Акт исчезновения - Кэтрин Стэдмен

обдувает лицо. Мимо проносится Голливуд.

Мы тормозим у Китайского театра Граумана[36]. Площадь вокруг запружена уличными музыкантами в лохмотьях; уцененными Людьми-пауками и пластмассовыми Дартами Вейдерами; расхаживающими туда-сюда актерами, потеющими в своих хэллоуинских костюмах. Но очарование Голливуда никуда не исчезает, поскольку Фил, ничуть не смущаясь, фонтанирует историями о Золотом веке Голливуда и байками о старлетках, съезжающихся на церемонию «Оскара» в сверкающих лимузинах. И его слова словно сплетаются в какое-то блестящее, переливающееся волшебное покрывало, которое накрывает заполненную туристами площадь. Мы выходим из автобуса, чтобы попытаться уместить наши ладони и ступни в отпечатки рук и ног давно погасших голливудских звезд.

Экскурсия продолжается, и мы направляемся на север, время от времени останавливаясь в тени пышных пальм возле особняков с аккуратно подстриженными газонами. Через специальные калитки мы видим странные дизайнерские проекты, призванные воплотить несбыточные мечты: настоящие «воздушные замки»; швейцарские шале, перенесенные под калифорнийское солнце; белые мексиканские виллы; дома с панорамным остеклением, балансирующие на краю утесов. Эту чужую жизнь нам показывают лишь мимоходом, но Фил заполняет пробелы, пока мы с ревом поднимаемся все выше по холмам.

В промежутках между домами звезд я рассказываю Соуки о Джордже. Всё от начала до конца, включая «Чудо-грузчиков». Правда, опускаю слезы, самообвинения и инстаграмную слежку. Подруга качает головой, но у нее хватает такта не пытаться подбодрить меня банальностями. Разговор переходит к кастингам. Мы болтаем о Би Миллер и о том, как странно оказаться так далеко от дома, когда от привычной жизни тебя отделяет океан.

Подъезжаем к пыльной стоянке возле знака «Голливуд» и высаживаемся. Верите вы в магию Голливуда или нет, вблизи эти буквы выглядят по-особенному. Каждая высотой с пятиэтажный дом. Я смотрю на парящие над нами гигантские буквы и ловлю себя на мыслях о спрыгнувшей вниз актрисе, про которую Мигель рассказал в день моего приезда.

Гид извиняется, что территория вокруг не убрана – кажется, из-за забастовки рабочих, – но я уже не слушаю. Пока Фил что-то рассказывает, я смотрю в ущелье под нами, куда не проникает солнечный свет, и думаю, как долго пролежало там тело этой актрисы – холодное, изломанное, никем не замеченное.

Соуки выводит меня из задумчивости, требуя снимков на фоне знака. Нас затягивает в водоворот Инстаграм-контента, а потом мы постим фото, растянувшись на обожженных солнцем камнях. Подруга откидывается назад, полностью подставляя лицо солнцу.

– Но ты же в порядке, правда? – спрашивает она ни с того ни с сего, и я понимаю: Соуки имеет в виду Джорджа.

Но дело не в Джордже. Мысленно я снова и снова возвращаюсь к Эмили. К ней и к тем странным вещам, которые происходят с тех пор, как я ее встретила. Думаю о женщине, которая приходила ко мне прошлым вечером. И решаюсь.

– На днях произошло кое-что странное… – начинаю я. Соуки смотрит на меня пристально.

Рассказываю о счетчике на парковке, об исчезновении Эмили, о той женщине. Когда я заканчиваю, Соуки глубоко вдыхает.

– Да, это странно, – наконец отвечает она. За солнцезащитными очками мне не видно выражения ее глаз. Она секунду смотрит куда-то в сторону холмов и продолжает: – Пожалуйста, не обижайся, Ми. – Поворачивается ко мне. – Но у меня ощущение, что это все от одиночества. Тебя можно понять: то, что произошло на прошлой неделе, просто кошмар. Джордж – полное дерьмо. Ужасный, отвратительный человек. Неудивительно, что ты так себя чувствуешь. И он до сих пор даже не позвонил, да? И не объяснился?

Наш разговор свернул куда-то не туда. То, что я сейчас рассказала Соуки, не имеет никакого отношения к Джорджу. Но если я начну возражать, это будет выглядеть так, словно я оправдываюсь, и ничего не докажет. Делаю вдох, чтобы успокоиться:

– Согласна. Но девушка, с которой я познакомилась на прослушивании, исчезла не из-за Джорджа. И уж точно не он подослал ко мне вчера вечером совершенно незнакомого человека. Так что не понимаю, при чем тут Джордж.

Подруга снимает солнцезащитные очки и протирает их подолом топа.

– Я и не говорю, что он имеет к этому отношение. Я имею в виду, что раньше ты все свободное время проводила с Джорджем. Может, ты слишком сильно сосредотачиваешься на вещах, на которые обычно не обратила бы внимания? Ты очень целеустремленная, Ми. И когда решаешь чего-то добиться, то обычно становишься не то чтобы совсем одержимой, но поглощенной этим. А теперь у тебя вдруг появилась куча времени.

– То есть из того, о чем я рассказала, тебя ничего не обеспокоило бы? Ты об этом? – осторожно интересуюсь я.

– Хочешь честно? – отвечает Соуки вопросом на вопрос. Я киваю, и она продолжает: – Во-первых, я бы не стала ей помогать. С какой стати?

– Я просто не хотела идти следующей! Я была не готова, и если б пошла перед ней, то переволновалась бы, и у меня ничего не получилось.

– А у тебя получилось? – парирует она.

Вопрос ставит меня в тупик.

– Нет. Не получилось.

– Ми, послушай. Я тебя люблю, но как ты можешь позволять себе отвлекаться на какого-то постороннего человека? А вдруг эта актриса просто немного не в себе? И вчера вечером послала подругу за вещами, потому что в ее жизни все наперекосяк?

Прежде чем ответить, я задумываюсь:

– Но женщина вчера вечером в самом деле притворялась Эмили! Наплела какую-то путаную историю про парня в больнице…

– Да, люди здесь чертовски странные, Ми, – перебивает подруга. – Не вмешивайся. Пожалуйста, пообещай, что выбросишь это из головы. Пожалуйста.

Она жалобно смотрит на меня, и вдруг я понимаю: Соуки права. Я одержима странным поведением совершенно незнакомого человека, а не мужчины, который должен был любить меня больше всех. И она права еще кое в чем: если б мы с Джорджем до сих пор были вместе, на том кастинге я даже не заметила бы Эмили. Я бы сосредоточилась. И не пыталась бы изо всех сил отвлечься на что угодно.

– Ладно. Ты права. Выброшу из головы. – Я громко вдыхаю и улыбаюсь, когда Соуки наклоняется обнять меня – я чувствую ее тепло и запах крема для загара.

Когда мы возвращаемся в город, я упоминаю про Ника, не уточняя, при каких обстоятельствах мы познакомились два дня назад.

– Он американец? – спрашивает подруга.

Я поджимаю губы, чтобы удержаться от идиотской ухмылки, и киваю.

Соуки театрально приподнимает очки, в ее глазах вспыхивает интерес:

– Я его знаю? Он актер?

На самом деле Ник не проявлял ко мне никакого интереса – просто он дружелюбный. А я позволила себе увлечься мыслью сблизиться