Добровольная жертва - Наталья Метелева

Вот почему было два видения Гарса, объяснил Альерг. Вот почему оба были действительными: они действовали в разных мирах. И разрушенный замок, и гибель Иби я видела в ее реальности. И она умрет в этом мире собственного ужаса именно так, как предвидено. Она будет раздавлена своей действительностью. В нашей реальности это будет выглядеть иначе. Только выглядеть, но невидимая никому суть останется той же.

– Если бы я знала, что она телепатка, то была бы осторожнее. Получается, что это я убиваю ее своими фантазиями, Альерг.

Он не стал меня утешать, но посоветовал подумать еще над этой логической змеей, кусающей собственный хвост.

– Теперь сложно понять, чьи это были фантазии – твои или воспринятый тобой ее собственный грядущий страх. Но предвидеть чужой бред – это уж слишком… это еще абсурднее, чем видеть чужой сон задолго до того, как этот человек уснет. Разве это реальность? Разве это настоящее? Разве это будущее? – Он горько усмехнулся. – За все годы, что я тебя изучаю, я так и не понял правды о твоем даре. Только ты сама можешь себя понять.

– Не могу, – с жаром возразила я. – Может, и могу почуять. Но объяснить – не могу. Нет таких слов, чтобы объяснить! Я их не знаю.

Альерг хмыкнул, пожал плечами и поднялся, завершая беседу:

– Одно могу сказать наверняка: вера любым ясновидцам и прорицателям смертельно опасна для человека, и особенно для телепата, воспринимающего их видения без словесного посредничества. В этом мире слово стало другим именем лжи. Люди услышат не то, что ты скажешь, а то, что хотят услышать. Ты можешь быть опасна, Рона, если правильно тебя использовать. Именно этого и хотел избежать твой отец. Именно так и хотят тебя использовать пробужденные, если ты попадешь в их руки. Впрочем, я надеюсь, что Иби успела передать им известие о твоей полной бездар… бесполезности. А пока надо воспользоваться паузой и увезти тебя в более безопасное место.

В его голосе было столько грусти, что я поежилась.

– Ты даже не хочешь узнать, что со мной случилось сегодня утром?

– Это уже не важно.

Ох, как я не любила этот высокомерный тон заслуженного мудреца! То есть как это не важно?!

– Сведения должны быть своевременными, – назидательно произнес наставник. – Твой отец приехал вовремя. Так что я уже почти обо всем знаю. О гноме тоже…

Он покосился на мою вполне розовую щечку. И ответил на невысказанный вопрос:

– Братчина всерьез озабочена твоим здоровьем. Устроит?

Не устроит. Не успел день начаться, а Братчина, обычно скрытая от человеческих взглядов, уже толпами бродит по яви! Будущее трещит по всем швам от обилия неучтенных проявленных сущностей. Как учесть это влияние на существующее равновесие? А если непроявленные люди, встретив тех, кем они должны быть по определению Истины, устроят бунт? Рванутся тысячами в храмы – требовать свое, родное, непроявленное? И растопчут несчастных провидцев, которые ничем не могут помочь: не они запирали, не им и подбирать отмычки. Все претензии – к небесам, создавшим Вавилорский Колодец с ядовитой водой.

Альерг поморщился:

– Не паникуй. Проявленные лишний раз не сунутся в человеческие жилища.

– А Кирон?

– А кто, кроме тебя, догадался, что он – проявленный? И скажи-ка, пифия, куда ты дела своих зеленых мух? Которые все утро мельтешили у тебя в голове вместо мыслей? Ты уже опять вполне прозрачна… Да. Это странно, но хорошо, а то развела в сознании такую помойку, что порядочному телепату и не ступить! А теперь пойдем, тебе предстоит еще одно испытание.

Опекун придирчиво оглядел меня с ног до головы, посетовал, что чепчики у девиц нынче не в моле, извлек из кармана огромную расческу с редкими зубцами, какими расчесывают лошадиные хвосты, отклонил мое предложение воспользоваться еще и скребком и взялся за прореживание моей растрепанной гривы с ловкостью начинающего конюха, жалуясь, что забыл прихватить кнут и уздечку. Я возразила:

– Для пыток расчески достаточно. А что за испытание?

– О, оно уже ждет в трапезной.

– Догадываюсь: повар с перепугу изжарил остатки твоей библиотеки.

Альерг усмехнулся, но как-то слишком печально. Я прикусила язык: наставник был заядлым библиофилом и за какой-нибудь трухлявый фолиант готов был выложить годовое жалованье и полкоролевства в придачу. Мне пришло в голову хоть как-то отвлечь его от грустных мыслей, и, не обращая внимания на то, что он уже умоляюще замахал на меня всеми лапами, как на вредную злобную осу, я таки отвлекла:

– Али, а почему ты не женишься? Тебе уже за тридцать, пора уж, – и уточнила на всякий случай: – На мне, разумеется.

– Умолкни, негодница! Никакого почтения к сединам! Стыдись, ты еще несовершеннолетняя.

– И что? Через год уже можно. Ай! Поаккуратнее, это же не козья шерсть, а моя девичья краса! Вот сэкономили бы на камеристке: расчесывал бы меня по утрам, а через неделю я бы уже облысела, и опять сплошная выгода.

– Хорошая идея, но я еще в молочном возрасте предусмотрительно дал обет безбрачия…

– Подумаешь! После обета можно и поужинать. Ой-о! Не выбрасывай эту прядь, для парика пригодится, лысину прикрывать!

– …и последние годы не устаю радоваться своей прозорливости. Соблазняй в камеристки кого-нибудь другого. А потом, ветреная особа, а как же Дик? Помнится, еще два года назад в Рагоре вы с ним поклялись в вечной любви. Это было так романтично! Так что не разочаровывай меня!

Соблазнять великана в камеристки я начала аж с семи лет, и до нашей мимолетной встречи с Диком в Рагоре этот диалог всегда заканчивался одинаково: «Молчи, рабыня! Отправлю в кухню!» Но два года назад у наставника появился роскошный увесистый аргумент для финала этой десятилетней пикировки. Хотя опекун бессовестно преувеличил слухи о вечной любви и клятвах, но крыть напоминание о событиях в Рагоре и встрече с повзрослевшим Диком, перевернувших мою дальнейшую жизнь, было нечем, и приходилось смущенно умолкать.

Я потянулась, разминая засидевшиеся на развалинах косточки:

– Али, как ты думаешь, а не сдать ли Бредмахту Второму мой фантом в обмен на состояние и графский титул? Все-таки за два года Рагорская награда за мою голову выросла уже на два порядка!

Наставник встрепенулся:

– А что, было бы не плохо! Замок отремонтируем! Но подожди еще с год: может, король опять раскошелится на ноль в конце славного рядочка цифр… А хлеб насущный уже не интересует ваше будущее сиятельство? Ты собираешься сегодня обедать или решила довести себя до полного исчезновения с лица земли? Марш в трапезную!

ГЛАВА 5

В трапезной сидел Дик собственной персоной. Я его узнала даже со спины, не виденной последние несколько столетий. Когда он успел прибыть? В воинстве, полонившем замок, его точно не было. Судя по количеству опустошенных тарелок, теснившихся перед ним на столе, обеда для нас не осталось. Значит, и мятежным парусом он не был: тот бы не успел нас так разорить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});