У самого синего моря - Игорь Рыжков

незадачливые американцы, в веселом окружении ментально материализованных субъектов кружились в веселом танце с притопыванием, гиканьем подпрыгиванием, и потрясанием всем, что у них было.

Они был очень довольны столь милым обществом, и почти привыкли к неожиданностям.

Джон, расстроенный в конец разговором по душам с джином, решил поднять себе настроение цыганскими танцами.

Публика настолько разошлась, что цыгане, побросав инструменты, сами ринулись на танцевальную площадку.

Василиса во время среагировала, заставив весь музыкальный арсенал воспроизводить музыку самостоятельно.

Джон попытался ей посоветовать наколдовать магнитофон с усилителем, но Василиса лишь томно смотрела на него и пожимала округлыми плечами.

Глубоко вздыхала и кружилась по площадке, цепляя под руку, то раскрасневшегося Сим-Сима, то носатого Алмаза Жемчужного из цыганской труппы, то весело хохочущую Афелию.

Щука, немножко протрезвев, спешно приковыляла на гульбище и не хуже любого из танцоров дрыгалась на строганных сосновых досках, постукивая фабричными костылями.

В веселой компании отсутствовал лишь один субъект, то есть Рыбка.

Она с жестокой головной болью плавала кругами в кастрюле с чистой родниковой водой и умоляла дать ей аспирину.

Как колдуется аспирин не знал никто.

В аптечке Джона не было аспирина. Для снятия похмельного синдрома он припас «Алка-Зельтцер», но Рыбка отказалась принимать незнакомые препараты.

Сошлись в одном — ей нужно опохмелиться. Но этот совет рыбка проигнорировала тоже.

Она сказала, что это была последняя в ее жизни пьянка, что она ни разу больше не сядет за один стол с просителями, лебедями, а со щукой и подавно.

Она вычислила, что копченый окунь приходится ей восьмидесяти троюродным племянником по правнуковой линии и категорически отказалась общаться с рыбоедкой.

Единственное, что ее заботило это натянутые отношения с Джоном.

Афелия ее не ловила и не могла быть просителем.

Однако, примирение с Джоном она решила отложить до того времени когда она будет в состоянии связно мыслить и связно эти мысли излагать.

Головная боль не способствует установлению тесных дипломатических контактов.

Цыгане выдохлись первыми. Они бросили танцевать, расселись за столом и принялись за плов, который был мгновенно приготовлен неутомимым Сим-Симом.

На смену цыганам на танцевальную площадку забрался владелец лазерного шоу Сунь-В-Чай-Вынь-Сухим. Аккумуляторы у него опять сели, но публика осталась очень довольна, произведенным на них впечатлением, и Вынь-Сухим был очень этим польщен.

Афелия, ухватив японца за руки, стала выделывать с ним нечто похожее на рок-н-ролл, разумеется, не попадая в такт с пиликанием скрипок, но очень увлеченно.

То ли японец, то ли кореец радостно щурился, постоянно улыбался, кланялся и приседал, что Афелия, вероятно, и приняла за танец.

Лебедь танцевала с джином, который на каждые десять секунд две отсутствовал.

Все — таки обязательств по приготовлению пищи с него никто не снимал.

Щука обходилась костылями, а Василиса, воспользовавшись занятостью Афелии, ангажировала вожделенного американца.

— Вы мне сразу понравились. — Жарко шептала она в ухо Джону. — До царевича далеко до Кощея высоко.

— Нда? — Натянуто улыбнулся Джон. Василиса была девушкой замечательной и во всех отношениях харектеризующиейся положительно, но… Афелия была совсем рядом, и ее увлечение Суть-В-Чай-Вынь-Сухимом должно было закончится с секунды на секунду.

Лучшая тактика обороны — это упреждение и он не стал дожидаться дальнейшего развития событий, а предусмотрительно взял Василису под локоток и отвел к краю танцевальной площадки.

Легко спрыгнув с нее — добрался до стола и вернулся с двумя бокалами шампанского.

К стати, о шампанском. Джон здесь совершил ошибку и весьма значительную.

Шампанское напиток чрезвычайно интимный и его пьют один на один с дамой с единственной целью.

Но Джон устал. Он вымотался. Он запутался в происходящем и никак не мог найти ответ на свой вопрос. Когда же он, наконец, освободиться от всей этой волшебной своры и сможет отдохнуть в одиночестве, лишь иногда нарушаемого его благоверной.

— Давайте выпьем, дорогая. — Ткнулся он своим бокалом в бокал Василисы.

— Дава-а-айте. — Томно проворковала Василиса и подняла к карминным губам бокал с шампанским.

Джон выпил сразу половину, ничуть не расположенный к соблюдению этикета и сразу перешел в наступление. Нет. В наступление он перешел в совершенно ином смысле, чем могло бы показаться.

— Василиса. — Сдержанно обратился он к сказочному персонажу.

— Леди, потрудитесь объяснить зачем вы посетили нас? Какую цель преследуете и что рассчитываете получить в итоге? — Василиса, качнув бедрами, придвинулась к Джону поближе. Джон, памятуя о скором завершении танца своей супруги с владельцем лазерного шоу, благоразумно отодвинулся.

Василиса капризно надула губки.

— Джон… — Произнесла она обиженно. — Я же к вам с чистой душой.

— Я тоже. — Рискнул улыбнуться Джон. Он скосил взгляд в сторону.

Афелия была увлечена то ли японцем, то ли корейцем. Они полуобнявшись медленно покачивались из стороны в сторону.

Афелия гладила Суть-В-Чая по жесткой макушке, а тот млел от удовольствия, прижавшись красным ухом к груди Афелии.

Джон осуждающе покачал головой.

Он не ревновал Афелию к этому Суню, поскольку не считал его себе конкурентом, однако…

Однако нужно было решать задачи первой необходимости.

— Я — проситель. Так? — Начал он напористый диалог.

— Так! — Кивнула Василиса, и пригубила шампанского.

— Я прошу вас вернуться туда, откуда вы к нам пришли! — Он твердо посмотрел красивой женщине в зеленые глаза. Василиса глубоко и сокрушенно вздохнула.

— Никак невозможно, царевич.

— Почему? — Набычился Джон.

— Традиции…

— Боже мой! — Джон в праведном гневе хрястнул бокалом о танцевальную площадку. Прозрачные искры тонкого стекла разлетелись брызгами в стороны.

Музыка затихла.

Увлеченно танцующие пары застыли в недоумении.

Японец вылез из подмышки Афелии и быстро ретировался к своим аккумуляторам. Сим-Сим выпустил из объятий Лебедь и смущенный висел над полом, подрагивая кольцами своего дымчатого хвоста.

Лебедь, с перепугу, обернулась лебедью, взлетела высоко в небо и уселась на шпиль, предназначенный для поднятия флага Соединенных Штатов.

Джон, разумеется, давно собирался вывесить флаг, как и полагалось добропорядочному гражданину этой страны, но все как — то не доходили руки.

Все что — то мешало и препятствовало.

Все никак не получалось настроится на отдыхательный лад.

Цыгане замерли словно, приколоченные к площадке, косили по сторонам глазами не решаясь ни продолжать танцы ни совсем их прекратить. Они только печально смаргивали черными глазами, да легкий ветер трепал их одежды.

А так — музей восковых фигур мадам Тюссо, да и только.

Однако отсутствие музыки нисколько не мешало наслаждаться жизнью последнему участнику танцевального марафона.

Глуховатая Щука с ужимками и приседаниями по-прежнему колотила костылями о сосновые доски площадки и заливисто распевала славянский фольклор.

Ее длинное тело билось в такт ее внутреннему ощущению ритма. Участники действа заворожено уставились на исполнительницу. Ее песенки многим показались забавными и даже