Война за «Асгард» - Кирилл Бенедиктов

– Ввести противошок? – осведомился он, открывая аптечку.

– Оставь, – распорядился ас-Сабах. – Мне почему-то кажется, что этот обморок ненадолго.

21. ИДЗУМИ ТАНАКА, ЭКСПЕРТ СЛУЖБЫ ГЕНЕТИЧЕСКОГО КОНТРОЛЯ

База «Асгард», Стена, 30 октября 2053 г.

На протяжении пяти тысяч лет, до того, как эпидемии двадцатых годов выкосили полуторамиллиардное население Китая, оставив от могучего некогда народа жалкие триста миллионов, наследники Срединной империи считали себя единственными цивилизованными людьми в мире. С точки зрения доктора Танаки, они имели на то определенные основания, тем более что Японию китайские мудрецы прозорливо считали родной дочерью своей древней культуры. Прочие же народы, населявшие китайскую Ойкумену, относились к категории варваров – неважно, северных или южных, западных или восточных.

Главной особенностью, отличающей культурного человека от варвара, было умение сохранять лицо. В любой ситуации, с любыми собеседниками настоящий китаец или японец всегда помнил о своем лице. Варвары же не имели никакого представления о том, насколько важно следить за тем, чтобы не потерять лицо, и вели себя как им заблагорассудится. Что, собственно, и делало их варварами, даже если они лучше цивилизованных людей разбирались в чудесах современных технологий или ворочали огромными суммами на финансовых рынках.

Идзуми Танака не раз видел, как теряют лицо его западные коллеги, и уже давно перестал этому удивляться. Однако он и предположить не мог, что день Большого Хэллоуина окажется омрачен безобразным скандалом, позорящим всех его участников.

В это утро он медитировал не в Саду Камней, а в лаборатории. Спускаться вниз, к превращенной в западню криокамере, не хотелось. К тому же сказывалось напряжение бессонной ночи – во всем теле чувствовалась расслабленность, вялость, мышцы казались дряблыми и слабыми, голову сжимал железный обруч. Хотелось вернуться к себе, бесшумно лечь рядом со спящей Анной и уснуть, ощущая рядом нежное тепло ее тела. Ничего этого Танака делать не стал. Вместо этого он прошелся по лаборатории, выключая ненужные уже теперь приборы, постелил посередине комнаты грубую циновку, запрограммировал установку климат-контроля на режим «леденящий ветер», скинул с себя одежду и уселся в позе лотоса.

Полчаса медитации несколько освежили его. Танака по-прежнему испытывал определенные сомнения в отношении своего странного сотрудничества с Ки-Брасом, но теперь оно уже не казалось ему таким зловещим, как накануне. В конце концов, они не причинили Статхэм-Пэлтроу никакого вреда: токсин, разрушавший его нейроны, удалось вовремя нейтрализовать, и единственное, что грозило теперь молодому англичанину, – это легкая амнезия, схожая с той, которая посещает по утрам записных алкоголиков. Сразу после короткой операции его отвезли в удобную палату, в которой до своей реабилитации проживала Стойменова, уложили в кровать и поставили рядом с изголовьем бутылочку воды и пузырек с растворимыми таблетками от головной боли. Дежурной медсестре объяснили, что у джентльмена вегетососудистый криз, самое неприятное позади, но лучше, если джентльмен спокойно проспит как можно дольше. Таким образом, за Статхэма-Пэлтроу можно было не беспокоиться.

Несколько больше тревожил доктора непредсказуемый Ки-Брас. Люди, способные с такой легкостью переступать рамки корпоративной этики, всегда казались Танаке ненадежными и даже опасными. Если он с такой легкостью вколол «убийцу нейронов» своему коллеге, то все гарантии, данные им Танаке, имели не большую ценность, чем золото призраков, обманчиво сияющее ночью и превращающееся в груду прелых листьев с первыми лучами рассвета. Но, несмотря на всю неопределенность своего положения, Танака отдавал себе отчет в том, что выбора у него в действительности нет. Возможно, если представится случай, он постарается нейтрализовать Ки-Браса, но не сейчас. Пока что игра на стороне этого безумного англичанина приносила ему некоторые дивиденды... или, по крайней мере, уменьшала вероятность скандального разоблачения.

Хорошо бы посоветоваться с мастером Хосокава, подумал Танака, одеваясь. Без десяти шесть – в это время сенсей обычно уже спускается в зал. Пожалуй, сегодня можно обойтись и без поединка – несмотря на медитацию, Идзуми не чувствовал в теле привычной звенящей легкости, которая так необходима бойцу. Но несколько вопросов старому мастеру он все равно задаст...

Он вышел из лаборатории, убедился, что дверь блокирована магнитным замком, и направился к лифтам. В этот момент освещавшие коридор голубоватые лампы погасли словно по команде, и все вокруг погрузилось в мягкую бархатную темноту. Единственным источником света в окружающем Танаку мраке остался зеленоватый дисплей наручного линка.

Некоторое время он спокойно стоял посреди коридора, ожидая, пока включатся резервные генераторы. Вообще-то они должны были включиться сразу же после аварии в электросети, но Танака не ждал слишком многого от энергетической службы «Асгарда». Прошло пять минут, однако свет все равно не загорался. Судя по всему, лифты не работали тоже. Следовало, конечно, предупредить мастера Хосокава о том, что Танака не успеет спуститься в до-дзе вовремя, но сенсей никогда не надевал браслет связи, отправляясь на тренировку.

Глаза Идзуми быстро привыкли к темноте. Не тратя больше времени, он свернул к лестнице и начал спускаться по ступенькам, держась для надежности за перила.

Хорошо, что до-дзе находится всего тремя ярусами ниже, подумал он. Живя на верхушке пятисотметровой башни, поневоле учишься ценить небольшие расстояния.

Линк на запястье беззвучно завибрировал – так вызывала хозяина Миико, виртуальный секретарь доктора Танаки.

– Что стряслось, Миико? – спросил он, останавливаясь.

– Танака-сан, капитан Хачкай просил вам передать, что он неоднократно пытался с вами связаться.

Танака ждал этого сообщения весь вчерашний день. Вчера Кобаяси еще мог ему пригодиться... по крайней мере, до появления Джеймса Ки-Браса. Но сегодня он просто не знал, что ему делать с посвященным в секреты «Байотек-Корп» офис-менеджером.

– Хорошо, – решил он после секундного раздумья. – Соедини меня с ним.

Капитан явно пребывал не в лучшем расположении духа. Лицо его, перемазанное в копоти и засохшей крови, напоминало раскрашенную боевую маску дикаря.

– Я нашел Кобаяси, – не тратя время на приветствия, закричал он. – Он тяжело ранен...

Возможно, было бы лучше, если бы он умер, едва не произнес Танака, но вовремя сдержался.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});