаточно?

«Нет, — возразила себе Маша. — Недостаточно. Я чуть не умерла от разрыва сердца, увидев Давида. Значит, все еще до конца не избавилась от оков воспоминаний. Все равно что разрубила цепь, но наручники остались на запястьях. Они уже не сковывают движения, однако мешают ощущать себя полностью свободной…»

Она поднялась по лестнице и постучала в дверь.

«Хорошо бы его не было дома! — промелькнула трусливая мысль. Но Маша отогнала ее, решительно сказав себе: — Если Зураба нет, приду еще!»

— Кто там еще? — донеслось из-за двери. Маша не узнала голоса. Он был грубым и хриплым. — Я никого не жду, так что катись к черту, кто бы ты ни был!

— Извините, мне нужен Зураб, — ответила она.

Дверь распахнулась через считаные мгновения.

— Надо же, не ошибся… — проговорил Зураб, выросший на пороге. — И голос действительно твой.

— А я тебя не узнала… — выдавила из себя Маша. — По голосу. Раньше он был другим.

— Раньше и я был другим.

И посторонился, давая Маше пройти.

Она вошла в дом. Первое, что бросилось в глаза, это бутыль на столе. Она была запотевшей, значит, Зураб только достал ее из холодильника. Собрался выпить, а тут незваные гости.

— Я недавно с работы, — сказал Зура. — Вот поужинать сел…

И это ужин? Поллитра водки и три огурца, брошенные рядом с бутылкой?