Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Основная редакционная работа лежала на плечах Ильина-Женевского, фактически возглавлявшего газету, и Жемчужина. Позднее для руководства «Волной» был прислан молодой, но опытный литератор Леонид (Людвиг) Старк. О материалах для «Волны» заботиться не приходилось — письма и заметки поступали непрерывным потоком. Правда, качество их было невысокое, порой им не хватало элементарной грамотности. Зато в них все было от души и правда. Ругая буржуазию и ее прихвостней, матросы и солдаты не стеснялись в выражениях. И редакционным работникам приходилось подолгу ломать голову, подбирая также же сильные и энергичные синонимы.
Неожиданно для нас одним из самых активных сотрудников «Волны» стал унтер-офицер с «Республики» Георгий Светличный, всем сердцем полюбивший газетное дело. Георгий вырос на нашем корабле из юнг. Он много читал, обладал превосходной памятью, умел схватывать интересные детали и ярко излагать свои мысли на бумаге. Эти качества позволили ему стать незаурядным журналистом. Он часто выступал на страницах «Волны» с хорошими материалами. Думаю, что из Светличного мог бы получиться неплохой писатель. Но ему не суждено было долго прожить — весной 1918 года его сразила белогвардейская пуля.
[73]
»Волна» стала любимым изданием, верным другом и советчиком матросов и солдат. Ее читали не только на кораблях или в воинских частях Гельсингфорса, но и в Петрограде. Туда возили «Волну» добровольцы-распространители. Нагрузившись тяжелыми кипами, многие из них садились в поезда, минуя железнодорожные кассы. Ребята простодушно считали, что раз они везут «Волну», то какой может быть разговор об оплате проезда.
Врагов наших «Волна» приводила в бешенство. Буржуазные газеты всячески поносили ее. Эсерам и меньшевикам она тоже пришлась не по вкусу. Соглашатели ругали «Волну» и письменно и устно, резко критиковали ее выступления на заседаниях Советов, на митингах. В те дни массовые политические митинги были чуть ли не главной формой приобщения масс к политике. Самые многолюдные из них происходили на огромной Сенатской площади, невдалеке от военной гавани. От массивного здания собора вниз плавно спускались широкие каменные ступени, и на них располагались люди. Сюда набивалось до десяти тысяч человек.
Выступать перед таким количеством народа было трудно. Далеко не каждый оратор обладал зычным голосом. Из наших товарищей, пожалуй, только комендор с «Андрея Первозванного» Нифонт Сыч и машинист с «Севастополя» Эйжен Берг обладали исключительно мощными голосовыми связками. Особенно Берг. Некоторые всерьез утверждали, что его речи, произносимые на Сенатской площади, свободно можно было слышать на рейде.
Э. А. БергНелегко было солдатам и матросам разбираться в политических выступлениях. Послушают одних — правильно говорят, других — тоже вроде согласиться можно. Да и третьи все время сыплют словами: «свобода», «равенство», «демократия»... Не очень грамотным людям казалось, что за революцию все, и они не понимали, из-за чего, собственно, так яростно спорят между собой разные партии. Им надо было разъяснять. А пропагандистов, которые могли бы это успешно делать, у нас было мало.
Чтобы подготовить необходимые кадры, при комитете РСДРП (б) были созданы специальные курсы (их иногда называли партийной школой). На занятиях, которые проходили дважды в неделю в мастерских Свеаборгского порта или в помещении комитета, слушатели изучали программу и устав партии, некоторые теоретические проблемы.
Руководителем и основным лектором на них стал присланный к нам Владимир Николаевич Залежский — член
[74]
Петербургского комитета партии. К началу Февральской революции за плечами Залежского был уже восемнадцатилетний стаж подпольной работы. Он изведал ссылки, тюрьмы и каторгу. Владимир Николаевич обладал солидным багажом знаний и по праву считался в комитете знатоком революционной теории. Однако как оратор и полемист он был неважный. К тому же и голосом слаб. Поэтому его редко использовали для выступлений на многолюдных собраниях. Зато лектор из него получился хороший. Он умел просто и образно рассказать о самых сложных проблемах. Слушали его с большим удовольствием и очень уважали.
Часто занятия не укладывались в отведенное время. Любознательность и тяга к учению у матросов и солдат были исключительно велики. Нередко Залежскому приходилось отклоняться от учебной программы, чтобы ответить на самые разнообразные и неожиданные вопросы. Иногда для чтения лекций привлекались и другие представители комитета.
Многие из окончивших курсы впоследствии стали неплохими агитаторами и сыграли заметную роль в большевизации кораблей. Некоторые, уезжая в отпуск на родину, получали от комитета задание проводить агитацию среди земляков. В деревне они иногда становились зачинщиками захвата помещичьих земель и организаторами комитетов бедноты.
Огромную роль в подготовке флота к Октябрю сыграла и политическая литература, которую мы довольно регулярно получали из Петрограда. Безграничным авторитетом среди матросских и солдатских масс пользовалась центральная газета большевиков — ленинская «Правда». Получая очередные экземпляры, мы старались распространить их по всем кораблям и частям, рекомендовали нашим активистам проводить читки наиболее важных статей.
Партийная пропаганда развертывалась и по другим линиям. Но к какой бы форме мы ни прибегали — главным вашим оружием всегда была правда. Мы били противников фактами, от которых некуда деться, против которых не могло устоять никакое красноречие.
Новый этап в нашей работе наступил после опубликования Апрельских тезисов В. И. Ленина. Вся партия большевиков, за исключением небольшой кучки, поддерживавшей Каменева, одобрила их и, руководствуясь ими, по-новому развернула свою работу. Тезисы не только дали нам верное направление, а и вселили уверенность в близкой победе. В них мы нашли исчерпывающий ответ на самые
[75]
актуальные вопросы: об отношении к Временному правительству, о войне и мире, о двоевластии, о Республике Советов. Яснее стали задачи партия, роль большевистской агитации и пропаганды.
В середине апреля общегородская конференция большевиков Гельсингфорса горячо поддержала ленинские тезисы. Против них выступил лишь один член нашей организации. К нашему удивлению, им оказался Кирилл Орлов. Я был поражен его позицией. Ведь многие из нас знали его как стойкого большевика. А теперь он склонился к Каменеву. Орлов заявил, что Ленин не знает нынешней обстановки в России, ибо прожил за границей много лет, и его курс может привести к торжеству контрреволюции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Балтийцы идут на штурм ! - Николай Ховрин - Биографии и Мемуары
- Вместе с флотом. Неизвестные мемуары адмирала - Гордей Левченко - Биографии и Мемуары
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Адмирал Колчак. Протоколы допроса. - Александр Колчак - Биографии и Мемуары
- Крутые повороты: Из записок адмирала - Николай Кузнецов - Биографии и Мемуары
- Военные кампании вермахта. Победы и поражения. 1939—1943 - Хельмут Грайнер - Биографии и Мемуары
- Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917 - Василий Гурко - Биографии и Мемуары
- Харьков – проклятое место Красной Армии - Ричард Португальский - Биографии и Мемуары
- Главная тайна горлана-главаря. Взошедший сам - Эдуард Филатьев - Биографии и Мемуары
- Через три войны. Воспоминания командующего Южным и Закавказским фронтами. 1941—1945 - Иван Владимирович Тюленев - Биографии и Мемуары / Военная история