Раскаты грома (СИ) - Капба Евгений Адгурович

— Отдам Ларкеро — Приму, Баланитес — Секунду. В конце концов, это ведь мои сыновья, какого черта? Ты думаешь, нужно уговаривать меня выделить им земли? Эти поместья — анклавы, далеко от границы, и укрепления там в приличном состоянии… Такое тебя устроит? — Змий качнулся с пятки каблуков ботфорт на носки. — Ты стал очень… Очень…

— Арканом? — усмехнулся младший. — Как только увижу дарственные документы на имя племянников, тут же напишу в Цитадель, Скавр отправит караван под охраной. Монеты не обещаю, но серебряные слитки и драгоценности из добычи Низац Роск будут. Сумма тебя порадует, это точно.

Децим Тиберий Аркан Змий пристально вгляделся в лицо брата, а потом сунул руку за пазуху кафтана и вынул оттуда переплетенные ветви священной оливы.

— Держи, — он сунул вицы — этот символ принцепс электорум — в самые руки Буревестника. — Сим жестом я дарую тебе право голоса от моего имени и от имени всего герцогства Лабуа на имперском Сенате! Бумаги потом подпишу.

— Что? — удивился Рем. — Ты не поедешь в Кесарию?

— А за каким дьяволом? У меня есть очень расчетливый и очень умный братец, который уже спланировал для Синедриона и всей Империи какую-то гадость в аркановском духе… Колесом дорога! — развернувшись на каблуках, Децим вышел вон и хлопнул дверью.

Рем повертел вицы пальцами, потом сделал пару шагов к письменному столу, который от щедрот своих выделил ему герцог Монтаньи, и положил эти избирательные символы рядом с двумя такими же переплетенными оливковыми веточками. Вицы Аскерона также достались ему, а не отцу. Для Кесарии Сервий Аркан Деспот был пустым местом, кем-то вроде управляющего, вольнонаемного работника. Столичные бюрократы понятия не имел о том, что означает титул деспота и какую угрозу он в себе несет, и потому отправили герольда к герцогу Аскеронскому, как и полагается.

Так что теперь у Буревестника оказалось два голоса вместо одного, и это открывало очень интересные перспективы!

* * *

Он не успел даже понять и обдумать толком, что означает выходка старшего брата, когда в дверь постучали. Это точно был не Децим, Змий никогда не стал бы стучать, и если забыл бы что-то, то вошел бы обратно вместе с ударом ноги.

— Войдите! — крикнул Рем

— Ваше высочество! — сказал знакомый служка, тот самый, что прислуживал за столом в ложе. — Герцог и герцогиня Монтаньи просят вас к себе.

— Ну, раз просят… Не могу ведь я отказать хозяевам. Подожди за дверьми!

Аркан сменил рубашку на свежую, сунул руки в рукава парадного вызолоченного камзола, застегнулся, надел перевязь с мечом, пригладил перед зеркалом волосы и скептически оглядел себя: даже в помпезном наряде он выглядел скорее как главарь пиратов, или атаман грабителей с большой дороги, а никак не благоверный владетель богохранимого Аскеронского герцогства.

— Ну нет во мне придворного лоска! — сказал Буревестник своему отражению и поскреб слегка отросшую щетину. — Но я старался, видит Бог!

С сомнением поглядев на вечнозеленые листики, которыми были успыаны вицы, мирно лежащие на столе, он сунул их за пазуху, во внутренний карман, и вышел за дверь.

— Ведите, маэстру! — кивнул он служке.

Герцогские покои располагались на четвертом этаже башни, то есть — ровно на два этажа выше, чем гостевые покои Арканов. К удивлению Рема, проводник повел его не к узкой винтовой лестнице, типичной для интерьеров оптиматских замков, а в тупиковую комнату. Сунув руку за портьеру, служка дважды дернул за невидимый шнур и где-то внизу раздался сначала едва слышный звон колокольчика, а потом сиплые команды, скрип дерева и тихое звяканье цепей.

— Прошу! — широким жестом служка раздвинул портьеру и Аркан увидел платформу подъемника с перилами.

Монтрей, оказывается, не только водопровод устроил? Настоящий сторонник прогресса? Рем с некоторой опаской шагнул вперед, провожатый — следом за ним. Четыре звонка колокольчика — и подъемник взмыл вверх. Откуда-то из подвального этажа снова послышались сиплые ругательства.

— Там что, колесо крутят? — спросил Буревестник со странной интонацией.

— Четыре работника внутри колесного привода, ваше высочество! Приводят в действие лебедку за счет мускульной силы ног! — гордо сказал служка. Этот тоже, видимо, был сторонником прогресса.

Когда подъемник достиг четвертого этажа, Аркан дождался, пока перед ним распахнут портьеру, и по освещенной магическими светильниками анфиладе комнат прошел в личные покои молодоженов, провожаемый хмурыми взглядами стражников. Настоящие монтаньяры, всей душой преданные своему суверену, не очень-то одобряли присутствие в северном герцогстве аскеронских войск, и уж точно с предубеждением относились к родне своей новой герцогини.

Но Арканам издревле было плевать на предубеждения.

Двери распахнулись и Селена поднялась навстречу брату:

— Рем! Как я рада тебя видеть! — и крепко обняла его. — Очень сложные выдались дни…

Аркан ничего не ответил, погладив сестру по голове.

— То ли еще будет! — сказал он. — Ты теперь герцогиня, на легкие дни и не рассчитывай!

— … сказал его высочество, бежавший от скипетра как черт от ладана! — Луи Монтрей вышел откуда-то из глубины покоев, весь сияющий довольством и излучающий дружелюбие. — Рем, друг мой… Мы с Селеной решили, что я не поеду в Кесарию. Слишком много дел в Монтанье, к тому же…

Он недвусмысленно покосился на супругу, явно намекая на скорое рождение еще одного рыжеволосого Монтрея.

— Но мы ведь не можем позволить столичным интриганам решить всё за нас, верно? — подала голос Селена. — Мы с Луи хотим, чтобы ты взял наши вицы!

«Мы», «наши» — сестричка мигом скрутила муженька в бараний рог! Буревестник тщательно прятал улыбку, но получалось откровенно плохо.

— Вы не поверите, — жестом фокусника Аркан достал из-за пазухи оливковые ветви. — Тут вот какая оказия случилась… У меня уже есть два комплекта.

— Что ж, дражайший шурин, ты будешь одним из самых ценных сенаторов, вот что я тебе скажу! — расхохотался Монтрей. — Я уверен — ты распорядишься голосом Монтаньи как следует. Подсыпь им перцу… Мне плевать, за кого ты проголосуешь. Я не верю в Империю, понимаешь? Мне нравится то, что мы делаем здесь, на берегах Последнего моря: крепкий союз на благо всем жителям этих земель и во славу наших фамилий! А выборы… Чушь всё это. Не будет никакого Императора. Кончилась Империя Людей! Теперь каждый сам за себя.

Аркан упрямо сжал челюсти. Он-то был имперцем до мозга костей, и такие взгляды зятя ему не нравились.

— Ладно, ладно… Делай как знаешь. Я повторю — мне плевать. Оптимат, популяр, ортодокс, эльф, гном, хоть сам дьявол! Голосуй за кого хочешь. Главное, чтобы кардиналы изошли желчью! — махнул рукой Людовик. — Селена, радость моя, подай верительную грамоту, я подпишу.

Герцогиня Монтрей из ящика большого секретера вынула сложенную вчетверо бумагу, герцог размашистым росчерком пера оставил свои инициалы, капнул сургуча и приложил перстень с гербом.

— Податель сего — доверенное лицо герцога Монтаньи и может говорить от его лица и распоряжаться электоральным правом… — прочел Аркан. — Очень интересно!

— Рем, тут такое дело… Тебя просит зайти Анники, — проговорила Селена. — Только ты сильно не удивляйся. У нее и у Микке есть к тебе предложение.

— Бабий бунт! — снова расхохотался Людовик. — Видишь, как они нашего брата в оборот взяли! Не Корхонен и не Ярвинен — Анники просит зайти! Мужчины — женитесь, женщины — мужайтесь!

Аркан сначала посмотрел на вицы в своих руках, потом — на сияющих счастьем супругов.

— Что ж, навещу северян. Кстати… Кто-нибудь знает, почему листья этой оливы не вянут?

* * *

Микке в гостевых комнатах северян видно не было. Зато была Анники — в алом с белым орнаментом льняном наряде, меховой песцовой накидке, браслетах червоного золота, таком же обруче и височных кольцах. Ее тонкая талия подчеркивалась пояском с золотой бляхой, свободный крой платья не мог скрыть женственных изгибов статной фигуры.