Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe"

Они помолчали, сидя на кровати в палатке. Луна склонила голову на плечо Северуса и нежно погладила его по щеке.

— А какую награду он дал тебе за то, что ты помог ему победить? — тихо спросила она.

— Пока никакой. Только обещание сделать меня директором Хогвартса.

— Как вы и планировали? — ещё тише произнесла Луна.

— Да, как мы и планировали, — эхом отозвался Северус, вспомнив разом все разговоры, которые вёл с ним Альбус на эту тему.

— А пока всё останется по-старому? Ты будешь жить в своём убежище и приходить ко мне на свидание каждую ночь? — Луна слегка повернула голову и коснулась губами его шеи.

Северус ощутил лёгкую приятную дрожь.

— Да, пока всё будет по-старому, — подтвердил он, нашёл её губы своими губами и поцеловал — крепко, жадно и требовательно. Она тут же отозвалась на его призыв, словно безупречно настроенная скрипка на прикосновение мастера. И вскоре их обоих уже не интересовали ни политические вопросы, ни перспективы будущей карьеры Северуса, ни его отношения со всем магическим миром. Сейчас единственной реальностью для них были их горячие губы, жадные руки и всё нарастающее желание, которым полнились их тела, требуя выхода, взрыва этой всепоглощающей страсти и умело приближающей этот взрыв.

Позже, лёжа рядом, усталые и разомлевшие, они лениво обсуждали подробности того, где и как сварят новую порцию Охранного зелья и что нужно сделать, чтобы эта процедура оказалась для обоих максимально безопасной.

Спустя несколько дней Ксенофилиус утром встретил вышедшую на кухню Луну возмущённым возгласом:

— Нет, ты только полюбуйся! — И он гневно швырнул на стол свежий выпуск «Ежедневного пророка».

Ксенофилиус гневался крайне редко. Он мог возмущаться, горячо выражать несогласие или недовольство, но вот в гневе его, Луна, пожалуй, не видела никогда.

— Что случилось, папочка? — спросила она, догадываясь, о чём пойдёт речь.

— Читай! — возмущённо выкрикнул отец.

Статья в «Пророке» почти слово в слово повторяла те аргументы в защиту Северуса, которые он сам озвучил ей несколько дней назад. Сердце Луны радостно забилось. Теперь он был оправдан в глазах общественности, хоть никто из этой самой общественности и не поверил в его невиновность. Но формально он мог выходить из подполья и вести обычную жизнь. Уже одно это воспринималось Луной с облегчением. Значит, скоро они встретятся у него дома, чтобы приготовить новую порцию Охранного зелья.

От этой мысли Луна чуть не улыбнулась, и лишь в последний момент одёрнула себя, представив, как удивится папа её реакции. Чтобы скрыть едва не появившуюся улыбку, Луна наморщила лоб. Ксенофилиус, наблюдавший за дочерью, решил, что она нахмурилась. Он не сомневался, что его капелька разделяет с ним естественное в этом случае негодование.

— Какая низость! — воскликнул он. — Покрывать убийцу и обвинять честного человека в клевете!

— Ну чего же ты от них хочешь, папочка? Снейп — сторонник и приближённый Того-Кого-Нельзя-Называть. Конечно, он будет оправдан. Чего ты ещё ожидал?

— Я сейчас же напишу статью, в которой камня на камне не оставлю от аргументов Министерства! — возмущённо воскликнул Ксенофилиус, порываясь бежать наверх, в свою комнату, чтобы как можно скорее осуществить задуманное и не растратить попусту боевой пыл.

— Нет, папочка, — Луна встала у него на пути и обняла за шею. — Ты не будешь ничего писать. Разве ты не понимаешь, кто пришёл к власти? Тебя за такую статью тут же посадят в Азкабан. Я не хочу, чтобы ты там мучился. Не оставляй меня одну в это трудное время. Пожалуйста…

Ксенофилиус медленно гладил дочь по голове, обдумывая её слова. А ведь его капелька права! Не те сейчас времена, чтобы открыто становиться в оппозицию к Министерству (читай — к Тому-Кого-Нельзя-Называть). Ведь если его арестуют — что будет с его девочкой? Кто защитит её? Ксенофилиус вздохнул и тяжело опустился на табурет.

— Ты права, капелька. Я не буду ничего писать. Надеюсь, что власть этого чудовища продлится недолго. А пока…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А пока не будем ввязываться в политику. Да, папа? — продолжила Луна.

— Да, — с явным сожалением вздохнул отец.

Услыхав это, Луна испытала некоторое облегчение. Может, ей и впрямь удалось убедить папу, и он не выкинет номер на манер того, который случился после её откровений. Но на всякий случай Луна решила тщательно следить за содержанием статей в их журнале и не пропускать ни одного выпуска, в котором окажется что-то, угрожающее отцу.

Ближе к обеду Луна получила сообщение от Северуса: «Я дома. Встретимся сегодня ночью». Как всегда, в предвкушении встречи, сердце Луны радостно забилось. Только бы ничего не изменилось к вечеру! Лишь бы ей удалось обнять Северуса сегодня!

К счастью для обоих, ничто не помешало свиданию. Прощаясь с Луной после чудесной ночи, Северус вручил ей пузырёк с зельем сна без сновидений.

— Три капли в чашку с чаем, — коротко проинструктировал он Луну, хоть она и сама прекрасно знала, сколько снадобья нужно налить папе, чтобы он спокойно проспал всю ночь, не просыпаясь. Правда, ещё не было случая, чтобы он проверял по ночам, на месте ли Луна. Но закон подлости никто не отменял, а рисковать им было нельзя. Вдруг именно в эту ночь папа изменит своей привычке? Лучше подстраховаться, тем более что никакого вреда это зелье не принесёт.

Луна кивнула.

— Я напишу, как только он уснёт, — сказала она. — И выйду к калитке.

— Да, — подтвердил Северус.

Мысль о том, что Луна окажется у него в доме, почему-то волновала его. Он и сам не мог бы сказать — почему. Ведь она видела этот дом его глазами, когда её сознание полностью становилось сознанием Снейпа. Так чего же он боится? Впечатления, которое произведёт на Луну его убогое жилище? Вряд ли. Он знал, что Луна не осуждает его за убожество обстановки, к которой он привык. Так что же тогда его тревожит? Возможно, её посещение значит для него нечто большее, чем совместное приготовление зелья? Может быть, приведя её к себе домой, он как бы намечает возможность чего-то большего в их отношениях? Словно предлагает примерить ей свой дом на себя и боится, что он ей не подойдёт?

А действительно, хотел бы он, чтобы у его дома появилась хозяйка? Странная, немного ненормальная, но способная отогреть своим теплом не только самого Снейпа, но и холодные мрачные стены его жилища. И расписать их волшебными узорами, которые скроют все тяжёлые воспоминания его безрадостного детства.

Снейп не знал ответа на этот вопрос. И потому перспектива встречи Луны с его домом вызывала у него довольно неприятное напряжение. Но встреча эта была неизбежна, а потому Северус послал своё беспокойство к драккловой матери и решил лишний раз не накручивать себя. «Она придёт туда только по необходимости, — говорил он себе. — Только потому, что нет другого места для приготовления зелья».

Луна всё сделала так, как они обсуждали с Северусом. За ужином ей удалось незаметно капнуть в папину чашку с чаем три капли зелья сна без сновидений. Вскоре Ксенофилиус стал громко зевать и тереть глаза, словно маленький ребёнок, который очень хочет спать, но не желает признавать этого, изо всех сил противясь уговорам лечь в кроватку. Впрочем, его не нужно было уговаривать. Зевнув так, что чуть не вывихнул челюсть, Ксенофилиус с трудом выбрался из-за стола и сонно пробормотал:

— Что-то я устал сегодня, капелька. Глаза слипаются. Пойду-ка я прилягу.

— Хорошо, папочка. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — невнятно пробубнил Ксенофилиус, с трудом взбираясь по винтовой лестнице.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Луна нырнула к нему под руку и довела до постели. Усадив его на краешек кровати, она заботливо стащила с него домашнюю мантию, похожую на маггловский халат, после чего папа завалился на бок и сладко засопел, а Луне пришлось снимать с него домашние шлёпанцы с загнутыми на средневековый манер носками и закидывать его ноги на постель. Она заботливо укрыла отца одеялом, постояла рядом, нагнулась, коснулась губами его небритой щеки и, прошептав: