Королевская канарейка (СИ) - Анна Кокарева

мэллорновую чащу кое-как виднелась параллельная тропа, по которой шла такая же торжественная процессия, как и наша, и тропы сходились всё ближе.

Сошлись они у крохотного родничка, процессии радостно смешались. Надеялась увидеть Ланэйра, но не видела. Зато видела какое-то белое полотнище на палке, вроде хоругви, но длинное, до земли. Его неожиданно отдёрнули, и за ним, сияя, я бы сказала, скромностью, обнаружился мой светлый эльф.

В это же время жрица стукнула посохом и звучно возгласила:

— Князь и княгиня света, мы приветствуем ваш приход! — и лес взорвался ликующими криками.

Ланэйр скромно улыбался. Я только глазами хлопала, разглядывая эти лукаво опущенные ресницы, эти ямочки на щеках — и весь он как-то светился изнутри. Мда, целители в Лориэне отличные. В белом и длинном, со сложно убранными белоснежными волосами, увешанный драгоценностями…

Ехидно подумалось, что в жизни не видела невесты прекраснее, но с ума я пока не совсем сошла и вслух такие шутки не шутила.

Да и в целом говорить, кажется, вовсе не требовалось, и я взяла пример с душки Ланэйра и постаралась рассияться.

Хельсор подали большую деревянную чашу, неровную, потемневшую от старости, и она, наклонившись, набрала в неё родниковой воды и поднесла по очереди — сначала мне, и я отпила глоток, потом ему. Ланэйр пил жадно — видно, после боя не довелось попить, и я со специфической бабьей жалостью смотрела, как он глотает, захлёбываясь, как струйка воды стекает по его подбородку и по мускулистой шее, как подрагивают на тёмном дереве длинные светлые пальцы… Он оторвался с усилием, похоже, не напившись, и протянул чашу обратно Хельсор. Было видно, что для него обряд очень много значит и участвует он в нём всей душой.

И вот, значит, нас осыпали лепестками, надели на голову венки и повели дальше. К храму.

Странным он был, этот храм. Я ещё издали увидела белокаменную лестницу, ведущую… непонятно куда. Если в Эрин Ласгалене храм был приземистым, вросшим в землю, но именно каменным, из серого выщербленного от древности камня, то тут каменная лестница уходила в дерево, как будто поглощавшее её, и корни мэллорна наплывали на камень, на вид мешаясь и срастаясь с ним, а лестница уводила в огромное, в несколько человеческих ростов дупло, края которого увивали цветущие белопенными и лиловыми гроздями лианы, похожие на те, что цвели в Семидревье. Низко свисая, они прикрывали вход, и было не видно, что там дальше.

От подножия лестницы на всю длину лесной прогалины горели два ряда костров, и ещё один, самый большой, в начале огненной аллеи.

И у этого костра ждали эльфийки. Закатный свет и отблески пламени падали на их простые одежды, распущенные волосы и голые руки. Тут я хорошо помнила, что нужно делать и врала бесперебойно, прикасаясь к их рукам и каждой обещая всякое хорошее. Благословляла от чистого сердца. С одной стороны, не очень-то веря самой себе, а с другой стороны — в Эрин Ласгалене почти всем помогло, так что надо постараться. Спрашивала, чего хотят, обещала мальчиков и девочек, легко выносить, счастливо родить и тому подобное. Ублагословлялась вусмерть и тихо вздохнула, когда уже в сумерках поток желающих иссяк.

Ланэйр, всё это время державшийся рядом, взял за руку и потянул. Посмотрев, поняла, что ведёт он на небольшое, покрытое белой тканью возвышение совсем рядом с костром. Забрался сам, затащил наверх меня и шепнул:

— Всё, прекрасная. Надо бросить венки в пламя и поцеловаться.

Послушно стащила венок с головы и бросила в огонь. Устала от всего, что было за день, и бездумно, с облегчением смотрела в пламя.

Ланэйр осторожно взял за руку, повернул к себе:

— Богиня, сегодня самый счастливый день в моей жизни, — и глаза его были серьёзными, как небо, когда он склонился и прижал свои губы к моим.

114. Алтарь богини любви

Отбросьте все сомнения

И прыгайте туда,

Куда вы смело кинули

Сомнения свои.

Г. Остер

Ланэйр удивил меня и тут. Ожидала, что зверем накинется, с опаской дыхание затаивала, но это было как целовать розу. Он не пытался ворваться в рот и, прости господи, поиметь языком. Был всё так же желанен и недоступен. Хотелось почувствовать этого мужчину — хоть раз, хотя бы так, но он ускользал, и я тихонько вздохнула, что вызвало усмешку:

— Степень невинности была достаточна для того, чтобы ты была довольна, богиня?

Степень невинности была достаточной для того, чтобы я была недовольна, но признаться в этом было глупостью несусветной, и я опустила голову и отодвинулась, пытаясь унять ненужный и опасный жар в крови и скрыть раздражение.

Он поймал за руку, повернул к себе:

— Подожди немного, прекрасная. Я вижу, что разочаровал тебя, — глаза у него смеялись, но что-то было под этим смехом, грозное и давящее, и за руку он держал просительно, готовый в любую секунду отпустить — а было видно, что не хотел.

Надо было перестать делать то, что делалось, но сил не было, и я медлила, не убирая своей руки из его. Во рту пересохло, ноги подгибались — и Ланэйр очень хорошо всё видел и понимал, судя по усмешечке, с которой протянул:

— Давай попрактикуемся в невинных поцелуях, прекрасная. Что скажешь?

Не то чтобы у меня ничего не было заготовлено сказать, но слова разбегались, как тараканы.

Длинные шелковистые пальцы прикоснулись к шее сзади, и голова сама запрокинулась. Ну хоть раз… Он прижал к себе — и это снова было неожиданно, особенно тем, что прижался близко, всем телом. Я знала, что он сейчас безоружен, так что почувствованное не было кинжалом, спрятанным под одеждой.

Обмякла, ноги отказали. Сама я стоять уже не могла и упала бы, если бы не обняла его по-настоящему. Увидела совсем близко, как голодно дёрнулся его кадык — и вся невинность кончилась.

Он делал, что хотел, а я бесстыдно принимала и желала большего. Запустила руку в его волосы, прижала ушко — и слегка отрезвела, услышав слитный вздох толпы и вспомнив, что мы не наедине. И что значит это прикосновение. Отдёрнула руку и попыталась прийти в себя. Было трудно, но сознание начало проясняться.

Огляделась: высокородные рукоплескали, кидали в нас цветы, слышались крики на квенья, что-то вроде «Egleriо аrphеа!» — я не смогла перевести. В панике посмотрела на Ланэйра — он с улыбкой прижал, шепнул на ухо:

— Я знаю, что ты не хотела. Не переживай, ничего не будет. Они просто ошиблись.

Беспокойно спросила:

— Что они кричат?

— «Славьтесь, благородные!», —