На орлиных крыльях - Кен Фоллетт

Как бы то ни было, Саймонс перестал волноваться за судьбу своих ребят. Он вырастил их, как сумел. Они теперь взрослые мужчины и сами позаботятся о себе. А всю свою заботу и нежность он перенес на жену.

Люсилль была высокая, красивая, величавая женщина, любившая носить большие шляпы. Она выглядела чертовски привлекательно, восседая за рулем семейного черного «кадиллака». В действительности ее натура представляла собой полную противоположность величавой внешности. По характеру она была нежная, покладистая и добрая. Родилась Люсилль в семье учителей, ей всегда нужен был кто-то, кто принимал бы за нее решения, за кем она могла бы безрассудно следовать и полностью ему довериться. И она нашла такого в лице Арта Саймонса. Он же, в свою очередь, платил ей глубокой преданностью. Ко времени его отставки они были женаты вот уже три десятка лет, и все эти годы он ни разу даже не взглянул на другую женщину. Их разлучала только его служба, особенно за рубежом. Но вот наступил и конец разлукам. Об отставке он сказал ей так: «Мои планы, чем я буду заниматься в отставке, можно выразить одним словом – тобой».

И они прожили семь чудесных лет, но 16 марта 1978 года Люсилль умерла от рака.

И жизнь Саймонса по прозвищу Бык пошла под откос, он погибал.

Говорят, что у каждого человека в жизни есть своя переломная точка. Саймонс не верил, что это правило применимо к нему. Теперь же он убедился в этом – смерть Люсилль переломила его жизнь пополам. Не раз ему приходилось убивать людей, но, пока не умерла его жена, он никогда не задумывался, что значит смерть. Тридцать семь лет они прожили вместе, и вот вдруг ее не стало.

Без нее он не представлял, как жить дальше. Все потеряло смысл. Ему уже стукнуло шестьдесят, и он не видел ни одной, черт побери, причины, зачем жить дальше. Бык перестал смотреть за собой. Он питался неразогретыми консервами, не брился и не стригся, отпустил длинные волосы, а раньше они всегда были коротко подстрижены – как принято у военных. Свиней он начинал кормить без пятнадцати четыре утра по какой-то фанатической привычке, хотя отлично знал, что поросятам не важно, в какое время их кормят. Потом он стал приносить домой бродячих собак, и вскоре более дюжины псов бродили по комнатам, грызя и царапая мебель и гадя на полу.

Он понимал, что вот-вот потеряет рассудок, и лишь железная дисциплина, ставшая за долгие годы неотъемлемой чертой характера, помогала ему сохранить здравомыслие. Впервые подумав о поджоге дома, он счел эту мысль опрометчивой и дал сам себе слово подождать с годок, а потом посмотреть, что будет думать на этот счет.

Саймонс знал, что его брат Стэнли беспокоится о нем. Стэн безуспешно заставлял Арта взять себя в руки. Он предложил ему читать лекции и даже попытался пристроить его в израильскую армию. По национальности Саймонс был еврей, но считал себя американцем и не захотел уезжать в Израиль. И все же взять себя в руки он так и не смог, ибо это ему было в тягость, как и продолжать жить на белом свете.

Ему не нужен был никто, кто бы заботился о нем, – он никогда в этом не нуждался. Наоборот, ему самому нужен кто-то, о ком можно было бы проявлять заботу. Это он делал всю свою жизнь. Заботился о Люсилль, заботился о солдатах под своим началом. Никто не может вытащить его из депрессии, вытаскивать и спасать других – это его предназначение в жизни. Поэтому-то он примирился с Гарри и не смог ужиться с Брюсом. Гарри пришел к нему сам и попросил спасти его от привычки к героину, а Брюс пришел спасать Арта Саймонса, стараясь приобщить его к Богу. При проведении боевых операций Саймонс всегда стремился к тому, чтобы все его подчиненные вернулись живыми. Рейд в Сантей стал бы замечательной кульминацией в его военной карьере, если бы только военнопленные оказались тогда в лагере и было бы кого спасать.

Парадоксально, но факт: единственным способом спасти Саймонса было просить его о спасении кого-то другого.

И такая просьба прозвучала 2 января 1979 года глубокой ночью, в два часа.

Его разбудил телефонный звонок.

– Бык Саймонс? – голос как будто знаком.

– Да.

– Это Ти Джей Маркес из корпорации ЭДС в Далласе.

Саймонс мгновенно вспомнил: ЭДС, Перо, кампания с военнопленными, встреча в Сан-Франциско…

– Привет, Том.

– Бык, я очень извиняюсь, что разбудил вас.

– Да ну, ничего. Чем могу быть полезен?

– Двоих наших ребят засадили в тюрьму в Иране и, судя по всему, мы не сможем вытащить их оттуда обычными законными путями. Не согласитесь ли вы помочь нам?

Не согласиться ли ему? И они еще спрашивают?

– Черт возьми, конечно же, – не раздумывая, ответил Саймонс. – Когда начинаем?

Глава четвертая

Отъехав от штаб-квартиры ЭДС, Росс Перо повернул налево на Форест-лейн, а потом направо – на главную скоростную магистраль. Он направлялся в гостиницу «Хилтон», где была назначена встреча с семеркой людей, которых он собирался просить отважиться на рискованное дело, касающееся жизни и смерти.

Скалли и Коберн уже сделали выбор. Их имена стоят в списке первыми, за ними последуют и пять других.

Многие ли руководители американских корпораций XX века просили семерых своих служащих быть готовыми к штурму тюрьмы? Вероятно, таких и не было вовсе.

Минувшей ночью Коберн и Скалли обзвонили других пятерых кандидатов в спасатели. После поспешного бегства из Тегерана они разъехались по разным городам и весям Соединенных Штатов, где и жили тихо-мирно вместе с друзьями и родственниками. Всем им сказали только, что Перо хочет встретиться с ними в Далласе сегодня же. Они привыкли к ночным звонкам и срочным совещаниям – таков уж руководящий стиль Перо, и все согласились приехать.

По прибытии в Даллас их направляли прямиком в гостиницу «Хилтон», без заезда в штаб-квартиру ЭДС. Большинство, должно быть, уже там и ждут Перо.

Ему подумалось: а что они скажут, когда он попросит их вернуться в Тегеран и силой вырвать Пола и Билла из тюрьмы?

Они неплохие ребята и преданы ему, но преданность работодателю обычно не подразумевает, что по его приказу нужно рисковать жизнью. Кое-кто из них, пожалуй, даже сочтет, что сама затея вызволять из тюрьмы силой безрассудна. А другие, как знать, может, подумают о своих женах и детях и ради них откажутся от участия – что вообще-то вполне разумно.

«Я не вправе просить их идти на риск, – подумал Перо. – Говорить нужно очень осторожно и ни в коем случае не давить. Никакого торга – откровенный прямой разговор без обиняков. Они должны ясно понимать, что свободны в выборе и легко могут сказать: нет, спасибо, босс, на меня не рассчитывайте».

А сколько запишутся добровольно?

Один из пяти, прикидывал Перо.

Если так все сложится, то понадобится несколько дней, чтобы сколотить новую команду, а еще нужно отсеять людей, не знающих Тегеран.

А если добровольцев вообще не окажется?

Он зарулил на стоянку у отеля «Хилтон» и выключил мотор.

* * *

Джей Коберн вошел и окинул всех взором. В комнате присутствовали уже четверо: Пэт Скалли, Гленн Джексон, Ральф Булвэр и Джо Поше. Вскоре подъедут еще двое. Джим Швебах добирается из О'Клера, штат Висконсин, а Рон Дэвис – из Колумбуса, штат Огайо.

Они совсем не походят на профессиональных диверсантов-разведчиков из отряда спецназначения, подумалось Коберну.

В строгих деловых костюмах, белых рубашках, со скромными галстуками, аккуратно подстриженные, чисто выбритые и довольно холеные, все они выглядят, как и положено им выглядеть: обыкновенными американскими бизнесменами из среднего руководящего звена. По ним нельзя сказать, что это группа наемных солдат.

Коберн и Скалли на всякий случай составили и другой список, и эта пятерка полностью вошла в оба списка. Все они работали в Тегеране, а большинство входили в штабную эвакуационную группу под началом Коберна. Все либо ранее служили в армии, либо имели соответствующую военную подготовку. И всем им Коберн полностью доверял. Пока Скалли обзванивал поутру кандидатов, Коберн пошел в отдел кадров и забрал их личные дела, где содержались подробные сведения: возраст, рост, вес, семейное положение и степень знания Тегерана. По приезде в Даллас все они заполнили другую анкету, указав свой военный опыт, учебу в военных учебных заведениях, умение владеть оружием и прочие специфические сведения. Личные дела и анкеты предназначались для полковника Саймонса, который уже выехал из Флориды. Еще до приезда Саймонса Перо намеревался опросить всех кандидатов: хотят ли они добровольно принять участие в освобождении Пола и Билла. Для проведения встречи с Перо Коберн забронировал номер из трех смежных комнат, но совещание будет проводиться только в средней комнате, крайние останутся пустыми – для предосторожности от подслушивания.

Все это выглядело, наверное, довольно театрально.