Вверх по лестнице в Голливуд - Рейчел Пайн

Нашим попыткам прорваться в туалет постоянно препятствовали напоминания для Аллегры перезвонить другим сотрудникам или ответить им по электронной почте. Мы с Дагни, при всем нашем бесправии, всегда были на виду и на слуху, а потому часто становились мишенью для всеобщего негодования. Сейчас у меня не было времени на такие беседы. Я двигалась целенаправленно, пригнув голову, и врезалась прямо в Марлен.

— О-о, мой бедный локоть, — проговорила она. Я извинилась и попыталась ее обойти, но Марлен и не думала меня пропускать.

— Марлен, мне действительно нужно, — сказала я, для убедительности потрясая бутылкой с мылом. — Я подойду на обратном пути.

— Мне необходимо поговорить с Аллегрой, — ответила она, многозначительно потирая локоть, как будто проверяла, целы ли кости. — Ты обещаешь, что я буду следующей в очереди?

— Я занесу вас в список звонков.

— Но мне нужно сейчас, — заныла Марлен. — Это насчет Бадди Фридмана. Он говорит, что не приедет, если мы не доставим из Майами его родителей и не достанем для них билетов на церемонию.

Я обогнула ее и устремилась в холл, бросив через плечо:

— Когда я вернусь из туалета, родители Бадди все еще будут в Майами.

Этим я, конечно, заработаю еще одну записку. Налицо было разгильдяйство, отягощенное нарушением субординации, но я уже знала, что Марлен была из тех, кого полагалось терпеть, а не бояться.

Марлен незаменима для «Глориос», так как почти каждый уик-энд занималась организацией вечеринок для прессы. Это была трудная работа, требовавшая умения присматривать за капризными знаменитостями и их людьми, одновременно делая так, чтобы все двести пятьдесят журналистов остались довольны. Но если с вечеринками Марлен справлялась блестяще и была на своем месте, то все остальное время она превращалась в сущее наказание. С утра понедельника до полудня среды она сетовала на огрехи, допущенные на последней вечеринке. В среду же, после ленча, она начинала предсказывать погрешности, которые будут допущены на следующем приеме. Но ее организаторские таланты вкупе с готовностью жертвовать ради «Глориос» всеми выходными без исключения дали ей прерогативу игнорировать элементарные правила человеческого общения.

Когда я вернулась за стол, Аллегра уже была у себя и Марлен с Вивьен расхаживали перед ее запертой дверью, как тигры в клетке, а Дагни без особого энтузиазма пыталась их отогнать.

— Но она мне нужна, — говорила Марлен.

А Вивьен настаивала:

— Мне нужно видеть Аллегру сию секунду.

— Она разговаривает по телефону и знает, что вы ждете, — сказала Дагни, пристально изучая свои ногти. — Я позову вас, когда она закончит.

— Но кто пойдет первой? — спросила Марлен.

Дагни взглянула на меня и чуть заметно приподняла брови. Нам трудно было обижаться друг на друга всерьез — лишь мы одни понимали, в каком положении находились. Этот спектакль разыгрывался как минимум раз в день, и игнорировать его было очень сложно. Единственным, что объединяло Марлен и Вивьен, было то, что обе они терпеть не могли отчитываться перед Аллегрой, и масла в огонь подливал тот факт, что Аллегру назначили на этот пост через их головы какие-то три года назад, хотя обе они считались ветеранами «Глориос». Ситуация грозила полностью выйти из-под контроля, но так бывало всегда — наш отдел неизменно пребывал в состоянии, близком к истерике.

Не в силах больше ждать, Марлен вошла в офис Аллегры. Вивьен следовала за ней по пятам. Аллегра разговаривала по телефону, прижав трубку плечом и что-то невразумительно бормоча. Потрясенная вторжением, она сделала большие глаза и замахала на них рукой, а потом нацарапала на листке: «ЭТО ОПРА».

Мы с Дагни, не выходя из-за своего стола, с большим удовольствием наблюдали за этой маленькой драмой. Мы знали, что она говорила не с Опрой. Этим утром Мэкки Моран, которая перестраивала для Аллегры холл, взглянула на Крайслер-билдинг по-новому, и ей открылся мир новых возможностей.

Вивьен и Марлен, потерпевшие поражение, выкатились. С Опрой, даже воображаемой, не мог тягаться никто, и им это было известно.

— Пойду перекурю, — сказала я Дагни, натягивая пальто.

— Ты же не куришь, — мрачно бросила она мне в спину, как будто подозревая, что я намеревалась обскакать ее и в этом.

Я отправилась в корейский гастроном на углу, чтобы пополнить свои надуманные запасы курева, и выбрала зажигалку «Бик» ярко-синего цвета. Не имея опыта в покупке сигарет, я какое-то время изучала ассортимент, пока не остановилась на «Мальборо», потому что их курил Кларк.

— В мягкой упаковке, — добавила я, прихватывая банку леденцов, чтобы сымитировать мятный запах, характерный для дыхания курильщиков.

На улице я распечатала пачку, зажгла сигарету и решила убить четверть часа на рассматривание витрин. Однако, еще не сжившись с новой привычкой, я постоянно забывала, что держу в руке зажженную сигарету. После того как меня выставили из двух магазинов — здорового питания и декоративных ковров, — я решила присесть на скамейку и позвонить Абби по своему новенькому сотовому телефону от «Глориос».

— Карен! Я как раз тебя вспоминала, — ответила та.

— Правда? — спросила я, настороженная ее энтузиазмом. В последнее время Абби разглагольствовала лишь о загадочных болезнях, которые обычно диагностируются слишком поздно. — И сколько мне осталось? — спросила я.

— Да брось ты. Я уже давно разделалась с зачетом по смертельным заболеваниям.

— Это название?

— Конечно, нет. Официальное название — «Трудно диагностируемые заболевания эндокринной системы», и я очень рада, что с ними покончено. Хотя, если понадобится, я их узнаю с закрытыми глазами. Хуже всего то, что преподаватель сказал на прощание, что нам, оказывается, здорово повезет, если мы хотя бы раз в жизни столкнемся с такими болезнями.

— Что ж, тебе повезет больше, чем пациенту.

— Точно. Ладно, а как твои дела? Как поживает «Глориос»?

— Я наконец освоилась, но люди — это отдельная тема. Формально я работаю под началом Аллегры, но на самом деле прогибаюсь перед Вивьен, исполнительным вице-президентом, и Марлен, старшим вице-президентом, а с ними просто беда.

— И почему?

— Потому, что они не только злятся без причины, но и тщеславны настолько, что это уже болезнь. Вивьен только чуть-чуть выше Марлен, а Аллегра — выше их обеих, так что постоянно ждешь свары.

— Похоже на здоровую рабочую обстановку.

— Я одного не могу понять: они — хоть и ведьмы — очень смекалистые, прекрасно знают свое дело, да и сама работа такая, что дух захватывает. Я бы восторгалась ими, дай они мне такую возможность. — Я рассмеялась, стараясь скрыть горечь.