Пламя внутри - Артемис Мантикор

и Гвидона, что сражался как раз рядом с ними.

К счастью, сам рыцарь-мистик от белого пламени ушёл, сбил его языки перекатом в снегу, и сходу рубанул клинком, лишив люста крыла и пары конечностей. В ближнем бою эти птицы были не очень. Но на защиту чудовища уже спешили три эстуса…

Я повторил тёмный лес, возвращая древней к жизни. Толку от них в этом бою и впрямь не было никакого — слишком медлительны, но пусть хоть под ногами у врага путаются.

С треском бьющегося хрусталя, вновь треснул купол алхимика. Прямо у моих ног в снег вонзились заострённые ледяные шипы — через дыру сверху под купол забирались стлекрылы — покрытые льдом химерные орлы, собиравшие магией вокруг себя влагу и поливавшие нас сверху осколками.

Повинуясь моему ментальному приказу, верхушка погибающего дерева-дендроморфа преобразилась в крохотный островок растительности, жить которому позволяло лишь мое активно поддерживаемое внутреннее тепло.

За нашими спинами выросло маленькое ПВО, которое принялось поливать новую напасть в ответ древесными иглами. И растениям удавалось отстреливать стлекрылов весьма эффективно, даже несмотря на их бронированные перья. Вверх выстрелили лозы, подхватив некоторых из монстров и выпивая из них жизнь. Дерево тоже не собиралось сдаваться и пыталось дотянуться до птиц. Думаю, внутри Стены оно сейчас тоже геноцидит чудовищ в попытке продлить свою жизнь.

В этот момент каард решил, что без него миньоны не справятся, и с шумом приземлился в самую гущу моего леса. Существо распалось на многочисленные сгустки сросшихся птичьих тел. Из каждого клюва потянулся чёрный туман, сработавший как смертельный яд, мигом уничтоживший всю колонию растений.

И славно.

Тёмный лес.

Начавшее было отмирать дерево принялось возвращаться к жизни.

Сам я резко шагнул навстречу очередной птицеподобной твари и выпустил майр ему в грудь, на манер Скорпиона. Подтянул птицу к себе, сменил форму оружия на растительные когти и принялся пить жизнь монстра.

Тёмный лес!

Погибшие растения выстрелили лозами и потянулись корявыми ветками к каард, пытаясь опутать, но монстр просто превратился в сгустки сросшихся птиц и разлетелся прочь.

БАМ!

БАМ!!

С шумом, поднимая вокруг себя ударную волну из снега и каменной крошки, приземлились два четырёхметровых совура. Миг, и на голове у одного из них оказалась Тия. Девушка сорвала с себя артефактную шляпу, небрежно бросила на тело чудовища с карикатурно маленькой совиной башкой, и с него в невероятном сальто перемахнула на голову второму совомедведю, сходу вгоняя в черепушку усиленную птичью лапу.

Пятёрка эстусов, выскочивших из-за тела умирающего монстра, оказалась очень неприятным сюрпризом. Твари не обладали особыми навыками, но были невероятно сильными и выносливыми физически.

Рейн! Парень был жив и даже пришёл в себя, хоть и выглядел очень неважно. Левая рука была вырвана по плечо, а всё тело было изодрано следами множества птичьих когтей. Люди с такими ранами не живут, но к счастью, он сейчас был кристаллидом.

Страж ворвался в самую гущу схватки, хватая последнего эстуса за крыло и опрокидывая на покрытый снегом камень. Еще двое противников с невероятной скоростью развернулись, издали угрожающий клёкот и в тот же час будто растворились в пространстве, оказавшись рядом со стражем. Два острых клюва врезались в камень, разбивая тело Рейна на груду осколков…

…которые собрались в теле королевского синего слайма. Прежде такой удар бы прикончил стража, но он с каждым разом менял свою форму всё быстрее, и в последний момент успел активировать навык превращения. А для слайма стать кучей брызг — совсем не проблема.

Спустившийся к нему стлекрыл ударил вокруг себя ледяными шипами, эстусы попытались изрезать крыльями, но из водного тела слайма вырвались тонкие водные жгуты, пронзая чудовищ, а затем страж выпустил силу своего источника, замораживая всех раненых птиц. Твари были неуязвимы для невыносимого холода снаружи, но кажется, заморозку изнутри переживали паршиво.

За спиной стража повалилось обглоданное и обезглавленное тело совура, убитого артефактом Тии. Сверху следом за падающим телом спланировала и сама облепленная внутренностями и ошмётками мяса кошмарная шляпа. Но прежде чем та оказалась на холодном снегу, её вновь подхватила птичья лапа шаманки. И Тия сразу же швырнула артефакт вновь, в следующего крылатого неудачника.

Во вспышке ревущего пламени в спину девушке ударило белое пламя. Светящаяся птица-лич, названная люстом, выпустила мощный огненный шар, но тот развеялся о проявившийся за ней астральный щит. Второй шар Тия приняла на освободившуюся птичью лапу, впитав магию врага в себя.

Глаза девушки полыхнули янтарной магмой. Она растворилась сонмом светлячков и оказалась рядом с атаковавшим её монстром, сходу срубая голову врага серпом. Подскочившего к ней птицу-угря она прикончила походя птичьей лапой, затем даже не поворачиваясь вогнала вампирский меч в распахнутый клюв эстуса призрачной дланью.

— Пересмешники! На шесть часов! — крикнула она, не отрываясь от боя.

Я с ужасом обернулся в указанном направлении. Вокруг нас были уже горы трупов высокоранговых летунов. Каждый уже выложился на полную. Мы не продержимся дольше под таким напором. А если пересмешники начнут возвращать всю эту гору трупов в виде зомби, мы не продержимся и десяти секунд.

Думай, Арк! Ну же! Должен быть способ остановить эту нечисть!

Но как? Весь этот птичник выходит из тела каард — это его способность. Возможно прикончив его, мы избавимся и от остальных птиц?

Осталось только понять, как уничтожить неуязвимую тварь…

Рой светлячков ринулся в сторону трупов. Это именно то, чего я боялся. Мёртвые пересмешники взялись за свою беззвучную песню, а значит ещё пара мгновений, и нам конец.

Вот только спасительная мысль не спешила.

А значит, придётся её поторопить.

Совиная мудрость.

В голове быстро прояснилось. В бою навык отвлекал — обилие лишних мыслей ускоренного сознания вынуждало замедляться физически. Но сейчас это оказалось отличным решением!

— Тия! Кинжал! — закричал я. Девушка меня не сразу поняла, и я добавил. — Артефакт!

Теперь шаманка поняла меня верно и исчезла в ворохе светлячков, чтобы оказаться рядом с поднимавшимися трупами и летавшими неподалёку от них пересмешниками. И в окружении врагов, она вытащила из ножен ворующий способности эпик.

Пространство на миг утратило краски, сердце болезненно сжалось, а на голове проступило несколько седых волосков. Но артефакт Дины, в котором та поймала способность пустотника, сработал идеально. В прошлый раз копьё против них выдало именно мёртвую магию.

На снег повалились хрустальные шарики с чернильным лесом из жил, застывших внутри фрагментов чудовищ.

Но на каард, высвобожденная способность рассчитана не была.

Осознав, что главная угроза исходит от шаманки, он обрушился сверху, погребая девушку под своим весом.

Это была мгновенная смерть.

Из клокочущего месива слияния птичьих тел вылетели обглоданные кости и изуродованный череп, в котором едва можно было угадать мою Тию.

Дыхание будто выбило из груди.

— ТИЯ!!!

Я рванул к останкам девушки. Воскресить её было некому. Альма по-прежнему была в отключке. Чуда не случилось, и знахарка не пришла в себя по волшебству, едва оказавшись здесь. На этот счёт у меня тоже был план, вот только ключевым элементом в нём была шаманка.

Следом за волной ужаса от осознания случившегося и невосполнимости утраты, пришла ярость. Такая, какую я ещё никогда не испытывал в этом своём воплощении. Тия была очень важна для меня, и я даже не осознавал до этого момента, насколько.

Однако ледяной гнев быстро смёл горечь.

Не считаясь с затратами маны, я швырнул семена хищных растений и ударил обновлением в надежде ненадолго задержать тварь. Но каард не спешил уходить и так. Легко порвав выросшими из его тела птичьими пастями зелень, он потянулся ко мне костлявой когтистой рукой, собирая в воздухе сферу из движущихся слившихся птичьих тел.

И я устремился ему навстречу.

Вспышка некротической энергии заставила тварь чуть отклониться и выставить руку, чтобы прикрыть глаза.

Из тел валявшихся рядом птицеподобных чудовищ ударили алые лозы, пробивая каард насквозь, но существу было плевать. Из его тела вместо плоти лишь вырывались чёрные сгустки перьев, тут же превращавшихся в крылатых уродов. Запредельный джокер не имел ни ядра ни уязвимых точек — это была смесь птичьих тел, принимавшая любую форму, и восстанавливающаяся после любой атаки за пару секунд.

Казалось, запас возможностей регенерации твари был бесконечным, и скорее всего действительно бы. Потому как из тела