Систематическое богословие - Луи Беркхоф

проклятие закона и исполнил его требования как условие завета дел, Он не исполнил за них закон как правило жизни, которому человек подчиняется только потому, что он сотворен, независимо от условий завета.

2. Неоспоримые отличия закона и Евангелия.

a. Как было уже сказано ранее, различие между законом и Евангелием не тождественно различию между Ветхим и Новым Заветами. Нельзя назвать тождественным с ним и различие, которое современные диспенсационалисты проводят между эпохой закона и эпохой Евангелия. Говорить, что в Ветхом Завете или, по крайней мере, в той части Ветхого Завета, которая охватывает эпоху закона, нет Евангелия, — значит противоречить очевидным фактам Писания. Евангелие есть в обещании, данном Еве, в церемониальном законе и у многих пророков (Ис. 53 и 54; 55:1–3, 6, 7; Иер. 31:33–34; Иез. 36:25–28). По сути, проповедь Евангелия звучит во всем Ветхом Завете, достигая кульминации в мессианских пророчествах. Также не основано на Писании мнение, что в Новом Завете нет закона или что закон неприменим к новозаветной эпохе. Иисус учил, что закон всегда будет иметь юридическую силу (Мтф. 5:17–19). Павел говорит, что Бог обеспечил исполнение закона в нашей жизни (Рим. 8:4), что читающие его письма ответственны за соблюдение закона (Рим. 13:9). Иаков заверяет своих читателей, что тот, кто нарушает всего одну заповедь закона (и упоминает некоторые), есть преступник закона (Иак. 2:8–11). А Иоанн говорит, что грех — это «беззаконие» и что любовь к Богу в том, чтобы мы соблюдали заповеди Его (1 Ин. 3:4; 5:3).

б. Можно сказать, что в определенном смысле христианин не подчиняется закону Божьему. Понятие закона в Библии не всегда имеет один и тот же смысл. Иногда закон — это неизменное выражение природы и воли Божьей, существующее во все времена и при любых условиях. Иногда закон — это условие завета дел, от выполнения которого зависит дар вечной жизни. Человек не смог исполнить это условие, отчего потерял способность его выполнить, и теперь по сути своей является осужденным. Когда Павел противопоставляет закон и Евангелие, он имеет в виду именно этот аспект закона, нарушение закона завета дел, который больше не может оправдать грешника, а может только осудить его. От закона в этом конкретном смысле верующие освобождаются во Христе, поскольку Он стал за них проклятием и также исполнил вместо них условие завета дел. Закон больше не является для них средством обретения благодати и не имеет осуждающей силы. Закон в этом конкретном смысле и Евангелие незаслуженной благодати исключают друг друга.

в. Однако у понятия «закон» есть и другое значение: закону в таком смысле христианин по-прежнему подчиняется. Когда речь идет о законе как о выражении обязанностей человека перед Богом, законе, который существует независимо от завета дел, ситуация меняется. Невозможно представить себе какие-то условия, в которых человек мог бы претендовать на свободу от закона в этом смысле. Это чисто антиномистское утверждение, что Христос исполнил закон как правило жизни для Своих людей, поэтому им его исполнять не нужно. Закон распространяется на всю жизнь человека во всех ее аспектах, включая отношение к Евангелию Иисуса Христа. Когда Бог предлагает человеку Евангелие, закон требует, чтобы человек его принял. Некоторые говорят об этом как о законе в Евангелии, но вряд ли это правильно. Само Евангелие состоит из обещания и законом не является, но закон требует определенной реакции по отношению к Евангелию. Закон не только требует, чтобы мы приняли Евангелие и верили в Иисуса Христа, но и чтобы мы проводили жизнь в благодарности и в гармонии с его требованиями.

Г. Три функции закона

В богословии обычно различают три функции закона.

1. Определение трех функций закона.

a. Usus politicus или civilis. Закон помогает сдерживать грех и способствовать праведности. Если его рассматривать с этой точки зрения, закон имеет смысл только тогда, когда есть грех. Он помогает действовать общей благодати Божьей в мире в целом. Это значит, что с такой точки зрения закон нельзя считать средством благодати в узком смысле слова.

б. Usus elenchticus или pedagogicus. В этом качестве закон помогает обличить человека в грехе, а самому человеку осознать свою неспособность соответствовать требованиям закона. Таким образом, закон становится его воспитателем, ведущим ко Христу, и служит Божьей милостивой цели искупления.

в. Usus didacticus или normativus. Это так называемое tertius usus legis, третье использование закона. Закон является правилом жизни для верующих; он напоминает им об их обязанностях и ведет их по пути жизни и спасения. Антиномисты отрицают, что закон имеет такую функцию.

2. Разное понимание функций закона у лютеран и реформатов. Между лютеранами и реформатами существует некоторое различие во взглядах относительно трех функций закона. И те и другие выделяют три функции, но лютеране особенно подчеркивают вторую. Они считают, что закон главным образом служит средством обличения человека в грехе и таким образом косвенно указывает на Иисуса Христа как Спасителя грешников. Третью функцию закона они также признают, хотя делают это с определенными оговорками, утверждая, что верующие уже не под законом. Она сохранилась только потому, что верующие все еще грешники, убеждены они. Грешников нужно обуздывать законом, чтобы они еще в большей степени сознавали свои грехи. Неудивительно, что эта третья функция закона не занимает важного места в лютеранской богословской системе. Как правило, у них главное значение закон имеет в связи с учением о бедственном положении человека. Реформаты также признают важность второй функции закона, они учат, что «законом познается грех» и что закон пробуждает осознание необходимости искупления, но еще большую важность закон для них имеет в связи с освящением. Они твердо придерживаются убеждения, что верующие все еще под законом в том смысле, что закон есть правило жизни и благодарности. Поэтому в Гейдельбергском катехизисе не менее одиннадцати разделов посвящено обсуждению закона, причем в третьей части, главная тема которой — благодарность.

Вопросы для дальнейшего изучения

Почему римские католики считают церковь важнейшим средством благодати? Почему они пренебрегают Словом как средством благодати? Почему мистики не придают большого значения средствам благодати? Чем отличаются Слово и таинства как средства благодати от всех других средств? Правильно ли сказать, что они преподаются только в церкви и служат не созданию новой жизни, а ее укреплению? Используется ли Слово Божье исключительно как средство благодати? Чем отличаются закон и Евангелие как разные аспекты Слова?

Литература

Bavinck, Gereformeerde Dogmatiek IV, pp. 483–505.

Hodge, Systematic Theology III, pp. 466–485.

Shedd, Dogmatic Theology II, pp. 561–563.

Vos, Gereformeerde Dogmatiek V, De Genademiddelen, pp. 1–11.

McPherson, Christian Dogmatics, pp. 422–427.

Dick, Lectures on Theology, pp. 447–458.

Pieper, Christliche Dogmatik III, pp. 121–296.

Valentine, Christian Theology II, pp. 282–292.

Mueller, Christian Dogmatics, pp. 441–484.

Raymond, Systematic Theology III, pp. 243–255.

Drummond, Studies in Christian Doctrine, pp. 399–403.

 

 

 

 

Глава 59. Таинства в целом

A. Отношение между Словом и таинствами

В отличие от римско-католической церкви церкви Реформации подчеркивают первостепенную важность Слова Божьего. Католики исходят из предположения, что в таинствах содержится все необходимое для спасения грешников, поэтому они не нуждаются в толковании Слова, как средство благодати оно излишне. Церкви Реформации считают Слово абсолютно необходимым и при этом задаются вопросом, зачем к нему нужно добавлять таинства. Некоторые лютеране утверждают, что в таинствах передается особенная благодать, отличающаяся от той, что передается через Слово. С этим не согласны почти все реформаты, за исключением нескольких шотландских богословов и Кайпера. Они указывают на тот факт, что Бог сотворил человека так, что он получает знания, в частности, с помощью зрения и слуха. Слово приспособлено для уха, а таинства —