Отверженный IV: Эскалация (СИ) - Опсокополос Алексис

— В подготовительную группу запихали?

— Ага. Как бабушка там — все на два года младше меня. Но ректор сказала, когда на первый курс зачислят, можно будет попытаться за год два курса проскочить, если знания позволят сдать сессии.

— Ну твои знания точно позволят.

Аня улыбнулась и спросила:

— А ты как?

— Нормально, — ответил я. — Сдаю все пропущенные сессии.

Мы болтали ни о чём, и было в этом что-то неправильное. Вроде передо мной стояла моя Агата, так мне было приятнее её называть, но при этом уже совершенно чужой человек. Надо было как-то закруглять эту беседу. Но просто сказать «пока» и пойти обедать, я не мог — остался у меня небольшой осадок после нашей последней встречи.

— Аня, ты не держи на меня зла, — сказал я. — Немного перегнул я палку тогда у тебя дома с этим «Ваше Высочество». Я не хотел тебя обидеть.

— Да я тоже была неправа, — ответила Аня. — Не подумала, что мои слова могут тебя так задеть.

— Нормально всё. Я не обиделся. Это жизнь, и от нас мало что зависит в сложившейся ситуации. Но там в Восточном нам было хорошо вместе, и я думаю, в память об этом надо сохранить нормальные отношения.

— Я тоже так думаю.

— Кстати, раз ты смогла сюда приехать, значит, тебе придумали какую-то легенду. Наверное, многие удивились твоему появлению.

— Придумали, — Аня усмехнулась. — Так себе легенда, если честно. Мои родители, узнав, что я оказалась выбраковкой, решили скрыть это дело и отправили меня в Беларусь в частную школу, объявив всем, что я пропала без вести. Но потом передумали и решили не скрывать дочь-выбраковку.

— Ну да, — согласился я. — Легенда не самая лучшая, но рабочая. Я очень надеюсь, когда-нибудь, когда ребят спасут, мы сможем рассказать правду о том, где были.

Аня кивнула, согласившись со мной. Мы какое-то время смотрели друг на друга, не зная, о чём ещё говорить, и в итоге я сказал:

— Ладно, пойду я. Рад был тебя увидеть.

— Взаимно, — ответила Аня, и мы разошлись в разные углы обеденного зала.

Я нашёл свободный столик, присел за него и попробовал начать есть. Но кусок не лез в горло. Как-то это всё было неправильно — только у меня складывались отношения с какой-либо девушкой, так что-то случалось. Сначала Мила, теперь Аня-Агата. Конечно, мои чувства к Миле были сильнее, чем к Ане, чего уж скрывать, и расставание с Милой мне далось труднее, но тогда мы расстались, и всё. А теперь же я должен был видеть Аню почти каждый день и вспоминать то время, когда мы были с ней близки.

Конечно, можно было попытаться восстановить наши отношения, даже несмотря на то, что против этого выступала семья Ани. Само по себе это было непросто, но возможно. Но в моём случае ситуация усугублялась тем, что моя бывшая девушка — оказалась невестой моего друга. Я после нашего с Глебом разговора в день моего рождения почти неделю отходил, пытаясь это всё осознать и смириться с этим фактом. И я вполне допускал, что теперь, после возвращения Ани, Васильевы и Денисовы вспомнят о старой договорённости.

Ни суп, ни котлета в горло так и не полезли, я выпил компот и вполне мог уходить, но эмоции двухнедельной давности так меня накрыли, что я просто «завис». Я сидел за столом и настолько ушёл в свои раздумья, что не заметил, как подошла Аня, села напротив меня и сказала:

— Не могу я так.

— Как? — поинтересовался я, возвращаясь к реальности.

— Не могу видеть, как ты на меня смотришь.

— А как я на тебя смотрю?

— Как на пустое место. Мы с тобой разговаривали пять минут, а ты смотрел сквозь меня. Так смотрел, будто меня и нет вовсе.

— Тебе показалось.

— Ничего мне не показалось.

— Аня, давай не будем заново это всё перемусоливать. Мы оба понимаем, что будет тяжело. Будет даже немного больно. Но рано или поздно всё пройдёт. Не стоит сейчас усугублять.

— Не немного, — сказала Аня. — Очень больно. Когда мне вернули память, я сразу всё вспомнила. Всю свою жизнь до Восточного. Я была обручена. С раннего детства. Наши семьи договорились, от меня мало что зависело.

— Я понимаю.

— Нет! Ничего ты не понимаешь! Когда я приехала с Восточного, я сразу сказала родителям, что люблю тебя. И что, кроме тебя, мне никто не нужен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Это прозвучало неожиданно. Я удивился и, видимо, не совладал со своими эмоциями, а Аня прочитала их неправильно, потому что горько усмехнулась и сказала:

— Ты мне не веришь? Имеешь право после того, как я тебя встретила дома. Но я очень тебя люблю. Ты мой первый мужчина. С тобой я испытала самые прекрасные минуты в своей жизни. И я не знаю, смогу ли ещё так когда-нибудь кого-нибудь полюбить.

Аня замолчала, я тоже не знал, что говорить в такой ситуации — эти откровения застали меня врасплох.

— Забавно, — продолжила Аня. — Вернувшись к себе домой, вспомнив, кто я такая, оказавшись в безопасности, я поняла, что по-настоящему счастливой была в Восточном, в медпункте у пани Митрош. С тобой. И это никогда уже не повторится, потому что я должна выйти замуж за того, кого мне определили в детстве.

Я всё ещё не знал, как на это реагировать и поэтому лишь слушал, а Аня продолжала говорить:

— Когда я рассказала родителям, что люблю тебя и хочу быть только твоей, папа меня поддержал. Он сказал, что расторгнет помолвку, так как хочет, чтобы я была счастлива. Ты не представляешь, как я обрадовалась. А потом мама рассказала мне, как идут дела у нашей семьи. Они и до моего отъезда из дома шли неважно, а за эти полтора года всё стало просто ужасно. Нашу семью просто уничтожают. Мой отец хороший коммерсант, но у него совсем нет поддержки, и мой брак с внуком очень влиятельного орка должен был эту поддержку обеспечить. Мой жених — вроде, неплохой парень. Надеюсь, я как-нибудь смогу к нему привыкнуть.

«Хороший он парень, здесь не переживай», — невольно подумал я и разозлился на себя за эту неуместную мысль.

— Когда ты уехал, я поругалась с мамой, — продолжила Аня свой рассказ. — Она вела себя очень некрасиво во время твоего визита. Мне стыдно за её поведение. Но пожалуйста, не держи на неё зла.

— Да нормально всё, не переживай.

— Когда я сообщила родителям, что готова ради спасения семьи расстаться с тобой и выйти за моего прежнего жениха, папа сказал, что они с мамой всё равно должны тебя пригласить в гости и сказать спасибо. Мама была против. Но то, что она начнёт себя так вести, я и представить не могла.

— Говорю же, не переживай. Но если бы ты мне это всё там сразу сказала, было бы немного проще.

— Сначала я хотела сказать, но потом решила, что ты этого не поймёшь. Это действительно трудно понять, но я должна спасти семью. Я очень тебя люблю, но я не могу поступить иначе. Я и сейчас не хотела ничего говорить. Тебе было бы проще меня забыть, если бы ты думал, что я тебя не люблю. Я это знаю. Но я не могу видеть, как ты на меня смотришь. И поэтому рассказала. Прости!

— Я нормально на тебя смотрю. Не забивай себе голову глупостями, — попытался я успокоить бывшую подругу.

— Нет. Ты смотрел на меня, как на пустое место. Я это увидела и почувствовала. А сейчас по-другому. И я это тоже вижу. И мне теперь намного легче. Спасибо тебе!

Я слушал Аню и не мог понять, как реагировать на такое неожиданное объяснение в любви и информацию о её скорой свадьбе с Глебом. Ситуация была просто дикая, и ясно было лишь одно — Аню надо спасать. И дело было даже не в её чувствах ко мне — просто надо было спасать девчонку от такого брака. Но что я мог сделать? Аню ведь насильно никто не гнал под венец. Она шла туда, чтобы спасти свою семью. Значит, чтобы спасти Аню, нужно было решить проблемы её семьи.

Но что я, студент пока ещё формально первого курса Кутузовки, выбракованный эльф из Петербурга мог сделать для решения проблем семьи московских аристократов? Я даже не знал, какие там у них вообще проблемы.

Конечно, в теории я мог попросить помощи у кесаря, если бы мне удалось добиться его аудиенции. Мог обратиться к Воронцову, который за спасение внучки был обязан Ане не меньше, чем мне. Мог для начала поговорить с Милютиным, всё ему рассказать и попросить совета. Возможно, с разговора с Иваном Ивановичем и следовало начать. Но это всё потом, а нужно было что-то сказать Ане сейчас. Но что? Сказать «ты пока не выходи замуж, я попробую всё решить»? Это было бы глупо. Но и отреагировать так, будто я согласен с её скорой свадьбой, я не мог. И ещё было бы неплохо хотя бы примерно узнать, что там за проблемы у Васильевых.