Этюды по детскому психоанализу - Анжела Варданян

Я не соглашаюсь с ее предложением и вношу в свою очередь свое предложение:

– Не будем спешить. Оставьте мальчика в покое. Не теребите его развлечениями и своими тревогами и жалостью. Делитесь с ним своими сомнениями, спрашивайте о его желаниях, а не предвосхищайте их: не хочет – не надо, не настаивайте – будь то еда, сон, одежда или прогулка. Займитесь собой и понаблюдайте за ним. Позвоните мне через месяц, полтора, тогда подумаем, что делать, а если надо – пригласим и папу.

Бабушка еще раз попробовала настоять, говоря о пользе психотерапии для ребенка, но потом приняла мой довод о том, что на это должно быть прежде всего согласие ребенка, которого пока еще не было, и необходимо дать ему на это время.

Мальчик сидел рядом со мной и уже не прислонялся ко мне. В какой момент это произошло, я не заметила. Я повернулась и обратилась к нему, прямо смотря в глаза. Он не уклонился от этой встречи взглядов.

– Ты все слышал и можешь высказать бабушке свое мнение. Но решай все сам. Если захочешь еще раз прийти, скажешь бабушке или папе, или тете (которая за всю встречу не произнесла ничего, кроме подтверждения, что он перестал играть с детьми и отзываться на свое имя).

Напоследок бабушка спросила:

– Вы думаете, что все в порядке? Я ответила честно:

– Не в порядке, но так бывает иногда и с нормальными детьми в сложной ситуации. И это не обязательно болезнь.

Я призналась, что тоже вначале приняла это за преддверие аутизма, но все увиденное и услышанное позволяет мне надеяться, что происходящее – в пределах индивидуальной нормы в ситуации кризиса.

– Подождем! Дайте свободу выбора мальчику и наблюдайте. Я буду ждать звонка.

Через две недели позвонила не бабушка, а та самая тетя. Она взахлеб рассказала о том, что мальчика не узнать. Очень изменился, играет с детьми, ходит во двор, стал гораздо самостоятельнее. Все эти новости перемешивались с благодарностями от лица бабушки, которая вроде бы собирается начать свою терапию. «Было бы кстати», – подумала я, но ничего не сказала.

На ее вопрос: «Теперь я даже боюсь поверить, что все уже позади; неужели это эффект той одной консультации?» – я ответила уклончиво:

– Возможно, мальчик услышал для себя самое главное, и это объясняет все позитивные изменения, которые могут быть устойчивыми для обоих.

Тетка полюбопытствовала, что же особенного услышал мальчик, но я сохранила его секрет, сказав, что это касается только самого мальчика.

Это действительно касалось только его, его права выбора идентификации с отцом, которого бабушка, а может быть, и мама так и не приняли. Он получил это право, вернее, обрел его из моих слов. Он мне поверил, и ему этого оказалось достаточно, чтобы дать себе право быть самим собой, любить отца без чувства вины за предательство и страха быть отвергнутым. Ему больше незачем прятаться в психотической симптоматике. Запретное – дозволено!

После этого звонка я о них не слышала, но и сегодня, спустя 4 года, я также не сомневаюсь, что все у них в порядке. Для такого умного, тонкого мальчика одной-единственной консультации оказалось достаточно.

Примечания

1

Международный семинар «Проблемы современного психоанализа», проходивший в Ереване, 1999, АПА, MSF, UPA.

2

Дольто Ф. Мы идем в Мезон Верт //Дольто Ф. На стороне ребенка – СПб. – М., 1997, с. 447.

3

Винникотт Д. Маленькие дети и их матери. – М., 1998.

4

В отличие от запрета-фрустрации Ф. Дольто вводит понятие символогенной кастрации – Запрета, порождающего возможность достижения объекта либидо иным, более длинным путем. См.: DoltoF. Seminaire de psychanalyse d'enfants. – Paris, ed. Seuil, 1982, v. I, ch. 3.

5

См. об этом подробнее в этюде «Будни „Сада Радуги“».

6

В случае тяжелого или запущенного состояния ребенка мы советуем родителям, помимо посещения «Сада радуги», водить его на психотерапию.

7

Обычно с детьми до 3 лет терапия проводится либо вместе с родителями, либо в диаде «мать—ребенок».

8

См. подробнее этюд «Он хотел их убить, но боится».

9

См. этюд «Дикая Роза».

10

Dolto F. Tout est langage. – Paris, Vertige-Carrere, 1987.

11

Dolto F. La cause des enfants. – Paris, ed. R. Laffont, 1985, part III. Здесь и далее цитаты даны в переводе автора.

12

Dolto F. La cause des enfants, p. 560.

13

Actualites Sociales Hebdomadaires, 1988, № 1613. La maison verte a l'ecoute des enfants.

14

Dolto F. La cause des enfants, p. 560.

15

Dolto F. La cause des enfants, p. 568.

16

Vasse D. Se tenir debout et marcher. – Paris, еd. Gallimard, 1995, p. 81, 243.

17

Vasse D. Se tenir debout et marcher, р. 178.

18

Здесь в слове «малыш» символически обобщены пол, возраст, имя ребенка, которые в данном случае несущественны. В других случаях пол и возраст указаны достоверно. Имена с целью сохранения анонимности и профессиональной этики во всех случаях изменены.

19

Dolto F. Au jeu du desir. – Paris, еd. Seuil, 1981, ch.2. Mots et fantasmes.

20

Баррал В. Слова, которые вредят и которые помогают // Материнство, 1997, апрель, с. 74–77.

21

Dolto F. La cause des enfants. – Paris, еd. R.Laffont, 1985, part III.

22

DoltoF. L'image inconsciente du corps. Ed. Seuil, Paris, 1984.

23

Ibid., р. 57.

24

Ibid., р. 35.

25

Ibid., р. 55.

26

Ibid., р. 36.

27

Dolto F. Au jeu du desir. – Paris, еd. Seuil, 1981, p. 73.

28

См. вышеприведенную цитату из «L'image inconsciente du corps».

29

Dolto F. Au jeu du desir, р. 220.

30

Ереван, Международный симпозиум, 1997. Первод А. Давтян.

31

Значение подлинного имени ребенка совпадает со значением имени древнегреческой богини победы Ники.

32

Первый этаж деревянного двухэтажного замка, расположенного в центре игровой комнаты, заполнен мягкими мячиками – «фекалиями».

33

Школа развития детей младшего возраста.

34

Dolto F. Seminaire de psychanalise d'enfants. – Paris, еd. Seuil, 1982, p. 105, 122, 124.

35

Vasse D. Se tenir debout et marcher. – Paris, еd. Gallimard, 1955, p. 161.

36

Данным термином в психосоматике чаще всего выражаются образные функции, связанные с возможностями символизации вытесненных в бессознательное эмоций и аффектов в виде образных представлений. «Неспособность бессознательного проявлять себя в форме представления... – черта, свойственная психосоматическим нарушениям» (Kreisler L. La psychoso-matique de l'enfant. Que sais je? – Presses universitaires de Frange, 1976, p. 9–10).

37

Промежуточный объект между «Я» и «не-Я» (см.: Winnicott D. La consultation therapeutique et l'enfant. – Paris, ed. Gallimard, 1971, p. 21, 24).

38

«Ансамбль организуется влечениями, испытываемыми ребенком к родителям. В позитивной форме комплекс представляет собой аналог истории о царе Эдипе: желание смерти соперника, персонажа того же пола, и сексуальное влечение к персонажу противоположного пола. В своей негативной форме он представляет собой обратное: любовь к родителю своего пола, ненависть, ревность к родителю противоположного пола. На деле обе эти формы обнаруживаются на различных уровнях эдипова комплекса.

Согласно З. Фрейду, комплекс Эдипа переживает свой расцвет между 3–5 годами во время фаллической фазы. Его закат отмечается вступлением в латентный период. Известно его возрождение в пубертате, которое преодолевается с большим или меньшим успехом в особом типе выбора объекта.

Эдипов комплекс играет фундаментальную роль в формировании личности и направленности человеческих желаний.

Психоаналитики отводят ему основополагающую роль в психопатологии, отыскивая для каждого типа патологии способы его разрешения» (Laplanche J. Vocabulair de la psychanalyse. – Presses universitaires de Fran?e, 1967, p. 80).

39

Д. Винникотт и Ф. Дольто описывают значение переходного объекта в раннем детстве: Vinnicott D. La consultation therapeutique et l’enfant. – Paris, Gallimard, 1971, p. 21–24; Vinnicott D. Je et realite. – Paris, Gallimard, 1974, p. 41–59; Dolto F. Dialogues Quebecois. – Paris, ed. Seuil, 1984, p. 195–196.

40

14-летний Д., войдя в кабинет, обнаружил на столе резиновую игрушку-пищалку, оставленную 5-летней З. Он заинтересовался ею, попищал, а на сеансе несколько раз притрагивался к ней, поглаживая. На следующем сеансе я специально поставила ее на то же место. Увидев игрушку, он улыбнулся ей, как доброй знакомой. После этого, входя в кабинет, тут же искал ее взглядом. Вскоре я заметила, что любое затруднение в выражении вытесненных мыслей сопровождается у Д. Нажатием на игрушку и ее пищанием. Смысл этого объекта объясняет оговорка Д. Как-то я не успела положить игрушку на стол. Войдя в комнату, он заметил отсутствие объекта и произнес: «А где моя пипилка?» Избранный им объект мама-свинья с изображением детеныша на животе, как и оговорка – вместо «пищалка» «пипилка», близкое по звучанию к «пипильке» (так часто русскоязычные матери – армянки, грузинки, немки, гречанки и т. д. – называют половой орган девочки, в отличие от «пиписьки» у мальчика), демонстрируют проблему кастрации и сильной идентификации с матерью пациента Д., страдающего с 5 лет тиками.