Ванька-ротный - Александр Шумилин

Да! Под Белым многие из таких показали себя, побросав оружие и документы. А ведь были проверены по мандатно, отобраны, так сказать, на надежность |, чтобы остались в живых|. Бывали такие случаи, когда вот таких халдеев из охранников, отправляли солдатом на передовую. Если проштрафился, не угодил или проворовался где в тылу. Снимали, с него милого, новенький полушубок, меховую шапку и цигейковые варежки. "Герою" выдавали потертую шинелишку б/у, с убитого, выдавали винтовочку и две обоймы патрон. И топай братец к стрелкам на передовую, иди к солдатикам в траншею, хлебать прозрачную баланду и вшей кормить. Ступай! Ступай |родимый| милый. Привет всем от нас передай! А ему в стрелковую роту идти, что живому голову в петлю сунуть. Дошел до траншеи, а к ночи ищи-свищи, исчез. Толи убило |да так, что мокрого места не осталось|, то ли следы |от бруствера| в сторону немца |к утру обнаружили| пошли. Вот вам и проверенный, и преданный общему делу.

Стоят на ветру две пулеметные роты. Подай им сейчас команду, и шагнут они, качнувшись вперед.

Мы не знаем точно, куда идем. Каждый раз нам указывают путь на один ночной переход. Бояться, что тайна района сосредоточения может быть раскрыта. К рассвету мы подходим к привалу, располагаемся в лесу, получаем кормежку, и как выражался наш фельдшер |каждый раз|:

— Промыли кишки? — Опять около кухни очередь на клизмирование! — шутит он, проходя мимо солдат.

Так шли мы несколько дней, но далеко от линии фронта не отрывались. В конце нам стало ясно, что мы стороной обходим город Белый.

Вскоре поодаль дороги мы увидели окопы, насыпи и бугры землянок. Подойдя к лесу, мы почувствовали запах солдатского жилья, гари и конского навоза. Ветер из ночи донес до нас стоянку людей и близость фронта. Под низкими разлапистыми соснами были видны землянки, окопы и какие-то, странные на первый взгляд навесы. На столбах, врытых в землю в два, три наката толстых бревен выше насыпей блиндажей были сооружены противоснарядные навесы. Для нас это было ново. Раньше мы таких сооружений прежде никогда не видели. Даже у немцев ничего подобного не встречали. Здесь стояли неизвестные нам мастера. Потом позже мы во всем разобрались. Если в такой навес ударял тяжелый снаряд |, фугасный или| с дистанционным взрывателем, то он разрывался в защитном накате. А покрытие блиндажа, располагавшееся ниже, от взрыва не страдало. Видно немцы сюда часто пускали тяжелые снаряды. Но не все блиндажи и землянки были оборудованы этими защитными козырьками. Здесь, как нам объявили, впереди на высотах оборонялась Алтайская бригада.

Солдаты разных частей строили блиндажи и землянки по-своему. Алтайцы рыли глубокие котлованы, опускали в землю сырые срубы и сверху возводили накаты. Солдаты нашей дивизии над земляной ямой возводили накаты, пересыпая их слоями земли. Исключением было наше начальство. Для них саперы строили исключительно надежные блиндажи. А простые солдаты и прочие офицеры жили кто как в земляных укрытиях с перекрытием в два, три наката. Нам в дивизию присылали на пополнение в роты солдат узбеков, таджиков и других [национальностей средне-азиатских республик]. Они, как сурки в оврагах рыли себе норы. А наши славяне из средней полосы жили в шалашах и окопах, которые накрывали сверху лапником и жердями. Все строили укрытия на свой манер. У алтайцев землянки были вместительные, расположены они были плотно друг к другу. Сибиряки строили их разбросано. Узбеки и таджики рыли свои норы в земле кучно. Славяне селились тоже вразброс.

Мы вошли в лес, где под небольшими соснами нам отвели пустые землянки алтайцев, расположенные от них в стороне. Срубы землянок в земле почти касались друг друга. Когда-то здесь стоял второй эшелон Алтайской бригады. Но бригада понесла большие потери, тыловых солдатиков значительно почистили и отправили на передовую. Считай половина блиндажей теперь пустовала.

Мы издали видели их солдат, которые стояли на постах. Мы были, так сказать теперь их соседями. Солдаты невысокого роста, какие-то приземистые и широкие в бедрах. Не то что наши длинные и тощие.

Солдаты их топтались в полутьме, иные перебегали, передвигая ноги мелкими шажками. Они перекатывались по тропинкам как шарики.

Да и лошади их, стоящие в коновязях, под невысокими навесами, подстать солдатам были низкорослые, коротконогие и лохматые. В общем ночью нам алтайские солдатики показались маленькими и почти игрушечными.

То ли измотались мы на переходах, то ли невысокие сосны придавили людей к земле. Но ведь наши не пригнулись, ни сгорбились!

Видно характера алтайцы были угрюмого, потому что держались они от нас в стороне. И когда наши солдаты их окликали, то они тут же поворачивались к ним спиной.

— Как у вас братцы здесь дяла? — Немец-стерва видно сильно бьет? — кричали в их сторону наши стрелки.

Но вместо ответа мы видели только их спины.

— Видать серьезный народ!

Подниматься с земли и идти к ним туда для того, чтобы что-то выяснить у наших стрелков после марша не было сил. Какой там идти! Ноги давило! Коленки не гнулись! Язык заплетался! А это завсегда, когда с марша до места дошел. Ногу не поднимешь, тяжелые они по пуду. А скажи, что не дошли до места, что еще два, три перехода — откуда только силы берутся, небось, они в загривке у солдата еще есть. Тут, когда солдат пришедши, на бок лег, лежит на снегу и ждет, как бы до нар только добраться, его с земли не своротить. Поговорим, авось потом! Завтра сами посмотрим!

Посмотришь издали на часового. Вон наши верзилы лежат развалясь.

Мужики, как мужики! Поставят его сейчас на пост, разве он будет топтаться на месте. Присел у землянки, опустил вниз загривок и сидит, вроде спит, вроде бдит на посту. На него хоть кричи, ни кричи, он свое дело знает. А эти алтайские на посту минуты спокойно не простоят все вертятся, суетятся, куда-то все смотрят. Увидев, что наши солдаты разбрелись по землянкам, алтайцы стали подходить ближе. Но ночью, с дороги кому охота смотреть на них. Солдаты как солдаты, только винтовка у них торчит за спиною слишком высоко.

И только когда все выспались, когда рассвело, когда все вылезли из землянок наружу, при свете зимнего дня мы увидели все и сразу прозрели. Перед нами на постах маячили не солдаты, а алтайские женщины. Одеты они были, как и мы, в солдатскую форму.

— Ну, брат и дяла! Бабы нас здеся охраняли! А мы как дрова, как еловые поленья, такую ночь проспали!

Алтайская бригада, состояла из добровольцев, и в своем составе имели большое количество женщин. Второй эшелон бригады состоял полностью из них. В бригаде были женщины снайперы, пулеметчицы, минеры, телефонисты, подносчики снарядов и санитары. Многие из них воевали на передке.