Молчание Гамельна - Александра Варёнова

мне по всем фронтам вышел.

— Давайте уже, гоу, в путь.

Леона толком сама не поняла, как оказалась на скутере, которым лихо управлял подросток, но, в конце концов, мелкий правда уверенно держался и вел. Это явно был не худший вариант развития событий.

«Закат» оказался насыщенно-красного цвета и полукруглой формы. И назывался совсем не «Закат», однако природа прозвища буквально бросалась в глаза. Леона купила подростку на его деньги пива и на кассе от себя мармеладок — от последних тот расцвел счастьем и благодушием. «А как ты?..» Леона хмыкнула. Уж больно показательно мелкий облизывался на рекламу. Себе она прихватила холодного чая и сушеных фруктов.

Оллин пришлось ждать еще сорок минут. Она прибежала, чуть запыхавшись и крепко сжимая лямки набитого рюкзачка. И будто не верила, что все происходит взаправду и что Леона ее ждет. Одежду она сменила на джинсовый сарафан с заплатками и сделала себе два куцых, но все-таки хвоста. Схватила Леону за руку и потянула вниз по дороге и через поле.

— Так короче. Успеем на поезд до отбытия. Тут они нечасто ходят.

— А твоя…

— Спит. Крепко. Умаялась за день. Выпила лекарств. Столько дел… — Похоже, крепко уснуть тетке Оллин «помогла». — Я так рада, что ты догадалась про магазин и дождалась меня.

— Я же рыцарь, принцесса.

* * *

В поезде Оллин уснула, утомленная жизнью за другого, издерганная и ошеломленная переменами. Леона торопливо писала маме о том, что приедет не одна. И кучу какой-то ерунды вслед. На все километры сообщений мама написала невероятное «Мы ждем». На другой поезд Леоне хотелось лететь, но Оллин напоминала сомнамбулу. У нее заплетались ноги и слипались глаза — и все-таки каким-то чудом они успели на нужный экспресс. Оставалось совсем немного, но ужасно-ужасно далеко!

Путь прошел в смутных прикидках, попытках разобраться, а что дальше, сомнениях и самоуговорах, что она все делает правильно. На трети пути Оллин проснулась — и они сидели плечом к плечу, смотрели в окно и чувствовали себя вновь обретенными сестрами. Никаких постановочных передач о встрече родных спустя годы не надо! Вот оно, здесь, рядом, возле сердца.

Еще одно «родное» явно их караулило. Леона только собралась звонить в дверь, как на порог выскочил Чарли и уставился во все глаза. Протянул руку потрогать, убедиться. Оллин с готовностью шагнула вперед.

— Я не призрак, я — настоящая, — и приложила ладонь Чарли к своей груди.

Чарли от такого смутился до корней волос. Отскочил чуть не на километр.

— Э, привет. Рад видеть, что ли.

Леона от такой топорности едва в фейспалм не ушла. И еле удержалась от подзатыльника для одного несносного мальчишки, юного гопника, блин. Но Чарли исправился сам, напыщенный и серьезный, как индюк. Даром что футболку себе всю измял, пока говорил действительно важное и стоящее:

— С возвращением.

Оллин вдохнула глубоко-глубоко, шагнула за порог и крепко обняла Чарли.

— Я — дома.

Чарли состроил несчастное лицо, а потом обнял Оллин в ответ.

— Ого, какие сцены! Руди, где фотоаппарат? Неси скорее!

Но пока Элизабет поворачивала голову, Чарли успел сделать вид, будто с Оллин и не знаком. Элизабет покачала головой.

— Ну дети, а как же семейное фото?

— Я — пас, — Чарли скрестил руки на груди, колючий еж.

— И я. Я ужасно одета, с ужасной прической и после долгой дороги. Фотографии в таком виде делать неприлично.

На вытянутое несчастное лицо мамы Леона только пожала плечами. Ну да, такие они — с характером.

— Дорогая, ты меня звала? О, Лео, привет. И тебе привет…

— Оллин.

— Привет, Оллин. Я Рудольф, но меня все зовут Руди.

— Момент уже упущен! — мама показательно вздохнула. — Пойдемте лучше есть. Мы с Чарли старались.

— С Чарли?! — Леона чуть не запнулась о собственную кроссовку.

— Ну да, он умеет готовить. Ты не знала? — тон мамы походил на осуждающий. — Идемте, дети, дорогой.

И все послушно пошли! Чарли задержался на миг, зыркнул на Леону.

— А ты и правда львица.

А он-то этого от кого нахватался?!

* * *

Леона оккупировала столик в чайной, где спряталась от дождя и внутренних терзаний, сжимая в руках большую чашку. Итак, у нее в доме жили два условно похищенных ребенка. Уже пора было что-то с этим делать. Да, они ушли сами, но полиции попробуй что докажи. На суде мало чего добьешься, даже с учетом того, что право голоса и выбора у детей было. Только вот Леона им никто. Юридически. Пресловутые законы! Почему нельзя осестриться или обратиться без участия родителей? Сразу стало бы проще. А так они — на пороховой бочке. Все ее родные и любимые люди. Счет с дней перешел на часы. И сколько у них времени до взрыва — неизвестно. А Леону еще ждала Сьюзен… После исчезновения которой точно начнут искать всех. Детей, чья безопасность висела на волоске.

Как бы хотелось посоветоваться и поделиться всем с Гамельном! Но как раз-таки Гамельну рассказывать о происходящем нельзя. Не сейчас. Леона не могла так подставить его под удар. Знание — всегда уязвимость. Можно случайно выдать себя. Особенно, когда уже один раз попадался.

— Вот встреча так встреча. Добралась в тот раз или ночевала под забором?

К Леоне бесцеремонно подсел владелец клуба «Рахум», одетый в приглушенно бордовый костюм с песочными заплатками на локтях.

— Добралась.

— Но руку и вежливость по дороге потеряла, — мужчина по-кошачьи улыбнулся и подозвал официанта. — Мне ройбуш на молоке и два десерта на ваш вкус.

Не, ну это уже наглость!

— Вам-то какое дело?

— Просто любопытно. Ты интересная девочка. Лео, верно?

Леона стиснула зубы и чашку. Из упрямства уходить с насиженного места не тянуло, тем более свободных столиков не наблюдалось, да и ливень разразился знатный. Леона до трусов за секунду промокнет. Но это нормально — разглядывать не стесняясь?!

— И что во мне… интересного?

— Ты могла бы стать первоклассным бойцом, но на такое ты не пойдешь, я думаю. Даже если я предложу тебе кругленькую сумму.

Леона внутри вытянулась по струнке. Точно, там ведь, в клубе, происходило что-то незаконное на нижних уровнях. Бои без правил? Или не только? Она все еще думала о подделке документов и месте, где это сделать.

— А вы правда гангстер?

Мужчина расхохотался.

— Для тебя могу быть хоть террористом.

— Террориста мне не надо. А вот новые документы…

— Боюсь спросить, что ты такого совершила, раз собираешься скрываться.

— Не я… Вернее, я, но нужно не мне. Моим друзьям. Три экземпляра.

Мужчина бросил на нее странный мажущий взгляд и закатал манжеты.