Переписать сюжет. Книга 1 - Мария Владимировна Архангельская

и сделал. Вернее, попытался сделать.

Но сон не шёл. Ранние подъёмы теперь сопровождались достаточно ранними отбоями, так что Линьсюань вполне высыпался, хотя как раз его, в отличие от учеников, никто в постель вечером не гнал. Но он обнаружил, что по вечерам ему банально нечем заняться. Ни компьютера, ни телевизора, не игровой приставки — ничего, что позволяло скоротать время в его родном мире. Из всех вещей, что порой вынуждали Андрея ложиться далеко за полночь, осталось только чтение, но для него хватало времени и днём. К тому же свет свечей, пусть их даже было много, не мог заменить привычную лампочку, казался тусклым и заставлял переживать за сохранность зрения. Так что чтение, равно как и прочие занятия при свечах, Андрей так и не полюбил.

В общем, просто валяться быстро стало скучно, а вместе с остывшим телом пришла и уступившая было жаре бодрость. Поворочавшись, Линьсюань всё же решил заняться самолечением, сел в позу лотоса и уже привычно очистил голову от мыслей, впадая в транс, позволяющий управлять ци в своём теле. Собственно, за медитацией можно было отлично скоротать всё время до вечера: он уже освоил искусство визуализации, позволяющие создавать какие угодно образы, воспринимаемые сознанием как настоящие: например, представить себе то самое озерцо и искупаться в нём мысленно, получив весь соответствующий спектр физических ощущений. Чжаньцюн утверждал, что ещё немного, и Линьсюань освоит способ выходить частью души из своего тела и сможет путешествовать в виде духа не по воображаемым, а по самым что ни на есть реальным местам.

Однако, справившись со своими синяками и одевшись, Линьсюань решил всё же сделать что-нибудь полезное. Например, потренироваться в боевом заклинательстве, чтобы больше Доу Сюй не фыркал по поводу неиспользования духовной силы в бою. К счастью, для такого рода тренировок не было нужды обязательно махаться мечами, к услугам потерявшего память заклинателя были трактаты и учебные пособия. Что было непонятно или не давалось, то можно было отработать с Чжаньцюном, но со многим Линьсюань справлялся самостоятельно. Тело и память, как и прежде, следовало лишь немного подтолкнуть. А дальше они всё делали сами.

Признаться, работающая магия удивляла до сих пор, но лишь временами. А иногда удивляло, как быстро он привык к тому, что почитал невозможным. Но нельзя же удивляться вечно. И Линьсюань старался, гоняя по телу ци, выписывая талисманы, пытаясь заставить работать амулеты. Чаще всего выходило, хотя и не без огрехов: вчера, например, он, практикуясь в создании огненных талисманов, едва не поджёг дом. Просто один вдруг вспыхнул сам собой прямо на столе под кистью — должно быть, Линьсюань перестарался, вкладывая в него духовную силу при написании. От него загорелись другие бумаги, и не окажись под рукой пары ваз с водой и цветами, которые исправно меняли ученики, всё могло бы закончиться плачевно.

Описаний боевых техник было в достатке. Против духов, против мертвецов, против оборотней. Вот против людей не было практически ничего, между собой заклинатели воевали почти как простые смертные. Нет, конечно, кое-какие преимущества у них имелись: очень многое, предназначенное для уничтожения нечисти, подействует и на человеческих солдат, тот же удар духовной энергии, который Доу Сюй сегодня так убедительно продемонстрировал на самом Линьсюане. Да и превосходство в силе, скорости и точности, достигаемое благодаря многолетним урокам концентрации, тоже кое-чего стоило. И всё же заклинатель в бою отнюдь не был оружием массового поражения. Не был он и неуязвимым.

На раскрытой странице книги были вычерчены многочисленные картинки с пояснительным текстом. Книга объясняла то, что здесь именовалось «ручные печати», а в родном мире Андрея звалось, кажется, «мудры». Определённое положение кистей и пальцев, позволяющее направить ци через проходящие через них каналы, сконцентрировать — и влить туда, куда нужно. Линьсюань прикрыл глаза. Кончики замысловато сложенных пальцев начинало покалывать, энергия натуральным образом искрила между ними, и когда он медленно развёл руки, в воздухе осталась тусклая, но явственно видимая светящаяся линия, словно электрическая дуга между контактами. Резкий жест — и линия мгновенно вытянулась, хлестнула над столом, как бич, на какую-то долю секунды став из тусклой ослепительно яркой. И тут же погасла, оставив после ощущение тяжести в кистях.

Звякнуло — это от шандала на столе отвалилась одна из лапок, поддерживающих гнездо для свечи.

Некоторое время Линьсюань смотрел на кусок металла, потом поднял и повертел в руках. Срез лапки оказался гладким, словно её перерубили мечом… или лазером. Подумалось, что для боевых тренировок, не важно, с оружием или заклинаниями, существуют специальные площадки. Пожалуй, впредь делать это в комнате будет опрометчиво.

В дверь постучали.

— Кто там? — Линьсюань кинул взгляд на светлое окно — Чжаньцюн обычно приходил ближе к вечеру, а больше он никого не ждал. И тем не менее, это оказался шисюн Ши.

— Шиди позволит войти?

— Разумеется, — Линьсюань встал. По этикету следовало бы распахнуть перед главой ордена дверь, но тот сделал это сам. И сам же закрыл её за собой.

— Как проходят твои уроки с шиди Доу?

— Хорошо. Я чувствую, что продвинулся вперёд.

— Я рад, что вы не ссоритесь.

— Я тоже, — Линьсюань жестом пригласил его сесть, и сам сел напротив. — Угостить тебя чаем? Или вином?

— Я ненадолго, — Чжаньцюн качнул головой. — Я принял испытания у своих и твоих учеников. Возможно, тебе будет интересно, как твои ученики себя показали.

— Разумеется, мне будет интересно, — хмыкнул Линьсюань.

— Тогда я принёс тебе список, — шисюн извлёк из рукава обтянутые шёлком дощечки, между которыми помещалась сложенная в гармошку бумага, и положил их на стол между ними. — И вот что я ещё думаю…

— Да?

— Тебе пора возвращаться к преподаванию. Пусть ты пока ещё не можешь в полной мере объяснить детям заклинательство и направить по пути совершенствования, но другие дисциплины — каллиграфия, математика… Ты можешь, например, проверить у них сочинения. Или потренировать их на знание канонов.

Линьсюань потёр нос. Пожалуй, это предложение имело смысл. Если уж он волей-неволей стал преподавателем, то и в этом деле надо начинать практиковаться. Чжаньцюн между тем посмотрел на валяющийся на столе обломок подсвечника, но комментировать не стал.

— Твои ученики по тебе скучают, — добавил он вместо этого.

— Что ж, тогда не будем откладывать, — кивнул решившийся Линьсюань. — Какие у них завтра уроки?

— Я тебе напишу, — с готовностью предложил Чжаньцюн, и Линьсюань даже почувствовал себя слегка неловко — не должен директор школы помнить расписание за учителя. Но он сам же спросил, а потому оставалось только вынуть чистый лист бумаги и растереть для шисюна немного туши.