Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мише пришлось заниматься восстановлением документов, пропиской, пенсией. Он обещал найти работу, как только закончит с бумажной волокитой. Света просила его не торопиться, отдохнуть, ведь он столько пережил, так устал за годы плена.
В середине февраля умер Григорий Иванович. Пьяный, упал ночью в парадной, не дополз до квартиры и замерз. Наткнувшись на него в шестом часу утра, по пути на работу, Света вначале не поняла, что отец мертв.
– Допился, в парадной ночует, – пробормотала она, хотела растолкать его и отправить домой, но, коснувшись ледяной руки, в ужасе закричала:
– Папа! Папа! Папочка!!!
Света горевала искренне. У нее было чувство, что это она выставила отца замерзать в ледяной парадной, где никогда не закрывалась дверь на улицу. Ведь она вечно ругала его, загнала жить в кладовку, не позволяла появляться в пьяном виде перед телевизором и играть с мальчишками.
Целый месяц после похорон она была настолько подавлена, что родные стали опасаться за ее здоровье. Но Света не заболела, ей нельзя было болеть, ведь она осталась единственной, кто зарабатывал в этом доме. Мизерные пенсии и стипендии – не в счет.
После возвращения Михаила ничего в их жизни к лучшему не изменилось. Вначале Света надеялась, что он все возьмет в свои руки, снимет с ее плеч осточертевшую ношу ответственности за всех, и она наконец отдохнет, но вскоре стала подозревать, что не сможет Миша стать опорой и защитой семьи. И все-таки продолжала ждать: пусть отъестся, наберется сил после плена и станет вновь таким, как был, – уверенным, рассудительным, сильным духом. Время шло, Михаил поправился, морщины немного разгладились, только прежним он не стал. Света пристально наблюдала за ним, и мысли одна страшнее другой приходили на ум: он пережил что-то ужасное в афганском плену, должно быть, его били, пытали, унижали и сломили волю этого сильного мужчины.
Но не только пережитое в плену было причиной подавленного состояния Михаила. Улицкий покинул в 1987 году одну страну, а возвратился в 1994-м совсем в другую. Родина поменяла название и значительно уменьшилась в размерах, но главное – это была абсолютно другая страна. Другими стали люди, их цели, устремления, идеалы. Впрочем, идеалов не стало вовсе, они исчезли вместе с уверенностью в завтрашнем дне.
Светлана не замечала этих перемен, ведь и она изменилась. Время заставило ее стать жесткой и даже равнодушной. Когда в очередной раз в новостях передавали, что взорвали машину какого-то предпринимателя, она комментировала: «Туда ему и дорога!» Пятнадцатилетнюю девочку нашли изнасилованной и убитой: «А нечего шляться!» Ничто уже не трогало и не пугало Свету. И она не могла понять, отчего другие охают? Давно пора привыкнуть – тем более их лично это не касается.
Ближе к лету Михаил устроился охранником в кооперативный магазинчик, никакой другой работы для него не нашлось. Света была рада и этому – хоть какие-то деньги в дом. Бог даст, скоро в семье станет меньше иждивенцев. Манька пойдет работать, а потом и Сонька.
Сестра периодически бегала на свидания к Генке Смирнову и хвасталась, что тот поговаривает о свадьбе – не сейчас, конечно, а когда она закончит учебу.
«Мог бы и поторопиться, – ворчала про себя Света, – одним бы ртом меньше. Сам, небось, нищий, вот и хочет жену со специальностью и заработком».
Беда подошла, откуда не ждали.
Тетя Поля стала какая-то странная. То из дому убежит и неизвестно где бродит несколько часов, а то лежит в своей постели, отвернувшись. Пару раз Света заставала ее в слезах. Маня беспокоилась: вдруг тетя тяжело больна, вдруг что-нибудь страшное? А если рак?.. Она поделилась своими опасениями со Светой. Та в ответ покрутила пальцем у виска.
– Аура ты. Если б какая болезнь, Вера Ивановна уже давно бы тебе сообщила. Ты к нашей участковой врачихе чуть не чаще таскаешься, чем я на работу.
– Да, что-то я не подумала… – пробормотала Маня растеряно.
– Попробуй с ней поговорить.
– Пробовала уже, Светочка. Молчит, только слезами заливается.
– Опять я должна? – недовольно поджала губы Света. – Без меня ничего не можете? Ладно. Дуй за мальчишками в садик, а я поговорю.
Когда она вошла в комнату Полины Григорьевны, та виновато взглянула на нее и вся будто сжалась. Света присела на стул возле дивана.
– Тетя Поля, выкладывайте, что случилось? Почему вы чуть что – в слезы? Может, что-то болит, а вы даже врачу не говорите?
Испуганные глаза тетки налились слезами, она схватилась за платочек.
«Как бы кондрашка не хватила… Такие глаза у мамы перед инсультом были», – мелькнула мысль, и Света постаралась придать голосу мягкость.
– Тетя Поля, расскажите, поделитесь, легче станет…
А про себя добавила: «Мне-то уж все равно, одной проблемой больше, одной меньше».
Помявшись и повсхлипывав, Полина Григорьевна сбивчиво начала:
– Ты помнишь, Светочка, я рассказывала… Мужчина из нашего двора, который на акциях заработал?.. Ну, вложил деньги в фонд?
– Помню. Так это когда было? Года два назад?.. Что, он разбогател, а вам завидно? Давненько я не слышала про эти фонды, прикрылись они, что ли?
– Не прикрылись, но… Процентов не выплачивают.
Света смотрела на сморкающуюся в платочек тетку и ничего не понимала. Кому-то там проценты не выплачивают. Неужели тетя Поля за этого мужика переживает? И вдруг догадалась:
– Вы вложили деньги в «Гермес»?..
Полина Григорьевна тихо кивнула и пояснила:
– Не в «Гермес», к нему не подступиться было. В «Алису».
Света помнила телерекламу «Алисы» – там почему-то прыгала громадная лохматая собака. Итак, тетя вложила какие-то деньги в фонд и не дождалась прибыли. «Ерунда, – решила Света. – Что она там могла вложить? У нее и денег-то не было. Семейным кошельком распоряжаюсь я, и ваучеры я продавала».
– Успокойтесь, тетя Поля. Ну, не получили вы прибыли на свои копейки…
– Не копейки, Светочка, – громко всхлипнула Полина Григорьевна, – совсем не копейки. Я… Я заняла у Станислава Андреевича…
– У кого?
– Это тот мужчина, адвокат, который в «Гермесе»…
– Все, успокойтесь. Заняли – отдадим.
– Не отдать, Светочка, очень много…
– Сколько? – нетерпеливо спросила она, думая о том, что с учетом инфляции даже казавшаяся когда-то огромной сумма на сберкнижках Мишиных родителей превратилась в пшик.
– Шестьдесят… миллионов, – еле выговорила тетя Поля.
– Что?! – Светлане показалось, она ослышалась.
– Шестьдесят миллионов рублей, – повторила Полина Григорьевна и, наконец, осмелилась поднять глаза.
Света замерла. Губы едва заметно шевелились, она подсчитывала.
– Почти двадцать тысяч долларов? – взвыла она. – Вы рехнулись, тетя Поля? Как вы могли додуматься занять такие деньги?!
– Я занимала не столько, – с убитым видом принялась объяснять тетя Поля, – я просила три тысячи, и не долларов, а рублей… А он почему-то подумал, что долларов, и дал мне доллары. И расписку взял.
– Но почему так много?!
– Проценты наросли…
– И вы отнесли эти деньги в «Алису»?
– Да. Вначале все хорошо было. Я подумала, зачем сразу проценты отдавать? В фонде деньги быстрее растут, а потом… Прибыль перестали начислять и деньги не отдают. В контору никого не пускают.
Света почувствовала ужасную слабость. В один миг все силы испарились, она руки не могла поднять, даже кричать не могла, хотя и следовало бы.
– Адрес этого гада… – процедила она сквозь зубы, стараясь не смотреть на тетку.
– Шестидесятая квартира, через парадную от нас. Его зовут…
– Я запомнила. Станислав Андреевич. А «Алиса» где?
– На Заневском, рядом с магазином «Дары природы».
С трудом Светлана заставила себя встать и побрела в свою комнату. Там без сил рухнула на кровать и лежала, уставившись в потолок, минут десять. Наконец взяла себя в руки и встала. Надо идти к теткиному кредитору и все выяснить.
Дверь в шестидесятую квартиру оказалась железной, с множеством замков. Ей долго не открывали, рассматривали в глазок, спрашивали, кто такая. Наконец дверь распахнулась.
Станислав Андреевич, мужчина лет сорока-сорока пяти, был небольшого роста, на голову ниже Светы, но при этом широкоплечий, грузный, с квадратным телом.
– Лицо ваше мне знакомо, – медленно проговорил он, глядя на нее снизу вверх. – Вы племянница Полины Григорьевны?
– Я вдова ее племянника. Светлана Григорьевна Ганелина.
– Ну что ж, это хорошо, что вы пришли. Пройдемте в кабинет.
Расположившись за письменным столом, коротышка-адвокат сразу стал выглядеть весьма солидно.
– Насколько я понимаю, Светлана Григорьевна, – начал он, – вы в курсе, что ваша тетка должна мне большую сумму денег?
– Слишком большую, – мрачно поправила Света.
– Нет, не слишком. Все честно. Я по профессии адвокат и всегда действую по закону. Именно девятнадцать тысяч восемьсот пятьдесят долларов должна вернуть мне Полина Григорьевна.
- Баламуты. Рассказы - Валерий Анишкин - Русская современная проза
- Гера и Мира. После крушения мы можем начать новую жизнь. Но надо сперва встать с колен и начать двигаться. - Наталья Нальянова - Русская современная проза
- Любовь без репетиций. Две проекции одинокого мужчины - Александр Гордиенко - Русская современная проза
- На пути к звёздам. Исповедь тылового генерала - Виктор Беник - Русская современная проза
- Карма (сборник) - Алексей Мефодиев - Русская современная проза
- Город на воде, хлебе и облаках - Михаил Липскеров - Русская современная проза
- Пришел, чтобы увидеть солнце - Владимир Леонов - Русская современная проза
- Моя сильная слабая леди. Ты мне приснился - Наталья Путиенко - Русская современная проза
- Здравствуйте, я ваша Смерть! В борьбе бобра с ослом всегда побеждает бобро… - Александр Воронцов - Русская современная проза
- Игра света (сборник) - Альберт Карышев - Русская современная проза