Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe"

— Не думаю, что это будет правильным решением, — Ксенофилиус взял из рук дочери мантию, критически осмотрел её и повесил обратно в шкаф. — Мне кажется, свадьба — событие светлое и радостное. Поэтому лучше всего на это мероприятие надевать одежду солнечных цветов — на счастье. Понимаешь? Я вот собираюсь надеть ярко-жёлтую мантию.

— Тогда и я надену вот эту, — обрадовалась Луна, извлекая из шкафа мантию жёлтого цвета.

— Прекрасно, — одобрил её выбор Ксенофилиус. — В ней ты будешь излучать радость, словно солнечный свет.

Когда папа ушёл к себе, Луна надела мантию, взглянула на себя в зеркало и осталась довольна. Мантия будто и впрямь излучала положительную энергию — Луна ощутила, как настроение у неё поднимается без всяких видимых причин. Она причесала волосы. Чего-то в её образе не хватало. Но вот чего? Луна задумалась. Наверное, все волшебницы придут в шляпках. Или украсят чем-то свои причёски. Может быть, и ей стоит придумать что-то в качестве украшения?

Луна быстро спустилась вниз и выбежала во двор. Вдоль забора росло несколько подсолнухов. Им явно не хватало тепла и солнца, чтобы достичь величины их южных собратьев. Зато размер их цветков как раз подходил для того, чтобы стать украшением причёски. Цвет лепестков прекрасно гармонировал с оттенком мантии. Луна сорвала подсолнух и вернулась в дом. Встав перед зеркалом, она закрепила цветок в волосах и осталась очень довольна своим внешним видом.

— Капелька, ты готова? — услыхала она голос отца снизу.

— Да, папочка.

Луна вышла на лестницу и спустилась в кухню. Папа стоял у дверей в ярко-жёлтой мантии, глядя на которую казалось, что смотришь на солнце. На голове у него была надета шапочка с кистью, которая болталась перед самым кончиком его носа, а на шее красовалась золотая цепь с кулоном, символизирующим Дары Смерти.

— Ой, папа, какой же ты красивый, — воскликнула Луна.

— И ты у меня самая красивая, капелька, — ответил Ксенофилиус.

Он любовался дочерью, пока та спускалась по лестнице и теперь, когда она стояла прямо перед ним. Было в ней что-то такое… женственное. И эта новая, недавно зародившаяся женственность в сочетании с детской трогательностью и непосредственностью производила странное впечатление, от которого почему-то хотелось плакать. Но Ксенофилиус не стал зацикливаться на этом ощущении. Часы показывали без десяти три. Они с Луной вышли за порог. Ксенофилиус наложил на дом необходимые Запирающие и Защитные чары.

— Ты не забыл подарок? — напомнила Луна.

— Нет, вот он, — Ксенофилиус достал из кармана мантии блестящую коробочку и вновь отправил её на место. — Давай руку, капелька.

Луна взяла отца за руку и вместе с ним аппарировала к дому Уизли.

Они очутились в самом дальнем конце обширного двора в пёстрой толпе нарядных волшебников и волшебниц. Рядом с ними всё время кто-то аппарировал. Гости продолжали прибывать. Они выстраивались в процессию и двигались к виднеющемуся вдалеке большому белому шатру.

Поначалу Луна с интересом разглядывала экзотические цветы и зачарованных птиц, подрагивавших крыльями на шляпках волшебниц. Но, проходя вдоль грядок, раскинувшихся по обе стороны от дорожки, Луна громко вскрикнула, указывая рукой вглубь огорода:

— Смотри, папочка! Это же гномы!

И впрямь, обитатели огорода вылезли из своих нор и разглядывали толпу волшебников, проходящих мимо них с видимым неодобрением.

Ксенофилиус пригляделся повнимательней.

— Да, капелька, ты права, это — самые настоящие садовые гномы или, правильнее сказать, Gernumbligardensi.

— Папочка, а можно я поздороваюсь с ними? Мне хочется разглядеть их поближе.

— Конечно, можно. Только не задерживайся надолго, а то опоздаешь на церемонию.

— Хорошо, папочка!

Луна свернула с тропинки и направилась вглубь огорода к самой многочисленной группе существ, издалека напоминавших шевелящуюся кучу картошки. Подойдя к ним совсем близко, Луна улыбнулась:

— Ой, какие милые… Здравствуйте, гномы!

Она протянула руку, чтобы погладить одного из них. Но выскочивший вперёд самый рослый гном внезапно укусил её за палец.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ой! — вскрикнула Луна, отдёргивая руку. — Я же просто хотела поздороваться с вами.

И она направилась обратно к тропинке, потирая укушенное место, сопровождаемая громкими воплями гномов, состоявшими по большей части из непристойных ругательств.

Луна быстро отыскала глазами ярко-жёлтую мантию отца, которую трудно было не заметить в толпе, и направилась к нему. Увидев стоявшего рядом толстого рыжего мальчишку, выражение лица которого было точь-в-точь, как у Гарри, она, не задумываясь, произнесла:

— Привет, Гарри.

— Э-ээ… меня зовут Барни, — ответил впавший в замешательство Гарри.

 — О, так ты и имя переменил? — весело спросила Луна.

— Но как ты меня узнала?..

— Да просто по выражению лица, — ответила она.

И только тут до неё дошло, что не стоило так громко кричать об этом, ведь Гарри нарочно выпил Оборотное зелье, чтобы никто из гостей не узнал его и не выдал его местонахождение. Мало ли кто мог прийти на свадьбу!

Папа, тем временем, закончил беседу со знакомым волшебником и обернулся к Луне.

— Смотри, папочка, меня гном укусил!

— Чудесно! Слюна гномов благотворна до крайности! — сообщил мистер Лавгуд, хватаясь за палец дочери и оглядывая кровоточащие прокусы.

— Луна, любовь моя, если тебе захочется блеснуть сегодня своими талантами — вдруг тебя охватит желание пропеть оперную арию или почитать что-нибудь на русалочьем языке, — не противься ему! Это может оказаться даром Gernumbli!

Рон, как раз в это время проходивший мимо, громко фыркнул.

— Рон может смеяться сколько угодно, — невозмутимо сказала Луна, когда Гарри провожал ее и Ксенофилиуса к их местам, — но отец провел очень серьезные исследования магии Gernumbli.

— Вот как? — сказал Гарри, давно уже решивший для себя, что оспаривать странноватые воззрения Луны или ее отца дело пустое. — А ты не хочешь перевязать чем-нибудь палец?

— О нет, все хорошо, — ответила Луна, с мечтательным выражением посасывая укушенный палец и оглядывая Гарри с головы до ног. — А ты хорошо выглядишь. Я сказала папочке, что большинство гостей скорее всего придут в парадных мантиях, но он считает, что на свадьбу лучше всего облачаться в солнечные цвета — на счастье, понимаешь?

Она поплыла к отцу, и уселась рядом с ним на хрупкий золочёный стул — один из многочисленных расставленных рядами стульев под сводом белого шатра. Луна огляделась по сторонам. Столбы, на которых держался шатер, были увиты белыми и золотистыми цветами. Прямо посередине шатра была расстелена пурпурная ковровая дорожка, ведущая от входа к тому месту, где Биллу и Флер предстояло вскоре стать мужем и женой. Прямо над этим местом разместилась гигантская связка золотистых надувных шариков. Сквозь белоснежный полог шатра просвечивало яркое летнее солнышко, делая всё вокруг беспечным и радостным.

На какое-то время Луна, поддавшись всеобщему приподнятому настроению, забыла о том, что случится сегодня вечером. Идя сюда, она решила, что не будет думать о плохом, чтобы не портить себе праздник. Но, случайно подумав о том, что все эти весёлые радостные люди ничего не знают о предстоящих мрачных переменах в их жизни, Луна уже не могла вернуть себе прежнюю беззаботность. Со стороны могло показаться, что она задумчиво разглядывает окружающую обстановку и рассаживающихся вокруг неё людей, но мысли Луны блуждали где-то далеко — там, где готовился переворот и захват власти ужасным красноглазым монстром. Там, где сейчас находился Северус…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Нагретый солнцем шатёр наполнили трепетные предвкушения, негромкий говорок сидевших в нём людей время от времени перемежался вспышками возбужденного смеха. По проходу прошли, улыбаясь и кивая родственникам, мистер и миссис Уизли — последняя облачилась сегодня в новую аметистовую мантию и подобранную ей в тон шляпку.

Мгновение спустя в дальнем конце шатра возникли Билл и Чарли, оба в парадных мантиях и с большими белыми розами в бутоньерках. Зазвучала исходящая, казалось, прямо из золотистых шаров музыка, и все смолкли.