Это всё ты - Елена Тодорова

гребаное сопливое «мыло».

Но зато Юния… Она, черт возьми, кивает и улыбается.

– Ладно, – шепчет взволнованно и крайне смущенно, словно невесть на что соглашается. По моему телу прострелами несется дрожь. Сжимая губы, тяжело дышу, когда она вдруг протягивает мне свой шлем. – Помоги надеть.

Сглатываю, прежде чем выполнить эту просьбу. Не смотреть ей в глаза – нереально. Когда находимся нос к носу, у нас с ней бесперебойное и безлимитное соединение. Качаем двусторонне то, что в дружбе, вообще-то, блядь, ни брать, ни принимать не положено.

Смахивая ее визор[2], беру передышку. После глубокого вдоха натягиваю свой шлем. Показываю, чтобы садилась сзади. И блядь… Юния перекидывает ножку, седлает мотоцикл и сразу же прижимается грудью к моей спине. Страх, по ходу, сильнее смущения – она намерена держаться за меня. Крепко держаться – руки на моей груди скрещивает, бедрами меня сжимает, голову в шлеме прикладывает к спине.

Еще и запах Ю… Окутывает. Наполняет. Распирает. Пьянит.

Ловлю озноб, прежде чем всем телом каменею.

– Готова? – толкаю с безбашенным смешком.

– Да, – мычит Юния перепуганно, почти мучительно.

И… Я, блядь, не могу не реагировать на то, как она дергается, судорожно стискивая бедрами, едва под нами взвывает мотор. Сам будто впервые ловлю эти мощные вибрации и впитываю этот разрывной звук. Со смехом накручивая газ, заставляю технозверюгу угрожающе рычать. Наверное, кажется, что я тупо забавляюсь. А в реале у самого же мурашки… Носятся по всему, блядь, телу.

Ю вскрикивает, когда срываемся с места. И еще какое-то время, отчаянно сжимаясь вокруг меня, самозабвенно и пронзительно визжит.

Меня оглушает. Блядь, да буквально контузит.

И дело не только в крике Ю. Суть в том, что она вынуждает меня чувствовать себя так, словно я впервые и одновременно вкусил скорость и секс. Есть еще какой-то компонент, я сейчас не способен разобрать. Он кажется мне незнакомым и в захватывающем смысле пугающим. Адреналин топит мою кровь, концентрированной дурью клубится в каждой клетке организма и уничтожает, к херам, нервную систему.

Но я… Пролетев между двух фур, съезжаю в одну из полос, снижаю скорость и нахожу на своей груди холодную ладонь Юнии. Сжимая ее, как бы пытаюсь дать понять, что все хорошо. Она затихает и, кажется, даже расслабляется. Уже привычно сплетаемся пальцами. Мое сердце, бросая яростный вызов ребрам, фигачит в это соединение, чтобы продемонстрировать, каким бескрайне сумасшедшим оно способно быть.

В моем мозгу начинает троить. Кажется, что ему не хватает питания из-за дефицита гормонов, которые генерируют вечное ощущение полета. Я не в состоянии бороться с этой ломкой. Веду байк в сторону к разделению полос и накручиваю рукоять газа.

Ю стискивает мои пальцы сильнее и снова вся вокруг меня сжимается, но в этот раз не пищит.

На самом деле я не давлю на максималках. Скорость контролируемая. Вполне адекватная. Я же понимаю, что мы оба без должной защиты. Просто у Юнии первый раз. Со мной. Она вся трепещет и выдает мощнейшие энергетические разряды. А я дурею от того, что мы разделяем.

Ощущение времени теряется. Весь мир становится гоночным парком, который мы с Ю имеем право раскатать вдоль и поперек. Есть только байк, она, я и один на двоих ураган эмоций.

Однако…

Четверть часа спустя, останавливаясь на паркинге у загородного футбольного поля, где меня буквально каждая шкура знает, готов к тому, что Юния прям при всех мне по башке и настучит. Но она слезает с байка, ковыляет чуть в сторону, снимает шлем, запрокидывает голову и… смеется.

– Это было так круто! – выпаливает, приближаясь обратно ко мне.

Я четко улавливаю то, как сильно у нее трясутся ноги. Знаком с этим ощущением. Да и сейчас чувствую те же вибрации. Но, блядь, немного шокирован, что для трусихи Ю подобное оказывается тем же кайфом, от которого уже давно зависим я.

– Ты покатаешь меня еще? – вопрошает с горящими глазами.

Кроме того… Она кладет ладони мне на грудь, что-то там разглаживает и жарко дышит мне в лицо.

– Как минимум назад домой тебя отвезти планирую, – обозначая свои намерения, смеюсь.

Хотя внутри меня, конечно, далеко не спокойно. Сталкиваемся с Ю взглядами, и мне будто чей-то невидимый кулак всаживается в солнечное сплетение. Увы, я не являюсь бездушным боксерским мешком. Скорее каким-то ударным музыкальным инструментом себя ощущаю. Знаете тот переход в рок-композициях, когда накал резко и неожиданно достигает пика? Бешеный грохот, выброс сценического дыма, амплитуда всех звуковых эффектов вместе с вашей эмоциональной шкалой стрелой вверх летит и с феерическим радиоактивным жаром осыпается вниз. Все это вырабатываю и проживаю я один.

– Супер! – откровенно радуется Ю.

А я снова от нее охреневаю.

Хмуро сталкивая брови, слезаю с мотоцикла. Ставлю его на подножку и забираю у Юнии шлем, чтобы прикрепить рядом со своим.

– Нравится, когда ты такая, – говорю ей, когда удается собрать себя, сука, в кучу.

– Какая? – выдыхает и тоже улыбается.

Закидывая руку ей на плечи, подгребаю к боку. Расставляя пальцы, показываю, чтобы пронизывала этот веер своими. Мы так уже делали. Говорю же, у наших рук какие-то свои отношения. Сцепляемся в замок. Легко и вместе с тем достаточно крепко. Краснеем и улыбаемся.

– Так какая – такая?

– Своя, – выдаю самодовольно, утыкаясь носом ей в волосы.

Занюхиваю, будто реально мне принадлежит. И это я еще не охуел до крайней степени.

– Ян…

– Все хорошо, Ю, – расписываюсь за себя. И дождавшись, когда повернет голову, чтобы посмотреть в глаза, проверяю ее: – Тебе же комфортно со мной? Норм?

– Да… Классно.

И снова улыбается.

Огромных усилий стоит оторвать взгляд от ее розовых губ. В глаза долго пялиться тоже опасно. Концентрируюсь на ее веснушках. Считаю их, словно ебучий звездочет.

Вдруг какая-то упасть решит? Я бы поймал.

– Сейчас играть пойдем, там тоже не стесняйся, – руковожу по пути на поле. – Ни одного святого здесь нет. Все свои. Все долбанутые.

– Мм-м… – мычит Ю растерянно. – Что это значит?

– Да не бойся, – посмеиваюсь, сжимая ее плечи. Отстраниться не позволяю. – Тебя никто не обидит, клянусь. Я же с тобой. Твой. Давай покажем уродам-баскетболистам, что футбол – это им не в полете в тапки срать, – последнее горланю уже для всех.

– Ты что?.. – шепчет Юния испуганно, почти касаясь губами моего уха.

Была бы