Пламя внутри - Артемис Мантикор

потёкшие к сердцу локации.

Корни созданного мной дендроморфа потянулись по всему помещению, впиваясь в трупы чудовищ и жадно поглощая их жизнь. Подвижные лозы подтягивали тела покойников, превращая их в удобрения и грунт. А затем, вкусив силы, потянулись дальше, вскрывая двери локаций и пронзая их насквозь, пробираясь дальше и дальше, и давая запаху раффлезий охватить ещё больше локаций.

— Арк… — в голосе Сайны слышалась паника. Другие тоже смотрели на происходящее со сложной гаммой эмоций, единой сутью которых был страх. Разве что губы Мерлина растянулись в усмешке, а глаза заблестели так же, как должно быть горели сейчас огнём у меня.

— Пора приступать!

— К чему⁈ — с нотками паники спросила механистка.

Пол задрожал ещё сильнее. Общий счётчик накопленной маны, вырванной вампирическими навыками моего дерева, уже давно обошёл резервы убежища, и начал постепенно обходить рекорд, установленный во время обороны локации селенитов.

Дерево потянулось вверх, поднимаясь к потолку локации. Вбилось в него и с шумом выбило куски камня. Послышался скрежет, и перегородка поддалась, поливая монстров под нами каменным градом.

Мощные ветви поднялись, разрывая сковывающий рост каменный заслон. Массивный ствол, в центре которого в обнимку с дендроморфом находились мы, уткнулся в перегородку между восьмым и седьмым. Ветки ворвались во все найденные здесь двери. Трупный аромат раффлезий потянулся дальше по этажу, а дерево пробилось уже на шестой. Находящаяся там нежить не успела даже отреагировать, когда мощные ветки принялись собирать из местных скелетов костную муку для своего удобрения.

Пятый. Очаг муталисков, искажённых до неузнаваемости. Четвёртый. Ещё один хаб, духи природы. Эх, вот кого бы я точно пофармил! Впрочем, то что не сожрёт дерево, я ещё попытаюсь добыть. Оставлять столько дропа, десятки фрагментов существ, когда они так нужны моему собственному терминалу — кощунство.

Третий. Только здесь темпы роста начали замедляться, а сердце почему-то кольнуло недобрым предчувствием.

Не знаю, какой из моих модов сработал, ничего с навыками предвидения я не брал, но почему-то я отчётливо ощутил, что только что совершил очень большую ошибку.

Ошибку, которая может стоить нам жизни.

Но в чём? Контроль над растением? Дерево-вампир считало меня своим отцом, и слава богам, не читало книг Фрейда, так что испытывало к своему отцу-создателю благоговейный трепет. От разума архона там ничего толком не осталось — я специально постарался загнать осознанность дендроморфа к нулю, сделав доминирующей сущность растения. Так что в преданности дерева я был уверен на все сто.

Твари снизу тоже до нас уже не доберутся. В худшем случае они найдут способ выкорчевать моё деревце, но я в этом о-очень сомневался. Усилившийся дендроморф и без меня себя в обиду уже не даст. Но даже в таком случае ни о какой опасности для нас речи не шло.

Тогда что же не так…? Что я не учёл в своём плане? Что мог забыть?

Второй этаж.

Первый.

…

Дерево уткнулось в каменный потолок, преодолевая последнюю преграду, отделявшую нас от поверхности.

Шум монстров окончательно исчез где-то внизу. Остался лишь гул замедлявшего свой рост дерева. Верхушка пробилась сквозь последний заслон, вырываясь наружу и выбрасывая наверх закрытую барьером способности Мерлина энергетическую капсулу с нами.

Кожу обожгло невыносимым холодом, а на лице мгновенно проступил иней.

Верхушка попытавшегося распуститься дерева замерла на уровне двух метров над разломом и обратилась в ледяную скульптуру, которая тут же развеялась в пыль первым же порывом смертоносного ветра с температурой абсолютного нуля.

Миг осознания.

Ужас от понимания того, КУДА нас забросило.

Холодный пот и бешено забившееся сердце.

Руки до боли сжали легендарный посох, и я изо всех сил влил ману в ауру «внутреннего тепла», давая нам буквально несколько секунд, чтобы понять, что делать дальше.

Друзья в панике отступили ко мне, но лишь одна шаманка из всей группы осознавала настоящую величину задницы, в которую мы только что угодили.

Тия упала на колени. В глазах её стоял ужас. Никогда в своих жизнях она не чувствовала такого неописуемого, парализующего страха, если не считать магически наведённых. Память стаи сразу сказала, в ЧЬИ именно охотничьи угодья мы забрели…

На границе подступавшего ледяного облака мелькнула фигура мёртвого пересмешника.

Полупустая птичка, внутренности которой заменяли чёрные жилы и белые мотыльки медленно летела в сторону группы застывших проходчиков. Маленькое чудовище, едва не уничтожившие некогда всю нашу группу, и до сих пор периодически наведывающееся к нам в кошмарах.

А в следующий момент в тело мёртвого пересмешника ударило чёрное щупальце чего-то невообразимого, мигом оборвав её обманчиво хрупкую псевдожизнь.

Интерлюдия: секунда тиши

Сердце шаманки сковало в ледяные тиски.

Что такое каард она знала из памяти стаи. Как и то, что даже у неё нет никаких шансов против этого существа. Каард был в пятёрке сильнейших тварей, о которых знала стая.

На вершине Стены тоже есть своя иерархия, и если хаархусы с патриархами наводят ужас на совуров и бескрылую пищу из города, то сами хаархусы являются таким же обычным кормом для непобедимых каард.

От одного упоминания владыки открытых пространств стая умолкала и начинала молиться, чтобы смертельный жребий сегодня пал не на них.

В своих видениях и снах они видела каард лишь однажды, но это было одно из самых страшных её воспоминаний, наряду с тем, где она проходила бесконечные пытки в подвалах у живодёров.

Но сейчас за её спиной её Арк и семья. От неё зависит намного больше, чем просто выживание. От неё зависел сейчас её смысл. А она… понимала, что не справится. Даже с теми артефактами, что некогда принадлежали Дине. С каард никто бы не справился.

Сайна Синица ничего не знала о древнем владыке вершины Стены, как не знала и о том, что создание изломанного хаотичного ландшафта городов обусловлено вовсе не ленью криворуких строителей, а чтобы лишить каард главного козыря. Он силён там, где ничто не ограничивает пространство вокруг.

Но ей этого знать было и не нужно. Перед ней стоял на двух уродливых изломанных лапах силуэт пятиметровой гигантской птицы с пятью многосуставчатыми крыльями и трёхглазой башкой, причём все три глаза находились в постоянном движении независимо друг от друга. Клюв был повёрнут вертикально, и из него свисал голодный, покрытый вязкой слюной язык.

Светящиеся волшебные когти пребывали в постоянном движении. Все движения птицы были рваными и дёргаными, будто в бесконечном конвульсивном припадке, причём каждая часть твари двигалась будто бы по собственной воле, не оглядываясь на других.

Всего этого с лихвой хватало, чтобы опознать в выступившем из мрака чудовище какого-то совершенно запредельного джокера. Более жуткого и неестественного существа Сайна ещё не встречала, но теперь понимала, почему юстициары так часто сходят с ума от страха в дальних рейдах.

Механистка сжала зубы и бросила короткий взгляд в сторону лидера.

Сколько раз уже было так, что из-за его стремления залезть в ещё большую жопу она была на волосок от гибели. И каждый раз этот волосок оказывался грёбаным стальным тросом, который не только вытащит её, но и попутно подцепит горы добычи.

Поэтому она сдавила свой страх, взялась за «эльхиону» и активировала свой созданный в плюсовом модуле терминала козырь. Жаль, что устройство не имело механической природы и ничего не могло изменить в самом механизме. Однако оно сделало больше, зародив в существе собственную псевдодушу с магическим источником.

Пришло время обратить её против врагов Арктура. Первого человека на Стене, которому подозрительная до паранойи Синица начала доверять.

Кровь забурлила в жилах Рейна.

Ангелоид, которого больше не было в его теле, продолжал шептать по кругу одни и те же слова. Он радовался предстоящей битве и рвался поскорее сразиться с запредельным чудовищем. Чудовище было очевидным злом, на которое можно обрушить всю свою ярость и на время заглушить голоса в голове, что всё чаще просыпались после ставшей для него судьбоносной встречей с Алкостом.

Минутная встреча с пустотником породила в его душе искру мрака, которая распалялась всё чаще, норовя подчинить себе его сущность. Именно поэтому он так отчаянно боялся всего, связанного с ангелоидами. Даже обычный фрагмент он ни за что бы не рискнул поставить, боясь, что искра разгорится в пожар