Нашествие с севера - Сергей Юрьев

Дриз самолично расставил посты, указал место для шатров и приказал всем, кроме караула и стряпух, отдыхать. Сам он уже давно забыл, что такое усталость, и никогда не испытывал боли, кроме той, которой иногда награждала его Хозяйка, но порой ему вспоминались те, казалось, невообразимо далекие времена, когда всё это – боль, усталость, страх – он испытывал сам. «Инструмент нужно содержать в порядке», – вспомнились ему слова наставника по ремеслам, который когда-то в детстве обучал его гончарному, кузнечному и ювелирному делу. В Заповедях Карола Безутешного говорилось, что дети высоких родов, будь то лорд или просто эллор, помимо искусства войны и власти, книжной словесности, этикета и риторики, должны овладеть тремя ремеслами. «Вы – глина в моих руках, – думал лорд, глядя на воинов, разбивающих лагерь, – вы – металл в моем горне, вы – золотая нить, навитая мною на палец вечности».

– Мой лорд, Ваша Милость, ваш шатер поставлен… – Соул, как всегда, был в меру услужлив и предупредителен.

Дриз слегка кивнул и направился в ту сторону, куда показывала изогнутая, как для поклона, рука секретаря. Он уже знал, кто его ждет в шатре. Большинство стражников, стоявших в карауле у апартаментов лорда, давно плодили были и небылицы о том, как ведунья выходила из комнат, в которые не входила, или о том, как она проникала сквозь стены и сорила огненными шариками, которые бездымно взрывались, поднимая снопы искр. И сейчас воины, стоявшие на карауле у шатра, слышали сквозь плотную льняную ткань чьи-то негромкие шаги и были уверены в том, что ведунья, которая преподнесла Их Милости корону, вылезла из-под земли и ждет Их Милость в шатре, а зачем она его там ждет, это не их, караульных, дело. Стоишь на посту – гляди в оба, но оглохни, а не оглохнешь – язык вырвут.

Его прелестная Дрянь стояла посреди шатра. Из одежды на ней был только черный кожаный пояс с двумя кинжалами, но холода, который уже заковал в лед лужи и мелкие ручейки, она не замечала, а возможно, и вообще не знала, что это такое. Правда, кожа у нее была слегка синеватого оттенка, а тепла у ее тела было всегда не больше, чем у свежего, не успевшего как следует остыть трупа. Но это нисколько не смущало Дриза, который считал, что более прекрасного женского тела не только не существует, но и не может существовать.

– Мои объятия спешат к тебе, Восхитительная! – сказал он вместо приветствия, хотя раздеваться прямо сейчас ему вовсе не хотелось, он-то холод пока еще чувствовал, а истопник даже не разжег походный камин.

– Скажи своим объятиям, чтобы не торопились. – Она отстранила его ладонью. – Сначала битва, потом победа, а потом уже всё остальное… Они приближаются и к полудню будут здесь. Лучше не дать им перестроиться из походных колонн и бить прямо на дороге, напав из лесу.

Дриза раздражало, что Хозяйка вмешивается в дела войны (в конце концов, это был его Холм и его войско), но он скрывал это настолько старательно даже от себя, что она ничего не почуяла.

– Не желаешь ли взглянуть на смотр гарнизона пограничной крепости? – спросил он, улыбаясь одновременно коварно и нежно, как ей нравилось. – Обещаю восхитительное зрелище.

– Но пора бы уже… – начала было она, но Дриз прервал ее:

– У нас еще полдня. Успеем. – Он взял ее за руку, и в тот же момент ее тело облачилось в черный балахон ведуньи, который обычно был на ней, когда они с лордом появлялись на публике. Дриз свободной рукой взял со столика свою корону, с которой решил не расставаться даже на войне, нахлобучил себе на голову, а на голове Хозяйки тут же возникла ее диадема со светящимся рубином.

Когда они вышли из шатра, предусмотрительный Соул уже держал поводья двух породистых коней, чтобы собственноручно передать их ведунье и лорду. Именно так – сначала ведунье, а потом лорду. Он, пожалуй, пока единственный, начал смутно догадываться, кто из них обладает большей властью.

– Прикажете вызвать конвой и следовать за вами? – спросил секретарь-простолюдин, только что самолично отобравший почетную обязанность у конюшего-эллора, который угрюмо стоял в стороне.

Лорд не удостоил его ответом, а ведунья даже не посмотрела в его сторону. И он даже подумать не мог, как близко в этот момент бродила его смерть. У Хозяйки вертелась на языке фраза, которая могла бы мгновенно уничтожить его: «А твой новый секретарь – достойный преемник незабвенного Сака…» Но она ничего не сказала – что-то подсказывало ей: этот ничтожный человечек когда-нибудь может ей пригодиться.

Послушные кони взяли с места в галоп, пограничные башни росли на глазах, и вскоре перед Хозяйкой возникло очень любопытное зрелище: по обе стороны дороги ровными шеренгами выстроились воины пограничного гарнизона, но только каждый из них стоял на четвереньках, повернув в сторону дороги высоко задранную оголенную задницу. Причем правая ягодица у всех была нормального телесного цвета, а левая была вся иссечена красными полосами, из которых сочилась свежая кровь. При входе в этот живописный коридор сидел в повозке сотник Саур и угрюмо помахивал своим знаменитым мечом. Когда ведунья и лорд приблизились к нему, он соскочил на мостовую, слегка поклонился и сказал, давясь от рвущегося наружу хохота:

– Простите, Ваша Милость, я не подумал, что вы можете появиться здесь с дамой! Я, конечно, прикажу этим вместилищам дерьма спрятать свои задницы, но, клянусь мамой, рожи у них не лучше.

И вдруг сама Хозяйка захохотала. Это было так неожиданно, что даже конь под Дризом встал на дыбы, и потребовался неслабый удар плетью, чтобы вернуть ему покой. Сам лорд в первый момент тоже ощутил испуг, потому что раньше не замечал за ней даже способности улыбаться. Зато хохот Саура вдруг тоже вырвался наружу, и Кардогу ничего не оставалось делать, как присоединиться, и он выдавил-таки из себя жалкий смешок.

– А почему бы тебе их не исцелить для пользы дела… – предложил Хозяйке Дриз, когда приступ хохота прошел, и лицо ее приобрело привычно-торжественное выражение, – Скоро я отправлю их в бой, а они сейчас не то что воевать – сидеть толком не смогут.

– Исцелить их я не могу, да и не хочу. Само пройдет, – ответила она. – Но я могу сделать так, что они перестанут чувствовать боль. Поверни их ко мне лицом.

– Встать! Подтянуть штаны! – скомандовал вместо лорда Саур. – К исцелению товсь!

Бойцы начали подниматься с карачек, и стало заметно, что они в ожидании лорда уже давно не меняли позы, и каждое движение давалось им с трудом, а стояние у дороги оказалось гораздо мучительней, чем сама порка. Но худо-бедно всем удалось встать и, придерживая штаны, сгрудиться нестройной толпой прямо на дороге.

– Смотрите на камень! – сказала Хозяйка ледяным шепотом, который расслышали все, и указала на рубин в своей диадеме, и камень начал переливаться медленными бликами.

Вскоре Дриз обнаружил, что всё воинство, кроме Саура, который на камень не смотрел, благополучно уснуло, продолжая стоять и не забывая держаться за штаны.

– Боль уходит из вас… Боль уходит, вливается сила… Боль уходит из вас… Ваши раны уже не болят… – говорила Хозяйка, и спящая толпа покачивалась в такт ее словам. – Боль уходит из вас… Боль уходит… Да вас и не били… Ваши задницы целы настолько, что радуют взгляд… – Ей впервые пришлось облегчать чьи-то страдания, и она вытащила с самого дна своей памяти какое-то древнее то ли заклинание, то ли заговор… Можно было, конечно, просто приказать им перестать чувствовать боль – смотрящий на камень редко мог противиться воле его владельца, но почему-то ей захотелось произвести впечатление на Саура, а потом завладеть им, как сейчас владеет Дризом. – Проснитесь! – крикнула она и щелкнула хлыстом о мостовую.

Глаза открывались, и губы расплывались в счастливых улыбках. Исчезла боль, а заодно исчезло и чувство вины, и страх перед более суровым наказанием. Дриз поманил пальцем коменданта обеих башен, а когда тот несмело подошел, крутанул ему ухо, но обычного в таких случаях вопля не последовало. Ему можно было вообще оборвать оба уха, а он продолжал бы по-прежнему преданно смотреть на своего господина.

– Иди… – тихо сказал ему лорд и убедился, что слух у коменданта не пропал, и он, почтительно поклонившись, побежал к своему укреплению, увлекая за собой воинов.

И только тут Дриз разглядел, что с той стороны границы по дороге движется одинокий путник, видимо, не ведающий, что происходит в мире, и поэтому ничего не опасаясь, как в мирные времена. Дриз тут же решил, что он и будет первой жертвой этой войны, нет, он будет первой жертвой, которую верные ему люди принесут ему, как варвары сжигают у подножия своих идолов только что убитых вепрей, оленей и пленников. И тут он заметил, что ощущение близости Хозяйки у него пропало. Он оглянулся и увидел ее черную накидку, безвольно упавшую на грубые камни древней мостовой.

Глава 15

Если варвары начинают приносить своим идолам кровавые жертвы, значит, их вера обрела хозяина за пределами мира.