Раскаты грома (СИ) - Капба Евгений Адгурович

Из-за поворота дороги, нахлестывая лошадей, наметом вылетела дюжина всадников. Три ортодоксальных баннерета с развевающимися знаменами ра плечах, в шапелях и кожаных доспехах, сопровождаемые хорошо вооруженными дружинниками нагнали подозрительную троицу. Их кони гарцевали вокруг, храпели и фыркали, сами воители хмуро глядели из-под полей своих железных шляп. Один из баннеретов тронул пятками бока лошади и выдвинулся вперед.

— Что заставило вас покинуть Аскерон в такое позднее время? — спросил он, пристально вглядываясь в лица друзей. — Гном-изгнанник, людолов из Туринн-Таура и бретёр? Да одни ваши рожи стоят того, чтобы я приказал своим людям заковать вас в кандалы и доставить в кордегардию!

— Пупок не развяжется, папаша? — поинтересовался Ёррин, который теперь был вовсе не Ёррин, но натуре своей не изменил ни на грош. — Устанешь заковывать!

— Помолчи, подгорник! — рявкнул ортодокс хватаясь за эфес меча. — Не тявкай. Вижу, главный у вас этот оптимат… Скажи мне, маэстру, как звать тебя и есть ли у тебя подорожная грамота?

Такая ситуация для Рема была в новинку. Он всегда был на той стороне, и столкнуться с агрессией со стороны единоверцев, вступить с ними в драку — это в его планы точно не входило.

— У нас задание, — пояснил он, разворачивая свиток с печатью дю Грифона. — От коннетабля. Разведка по ту сторону Берегового хребта. Говорят, Антуан дю Массакр готовит рейд в Аскерон…

— А-а-а, — ортодокс даже в ночной темноте разглядел печать и подпись. — Так ты из грифонских башелье… Коннетаблю служишь? Ладно. Пускай вы и не вступились за законного герцога, но и оружие мы с вами не скрещивали. А что, и в Монтанье повоевать довелось?

— А то! — глянул ему в глаза Рем. — Даже на самой свадьбе госпожи Селены обеспечивали безопасность! Я видал, как герольд из Кесарии нашему герцогу вицы вручил! Есть у нас герцог — даст Бог, будет и император!

— Оптимат — и импе-е-ерец! Толково! — одобрительно кивнул старый баннерет. — Гляди, ребятки — и среди оптиматских душепродавцев попадаются порядочные люди. Император — это дело! Пусть только на престол сядет, а там наши Арканы ему помогут. У нас надёжа-Деспот порядок навел, глядишь — и по всей Империи жизнь наладится. Ну, езжайте… Да только поосторожнее — в предгорьях народ лютый, вашего брата страсть как не любит…

Только спустя полчаса, удалившись от ортодоксов на значительное расстояние, эльф спросил:

— А когда этот воинственный маэстру сказал про то, что «нас» в предгорьях не любят, он кого имел в виду? Каких нас?

Аркан отлично знал ответ на это вопрос. Но отвечать не торопился. В его голове роились странные мысли. Он впервые за долгое время, может быть — за целый год, снова стал никем. Над ним не сверкала эгида из титулов, происхождения, личной славы и противоречивой Аркановской репутации. Его могли просто прирезать на дороге, он вполне был способен теперь просто зайти в кабак и надраться вином, и получить кулаком в лицо один или два раза — и из-за этого не грозил разразиться дипломатический скандал или разгореться война. Такое забытое чувство свободы и самодостаточности было свежим, восхитительным! Теперь Рем был даже благодарен тому баннерету и его людям за бытовую ксенофобию, ортодоксальный шовинизм и воинскую бдительность.

— Похоже, нам удалось! — сказал с некоторым удивлением Буревестник.

— Что — удалось? — удивился гном.

— Конспирация, — пояснил Буревестник. — С этими ребятами я брал Риоху. Помнишь Риоху, Эадор? Мы втоптали рыцарей в болотную гать к чертовой матери!

— Красивый замок и горит красиво, — процитировал что-то смутно знакомое эльф и в его глазах мелькнули багровые сполохи пламени. — Такое не забудешь. Так что там с моим вопросом? Каких именно «нас» не любят в предгорьях? Ванъяр? Кхазадов? Оптиматов?

— Всех тех «нас», которые не «они». Всех чужаков. Я бы не рискнул сейчас в таком виде заявиться в Тарваль или Роквер, маэстру. Ксенофобия — это часть традиционного ортодоксального менталитета! — Рем взялся за поводья и направил коня вперед.

— Ксенофобия — это часть любого сраного менталитета, — буркнул Ёррин и с печальным выражением лица почесал натертую задницу. — А вот конные прогулки к менталитету кхазадов точно никакого отношения не имеют!

* * *

XIII БЕРЕГОВОЙ ХРЕБЕТ

Герцогство от моря и до вершин Берегового хребта простиралось в среднем на двести верст, хотя несколько горных отрогов и пересекали территорию Аскеронского владения, выходя практически к самому побережью. Ухоженные, вымощенные брусчаткой, на худой конец — щебнем, дороги и выносливые лошадки позволили трем путникам достичь долины Царандаль, бывшей вотчины Тарле, за четверо суток.

Останавливались на постоялых дворах, в основном — ночью. Рем не думал, что когда-нибудь будет предпочитать оптиматские гостиницы тем, в которыми владеют ортодоксы, но теперь приходилось учитывать специфический внешний вид и отношение к нелюдям. Да, в общем и целом ортодоксы неплохо уживались с гномами, не гнушались сидеть за одним столом. Но что касается эльфов… Доль Наяда была открытием последнего времени, и сама идея возможности плодотворного сотрудничества с остроухими долгожителями пока не укоренилась в народном сознании.

Долгие века знакомства только с одним эльфийским народом — Туринн-Таурскими ванъяр, существами эпатажными, вздорными, жестокими и высокомерными, оставили неизгладимый след в людской памяти. Да, аристократия Империи после восшествия на трон династии Моро завела моду на всё эльфийское, видимо, завидуя долгому сроку жизни, боевому искусству и явному превосходству во многих сферах культуры, но… Расплачивались за это непривилегированные сословия: налоговым гнетом, многочисленными повинностями и бесконечным страхом. Ванъяр в большинстве владений обладали экстерриториальностью, осудить их могло только Великое Посольство Туринн-Таура в Кесарии. То есть, для того, чтобы наказать убийцу, насильника или похитителя детей, нужно было как-то убедить феодала схватить эльфов, доставить их в столицу пред светлы очи Великого Посла и выступить в защиту своих вассалов в суде. Утопия!

В большинстве случаев феодал плюнет на беды крестьян, и пригласит высокородных остроухих гостей на пир в замок, приняв одну-две туринн-таурские безделушки в качестве компенсации. А городской магистрат, в том случае, если ванъяр совершат преступление в городе, просто возьмут золото. В качестве взятки.

Конечно, если пострадает аристократ — просто так это эльфам с рук не сойдет. При условии, что аристократ будет достаточно знатен… А если нет? Не одна и не две юных невинных дочери захолустных рыцарей, и здоровых красивых мальчишек, сыновей провинциальных башелье, сгинули в лесах Северо-Востока, украденные туринн-таурскими людоловами. Такими же самыми разнаряженными франтами, каким сейчас выглядел Эадор. Именно поэтому его панибратские разговоры с лысым молодым воином-человеком и татуированным кхазадом сбивали людей с толку, да и вера в своего герцога и надежу-Деспота была велика. Арканы хоть и с придурью, а за своих башку открутят хоть эльфам, хоть черту с дьяволом.

Это при безвластии последних лет, когда старый герцог Барилоче медленно угасал в своем замке, случалось всякое… А теперь — нет. Теперь мерзавец будет болтаться на дереве у дороги с табличкой на шее, какой бы формы уши у него ни были! Так или иначе, пускай и нехотя, их определяли на постой, а звонкий сребреник и холодный блеск стали клинков убеждали — лучше не плевать страшным маэстру в похлебку, и не совать терновник под попоны лошадей.

На вторые сутки пути покрытые лесом равнины прибрежной низменности сменились холмистыми предгорьями, потом появились на горизонте громады гор. Дорога стала гораздо более узкой и извилистой, порывы ветра приобрели пронзительность, взгляды местных — суровость и боевую злость, свойственные тем, кто проживает в постоянном напряжении. Здесь, по перевалам и вершинам скалистых кряжей пролегала граница с враждебными Западными герцогствами.