Солнечные часы - Ширли Джексон

не смягченная, — уверяю вас, мы с сестрой решительно возражаем, чтобы нас включали куда бы то ни было!

— Кэролайн, дорогая, — тихо вмешалась мисс Дебора.

— Прошу прощения, — сказала мисс Огилви. — Мне вообще следовало промолчать. Видите ли, так редко можно встретить родственные души… Я подумала — как жаль будет потерять столь близких друзей! Они всегда были такими респектабельными…

— Нас так мать воспитала, смею надеяться. Сейчас принесу вам «Настольную книгу бойскаута».

Уже раскаиваясь в своем заявлении, тетя Фэнни выбрала с полдюжины романов, голубого пуделя для Фэнси и пепельницу для Эссекса. Мисс Дебора аккуратно упаковала покупки в небольшой сверток, который Джулия впоследствии должна была забрать на машине. Мисс Инвернесс холодно попрощалась с тетей Фэнни и едва кивнула мисс Огилви; мисс Дебора любезно проводила их до двери, и мелодичное звяканье колокольчика на секунду заглушило ее голос — тут ее резко окликнула мисс Инвернесс.

— Ну, слава богу, больше нет нужды заходить туда, — высказалась мисс Огилви, стоя на тротуаре. — Кажется, мисс Инвернесс становится весьма своенравной.

— Вся в мать, — отозвалась тетя Фэнни. — Свечи! Я совсем забыла про свечи!

— Тогда я забегу на минутку выпить кофе — в аптеку, потому что в гостинице всегда так странно смотрят, если заказать один кофе.

— Только не разговаривайте ни с кем! — велела тетя Фэнни. — Мы пришли в деревню за покупками, а все остальное выбросьте из головы! Встретимся здесь через пятнадцать минут. И никаких разговоров о будущем!

— Да-да, конечно, — безмятежно отозвалась мисс Огилви. — Да я и объяснить толком не смогу!

Как и во всех остальных заведениях, в аптеке продавалось огромное количество товаров; ни один лавочник в деревне не смог бы выжить на одном виде товара, поэтому зеленщик торговал лампочками и канцтоварами, в антикварном можно было приобрести сладости, в скобяной лавке покупали игрушки и газеты, а в аптеке продавалось все мыслимое и немыслимое, включая сигареты, книги в мягкой обложке и содовую.

Мисс Огилви грациозно умостилась на барном стуле возле автомата с газировкой. В аптеке никого не было, кроме продавца: молодой человек с редкими волосами и плохой кожей апатично подпирал вывеску, рекламирующую соблазнительный сэндвич с курицей, маринованными огурчиками и ломтиками жареного картофеля.

— Чего желаете? — поинтересовался юноша, ковыряя пальцем щеку.

— Персиковый пирог и шоколадное мороженое, — заказала мисс Огилви, блаженно вздыхая.

Часы показывали всего лишь половину одиннадцатого, а ланч в Большом доме подавали не раньше часа. Мисс Огилви тихонько поерзала, расправляя юбку, положила сумочку на прилавок и отодвинула подальше пепельницу. Продавец поставил перед ней тарелку с пирогом; мисс Огилви улыбнулась пирогу, а затем юноше.

— Вот по чему я буду скучать, — доверительно сообщила она, — так это по вкусной еде.

Молодой человек бросил мимолетный взгляд на пирог и снова прислонился к «сэндвичу с курицей».

— А мне пироги как-то не очень, — признался он. — Я больше по тортам.

Мисс Огилви раздраженно прищелкнула пальцами.

— Как же я забыла! Ведь собиралась напомнить тете Фэнни запастись готовой смесью для торта! С ней гораздо легче, да и вообще пока непонятно, как мы будем печь…

— А еще печенье, — сказал молодой человек. — Многие любят печенье.

— И черничные кексы, — добавила мисс Огилви. — Надо только не забыть напомнить тете Фэнни.

— Казалось бы, работая в таком месте, я должен целыми днями лопать мороженое… Вы бы стали?

— Вот его мы точно не сможем взять с собой — растает, — пояснила мисс Огилви. — Ведь электричество отключится, и холодильник перестанет морозить.

— Не отключится, — возразил молодой человек. — В это время года гроз не бывает, электричество работает стабильно. У меня брат по этой части, он бы мне сказал.

— Но ведь в ту ночь все здания рухнут! — воскликнула мисс Огилви, распахивая глаза. — Здания электростанции то есть. И все провода, конечно, тоже исчезнут…

— В какую ночь? — лениво поинтересовался юноша.

— Вообще-то мне запрещено об этом говорить, но вам, наверное, можно, чтобы вы передали брату. — Мисс Огилви прожевала кусочек пирога. — Нам тетя Фэнни все рассказала: грядет пожар, и потоп, и все тротуары расплавятся, и по земле потечет горящая лава, и все побегут, бедняжки… — Она вздохнула и сочувственно поглядела на свой пирог. — По всему миру, буквально повсюду. А утром ничего не останется. Наверное, сложно такое представить, но поверьте — не останется буквально ничего; мы выглянем из окна — то есть мы все в Большом доме — не вы, к сожалению… Так вот, мы выглянем из окна и увидим подсыхающую землю и ростки свежей травы. Дома, машины, люди — все расплавится… — Мисс Огилви снова вздохнула. — Не представляю, как мы будем варить кофе в первое утро. Наверное, придется разжечь огонь. Растопка! Надо сказать тете Фэнни, чтобы достала растопку.

— Поосторожнее с огнем, — посоветовал молодой человек. — В это время года довольно сухо, так и до пожара недолго.

Мисс Огилви уставилась на него в недоумении.

— Нет, вы не поняли — больше ничего не останется, жечь будет попросту нечего!

Молодой человек глубоко задумался.

— Вы имеете в виду, — произнес он наконец, — грядет Армагеддон? Типа того?

— Кажется, да, — неуверенно отозвалась мисс Огилви.

— Как Судный день из Библии? «Трубный глас» и все такое?

— Нет, это немного другое, ведь все остальные…

— Мамаша тоже так говорит. У нее даже клуб есть, «Истинно верующие называется», они все так говорят. К ним приезжают люди из города — такие же…

— Вы хотите сказать, есть и