Граф ее грез - Анна Мэллори

Кейт распахнула глаза и увидела, что перо прочертило полосу до половины страницы. Она сжала губы, собирая остатки разума, и постучала пером о чернильницу. «Не забывай о своем решении! Отвергни его, не дожидаясь неприятностей».

– Кто бы вчера ни блуждал в ночи, с утра он должен был выглядеть уставшим.

– Боюсь, сегодня все выглядели неважно.

– За исключением Никфорда.

– Вряд ли его можно считать нормальным.

– Вы правы. Тогда следует составить список всех постояльцев гостиницы и подозреваемых.

Пальцы Блэка играли с завитками ее волос.

– Отличная идея, Кейт. – Его рука скользнула вниз по ее плечу.

– Что вы делаете?

– Диктую список гостей.

Кейт кое-как удалось сосредоточиться и не обращать внимания на внутреннюю дрожь.

– Не забудь про слуг, хоть я и не знаю имен тех, кто прибыл с постояльцами. – Блэк повернул голову и коснулся уголком рта ее губ.

– Слуг? Что вы хотите этим сказать? Зачем нам слуги?

Мысли Кейт путались, нить разговора рвалась. Остались лишь его губы в миллиметре от ее губ и жар его тела, проникающий ей под кожу.

– Они тоже здесь живут. – Его пухлая нижняя губа задела ее щеку, а рука опустилась на бедро и подергала прочную ткань. – Отец постоянно повторяет, что слугам нельзя доверять. Правда, именно поэтому я всегда питал к ним доверие.

Кейт высвободилась из его объятий и заглянула ему в лицо.

– Кристиан. – Она остановилась, собирая воедино все его высказывания об отце, чтобы позднее задать интересующие ее вопросы. Последняя фраза подтверждала ее догадки: он определенно был из богатой семьи, по крайней мере слуги в ней имелись. – Я не утверждаю, что ваш отец прав, но у слуг не меньше мотивов совершить преступление, чем у других людей.

– Гордон действительно увиливал от ответов, когда беседовал с нами на конюшне. – Блэк выпрямился, театрально постучал пальцем по подбородку, и тут Кейт вдруг засомневалась, шутит он или говорит серьезно.

Она подозрительно прищурилась, но все же решила продолжить разговор.

– Да, верно.

– С другой стороны, именно Гордон сообщил о теле. Зачем? Не лучше ли было оставить его под соломой? Мистер Уикет уже готов был решить, что Дженсон просто взял и уехал.

– Точно. – Кейт уже скучала по жару его тела и проклинала себя за эту мысль.

– Как насчет мистера Уикета? Вполне подходящая кандидатура. Может, до него дошло наконец, каков Дженсон на самом деле, и…

– И он запретил дочери связываться с ним?

– Вот именно. – Кристиан кивнул, но тут же замотал головой. Ну как понять этого человека? То он с беспечным видом говорит очень серьезные вещи, то с серьезным выражением лица водит ее за нос. – Уикет не похож на лицемера. Думаю, он искренне считал Дженсона неплохим парнем.

– Но не забывайте: не все придерживаются этой точки зрения. Лейк полагает, что многие слуги разделяли его ненависть к Дженсону. Мэри замыкалась в присутствии Дженсона, а сам Дженсон не делал тайны из своих чувств к Лейку и Мэри, иначе я не смогла бы подслушать их. Он доводил Лейка до бешенства, разве нет?

– Ну вот, вновь на сцене появляется Лейк.

– Похоже, все замыкается на нем.

– Но разве мы не услышали бы, как он выходит из комнаты?

– Однако тот же аргумент я приводила в отношении Фриуотера. – Кейт приподняла бровь. – Только вы пропустили его мимо ушей.

– Что-то не припоминаю…

– Не важно! – буркнула Кейт. – Куда важнее, что дверь Лейка хорошо смазана. Сегодня он напугал меня, неслышно пробравшись в комнату, да и вы тоже вошли незамеченным.

– Верно. – Кристиан рассеянно кивнул. – К тому же Лейк вполне мог нанять Тигза или одного из его головорезов. – Он помолчал. – Или Тигз сделал это сам. Судя по всему, он знал Дженсона, причем Дженсон опасался его, если не сказать больше – боялся.

– Тогда я предлагаю следующей обыскать комнату Тигза.

– Согласен.

Кейт закончила список, записав всех слуг, но не успела она поставить точку, как часы начали бить полночь. Двенадцать ударов полной безнадежности. Перо оставило на листе вторую полосу. Два, три, четыре.

Кейт закрыла глаза и подалась вперед, изо всех сил стараясь скрыть от Кристиана охватившую ее дрожь. Семь, восемь, девять. Перо треснуло, и она почувствовала, как сильная рука, разжав ее пальцы, стала собирать сломанные кусочки. Двенадцать.

Кейт сделала глубокий вдох и заставила себя поднять взгляд: Кристиан с невозмутимым видом поглядывал то на нее, то на острые края обломков пера. Затем он склонил голову набок, пытаясь разглядеть что-то в ее глазах, но она не понимала, что именно.

– Ну, что дальше? – с трудом выдавила она.

– Дальше мы ложимся спать.

Кейт потянулась за покрывалом, у нее не было сил ломать комедию после всех его прикосновений и тяжелых воспоминаний, вызванных боем курантов.

Кристиан тут же поймал ее за руку.

– Я буду спать поверх одеяла, и, пожалуйста, не спорь.

Кейт собиралась что-то возразить, но усталость навалилась на нее горой. Ну разделит она с ним постель, что с того? Ее репутацию уже ничем не испортишь. Все равно окружающие подумают о ней дурно, раскрой только она свой маскарад.

Кристиан сдержал слово и устроился поверх одеяла; в отличие от вчерашнего вечера он тоже не стал раздеваться и сохранял дистанцию, но Кейт все равно чувствовала тепло его тела. Ладно, завтра она с этим разберется, а сейчас просто поспит.

Очнулась Кейт три часа спустя: ее трясло от очередного кошмара, но сильные добрые руки обняли ее, и она затихла в теплых, надежных объятиях. Правда, в душе у нее ненадолго зародилась тревога, когда нежные пальцы прошлись по ее волосам, но она тут же погрузилась в состояние блаженства и забыла обо всем на свете. Опытные руки все гладили и гладили ее, и Кейт все плыла куда-то на волнах безмятежного сна.

Глава 11

Это ты должен был умереть, а не твои братья.

Маркиз Пендердейл – сыну Кристиану

Кристиан, подперев щеку кулаком, устало помешивал чай и думал о том, сколь длинное у них получилось утро. Они встали и осмотрели территорию вокруг гостиницы, заглянули во все щели и укромные уголки, за все лестницы и выступы от галереи до первого этажа. Пурга стихла, и селяне взялись за дело, расчищая дороги и открывая лавки; в итоге Кристиан был вынужден разрешить Уикету принимать местных жителей, заглянувших на чашку чая или миску рагу. К счастью, гостиница располагалась на самой окраине городка, и гостей было немного: большинство из-за сугробов осталось в своих домах.

Все слуги мужского пола ушли на расчистку тракта – это было необходимо для того, чтобы гостиница как можно скорее снова могла принимать постояльцев. Кристиан строго-настрого запретил им разглашать сведения о Дженсоне, его смерти и расследовании, но все равно слуги очень тревожили его: слишком уж много они знали и слишком ярко блестели их глаза.