Отверженный IV: Эскалация (СИ) - Опсокополос Алексис

— Это всё очень неожиданно, — начал я осторожно прощупывать почву. — И я тебя прекрасно понимаю. Но, может, как-то получится решить проблемы твоей семьи без такой жертвы?

— Нет, кроме свадьбы никак. И это чудо, что я успела вернуться.

— Аня, такие вопросы не обсуждаются вот так, сидя в столовой между парами, — сказал я уже более твёрдо. — Давай встретимся в нормальной обстановке и всё спокойно обговорим. Не стоит пороть горячку. Я понимаю, что ситуация сложная у твоей семьи, но не забывай одну вещь — ты вместе со мной спасла внучку генерального прокурора страны и председатель дворянского собрания Москвы. Спасла, возможно, от верной гибели. Князь Воронцов не из тех, кто такое забывает. Я уверен, если его попросить, он сможет помочь твоей семье.

— Ты не знаешь, как всё устроено. Я тоже лишь в общих чертах представляю. Всё сложно. Если бы у нашего рода был какой-то конкретный враг, который строит нам козни, или какая-то одна проблема, возможно, князь Воронцов бы её решил. Но проблема в том, что всё гораздо сложнее. Наша семья имеет много активов и не может их защитить. Пока был жив дедушка, он решал все проблемы, но папа не может. Наши проблемы не оттого, что у нас есть враги, а потому что у нас есть то, что можно забрать. И никакой Воронцов от этого не убережёт. Будут точить, пилить, делать гадости, устраивать проблемы, пока мы не отступим.

— Ты в этом уверена?

— Абсолютно. Мы ведь не сможем просить Воронцова каждый раз решать проблему, например, с якобы случайным арестом грузов на таможне или возбуждением уголовного дела против директора одного из наших заводов по причине того, что он десять лет назад был шапочно знаком с одним из криминальных авторитетов. А таких проблем сотни. Это жестокий мир, Роман. Мир большого бизнеса и дворянских интриг. В этом мире все делятся на тех, у кого можно что-либо забирать и у кого нельзя. И сейчас ситуация такова, что у Васильевых можно. Не легко, потому что отец сопротивляется, но можно. А у Денисовых нельзя. И не просто нельзя, а чрезвычайно опасно. И когда я выйду замуж за Глеба Денисова, у Васильевых тоже станет нельзя ничего забирать.

— Дикость, какая-то, — только и смог я сказать.

— Ужасная дикость, — согласилась Аня. — Но так всё устроено, таковы правила, и мы ничего не можем изменить. Нам остаётся только приспособиться к этим правилам, если мы не хотим проиграть.

— Я понимаю, но давай всё же обсудим это в другой обстановке и не спеша. Тебе же не завтра замуж выходить.

— О помолвке будет объявлено в ближайшее время. Мы вчера встречались с Денисовыми. Нас с будущим мужем представили друг другу.

— Ты его раньше не видела?

— Видела, конечно, но давно, мы ещё совсем маленькими были. А вчера официально представили. Вроде он ничего: и внешне, и по общению. Надеюсь, что окажется хорошим человеком. И я ещё хотела тебя попросить… — Аня замялась, было видно, что она не может подобрать нужные слова.

— Тебе бы не хотелось, чтобы кто-либо, и особенно твой будущий муж, знал о наших прошлых отношениях, в первую очередь об интимных, — догадался я.

— Да, — потупив взор, произнесла Аня. — Прости.

«Знала бы ты, как я не хочу, чтобы мой друг знал, что я спал с его будущей женой», — подумал я.

— На этот счёт точно можешь не переживать, — успокоил я бывшую подругу. — Я всё прекрасно понимаю.

— Рома, я не стесняюсь своего чувства к тебе, — принялась оправдываться смущённая Аня. — Я люблю тебя, и дело не в том, что Глеб будет из-за этого ко мне плохо относиться. Это для меня не имеет значения. Я просто боюсь, что тогда отменят помолвку и свадьбу. А это единственный шанс спасти семью.

Я слушал Аню и просто не знал, как на это всё реагировать. Ситуация была дичайшая. Моя девушка, которая, по её словам, до сих пор меня любит, должна выйти замуж за моего друга. И мне надо скрывать от него тот факт, что она была моей девушкой. В этой ситуации неправильно было всё: и то, что моя девушка выходила за другого, и то, что этим другим был мой друг, и то, что я спал с невестой друга, и то, что я должен был отпустить любимую замуж. И ещё куча всего из этого вытекающего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но при этом я был совершенно невиноват в том, что всё случилось именно так — откуда я, будучи Робертом Граховски и заводя роман с Агатой Дудек, мог знать, что Агата на самом деле Аня Васильева и она невеста моего друга Глеба? А даже не знал тогда, что я сам не Роберт, а Роман.

В это всём не было моей вины, но и оставить это так я не мог. Надо было что-то делать. Но что? Наломать сгоряча дров и расстроить свадьбу Ани и Глеба было проще всего. Но что я мог дать Ане и Васильевым взамен? Готов ли я был сам жениться на Ане? Смог бы я помочь её семье избежать в будущем проблем? Любил ли я, в конце концов, эту девушку настолько, чтобы создавать с ней семью? Да и в принципе, готов ли я был к созданию семьи в восемнадцать лет?

Не было ответа на все эти вопросы. Да и на вопрос, любит ли меня Аня, однозначного ответа не было. Влюблённость и влечение к своему первому мужчине она вполне могла принять за любовь. Но это всё же разные вещи. Очень разные.

И нельзя было забывать ещё один очень важный момент — Сила наделила Аню Васильеву зелёной аурой, но воспитана она была в традициях орков. А самопожертвование ради семьи для них было абсолютной нормой. Это надо было учитывать. И не только влюблённость, но даже любовь не смогла бы сбить орка с пути, если он решил пожертвовать собой ради семьи и рода.

Я сразу вспомнил старую шутку-поговорку про различие между орками и эльфами: орк ради семьи не пожалеет жизни, эльф ради семьи не пожалеет никого. И моя подруга Аня сейчас своим примером доказывала, что эта поговорка родилась не на пустом месте. И скорее всего, если бы я сейчас решил спасти наши отношения и предложил Ане руку и сердце, московская аристократка приняла бы это за эгоизм с моей стороны и посчитала меня угрозой своей семье.

Пока я обо всём этом размышлял, Аня осторожно положила ладонь на мою руку и сказала:

— Спасибо, что выслушал и спасибо, что понимаешь меня. Мне теперь будет намного легче. И спасибо за дни и особенно ночи, которые мы вместе провели в Восточном. Я это никогда не забуду.

Аня улыбнулась мне знакомой улыбкой Агаты — очень радостно и искренне. А затем она быстро встала из-за стола и ушла. А я остался. Я смотрел на остывшую котлету и пытался составить хоть какой-то план действий. Но сделать это было непросто. А ведь буквально полчаса назад мне казалось, что всё более менее встало на рельсы.

Посидев какое-то время перед нетронутым обедом, я всё же встал и собрался на выход. В этот момент у меня запищал телефон. Звонил Глеб. Я вздохнул и принял звонок.

— Привет, Рома! — донёсся из динамика голос друга. — Ты вечером у себя будешь, в общежитии?

— Да, — ответил я.

— Тогда жди в гости где-то после семи. У меня такая новость есть, по телефону и не расскажешь! До встречи! — сообщил Глеб и сбросил звонок.

«Кажется, я знаю какая у тебя новость», — подумал я, убирая телефон в карман, и понёс свой нетронутый обед к окну приёма грязной посуды.

Глава 14

Глеб пришёл около семи вечера — взволнованный и с бутылкой вина. Заметив мой удивлённый взгляд, брошенный на бутылку, он сразу же заявил:

— Повод серьёзный, а, кроме как с тобой, выпить мне не с кем.

— Ну я максимум за компанию могу полбокала выпить, — сразу предупредил я. — А что будем праздновать?

Я догадывался, по какому поводу мой друг прикупил вино, но не ожидал, что он это будет отмечать. Мне казалось, Глеб не очень-то и рад предстоящей помолвке и свадьбе. И как оказалось, я не ошибся.

— Праздновать ничего не будем, — ответил Глеб. — А вот повод выпить серьёзный. Очень серьёзный.

— Какой же?

— Если не выпью — с ума сойду. У меня третий день просто сносит башку от новостей. Надо немного отвлечься и забыться, но, похоже, без выпивки не получится. Если ты не хочешь пить, не проблема. Я сам напьюсь. И если ты не против, здесь и спать останусь. У тебя в общежитии дед разрешает ночевать.