Лабиринт искажений - Валерий Филатов

полковник…

Ткачёв немного растерялся от такого напора, но спросил:

— У вас есть какие-нибудь доказательства встреч первого секретаря горкома и бывшего зама управляющего отделением Госбанка?

Старый чекист прищурился:

— А тебе зачем?

Ткачёв выпалил приготовленный ответ:

— Я не могу опросить первого секретаря в связи с убийством Шмелёвой. Прокурор отклонил мою записку. Но круг её знакомств в городе довольно узок, и беседа с секретарём позволит мне составить более детальную картину для расследования.

— Хороший аргумент, — цокнул языком Гриша. — Да, полковник. У нас есть доказательства встреч Шмелёвой и первого секретаря. Если от моего начальства поступит распоряжение, то я предоставлю их. Что-то ещё?

— Да. Это моя личная просьба, если можно…

— Говори. Миша сказал, что ты толковый опер, а Мише я верю.

— Не могли бы вы, по своим каналам, пробить подполковника Шмелёва?

Гриша на минуту замолчал. Он что-то шептал, еле двигая губами, но Ткачёв ничего не слышал из-за шума мотора «Москвича».

— Договорились, — наконец, громко ответил чекист. — Но с тебя коньяк. Завтра в обед загляни… нет, пришли опера к Мише с каким-нибудь мелким поручением. Нодия, есть такой?

— Да.

— Вот с ним и присылай коньяк, — улыбнулся Гриша и протянул руку для прощания.

Глава 9

Поддержка местных чекистов Ткачёва воодушевила. Он уже не думал, что находится в полнейшем одиночестве, хотя доверять КГБ стоило не всегда. Слишком всё там хитромудро.

Полковник добрался до управления, когда уже совсем стемнело, но в кабинете сотрудники уголовного розыска сосредоточенно анализировали набранную в таксопарке информацию, обложившись блокнотами и всякими справками.

— Ну, как тут у нас? — Ткачёв бодро зашёл в кабинет.

— А неплохо! — так же бодро ответил Поплутин под одобрительные улыбки оперов. — Вот, посмотрите, Андрей Викторович…

Он разложил на столе большой лист ватмана с нарисованными кружочками, стрелочками и кучей фамилий и номеров.

— Как мы и предполагали, у механиков в гараже ведётся журнал вызовов. Начальник таксопарка по нему сверяет выручку и выписывает премии. Также мы сверились с диспетчером и начальниками смены, о том, кто работает, и в какие дни. Потом взяли списки и выделили пять дней…

— Дни совершения убийств и нападений на инкассаторов? — уточнил полковник.

— Да, но ещё взяли дни перед этими датами.

— Так, хорошо! И?

— Есть пять фамилий, товарищ полковник. Всего пять!

— Их личные дела?

— Конечно. Сняли копии. Сейчас перепроверяем, вдруг потеряли кого. Вот предварительная схема, — Майор указал на лист ватмана. — Мы занесли сюда все фамилии таксистов. А их не так много.

Ткачёв взглянул и удивился той титанической работе, проведённой оперативниками. Они сделали больше — посменно выделили механиков гаража.

— Спасибо, товарищи, — благодарность полковника звучала похвалой. — Я сейчас посмотрю. И сразу, чтобы не забыть. Лейтенант, завтра после обеда сгоняйте в прокуратуру к Михаилу Ильичу. Он по моей просьбе подготовит справку по убийству Цыганкова. Мы со следователем немного повздорили, так что, будьте любезны, купите коньяк по дороге в прокуратуру. Передайте с моими извинениями. Хорошо?

Ткачёв со скрытым сожалением достал из своего кошелька десятку и протянул лейтенанту. Поплутин перехватил его руку.

— Не надо, товарищ полковник. После обеда заходил Шмелёв и вернул деньги за утреннюю бутылку. Они на вашем столе.

— Вот как! И как он?

— Гладышев дал ему разрешение поехать домой. Подполковник аж посерел лицом… Ему же так никто и не сказал, когда можно хоронить.

— А сам Гладышев где? — Ткачёва это сильно заинтересовало. Неужели они с первым секретарём и прокурором всё решили?

— Начальник минут десять, как домой уехал. Хотел вас дождаться, но потом передумал.

— Ладно. Лейтенант, возьмите деньги с моего стола.

Ткачёв стал внимательно рассматривать лист ватмана.

В таксопарке Зареченска работало пятьдесят семь водителей и двадцать девять механиков. Машин числилось в количестве тридцать одной «Волги», правда, три стояли на капитальном ремонте. План водителя за смену был утверждён в размере шестнадцати рублей.

Действительно, фамилии всего пяти шоферов мелькали во все дни убийств и нападений на инкассаторов. Остальные фамилии менялись, попадая на глаза два-три раза. Пара фамилий встречалась четыре раза. Ткачёв взял копии личных дел.

Первый отпал сразу. На полковника с фотографии смотрел человек предпенсионного возраста, работавший в такси с двадцати лет. Сразу после службы в армии. Служил в какой-то автомобильной роте и все время жил в Зареченске. По характеристике не принимал спиртное, страдая болезнью желудка. План выполнял исправно, нареканий не имел.

Второй заинтересовал больше. Мужик сорока лет, правда, женат и имеет троих детей. По характеристике дюже любит работать, и способен халтурить в рабочее время. Пару раз штрафовался за выключенный счётчик. Тут понятно — детей надо кормить, обуть и одеть. Но, как человек, склонный к «левому» обогащению может быть кандидатом в Шоферы банды.

Третий не вызвал интереса. Молодой парень, невысокий, тщедушный, но закончивший школу ДОСААФ. В армию не попал, имеет отсрочку и больную мать на руках, то есть её единственный кормилец. План выполняет с трудом. Скорее всего, много времени проводит с больной женщиной.

Четвёртый тоже не вызвал интереса. Этакий педант в очках, четко выполняющий план копейка в копейку и жестко соблюдающий время рабочего дня. Служил давно где-то в Забайкалье, живет рядом с таксопарком.

Пятый же, был самый подходящий. Тридцати лет, год проживающий в Зареченске, не женат. Служил в батальоне аэродромного обслуживания на заправщике. Замкнут, выпивает нередко, но с пассажирами очень вежлив. Чаще всего вызывался жителями по телефону. Откуда приехал в Зареченск — данных в личном деле не было.

Полковник закрыл папку, положил в стопку и двинул в сторону. А что он хочет? Будто из папки вынырнет бандит и скажет: — Андрюша! А я вот тут!

Чёрт! Какой же он дурак! Ведь вряд ли в первом нападении будет фигурировать таксист. Возможно, но вряд ли. И когда убили Шмелёву, то же вряд ли. И при убийстве Цыганкова никто не слышал звука мотора. Надо искать пока в тех днях, когда нападали на инкассаторов