Рейтинговые книги
Читем онлайн Сегодня - позавчера 4 - Виктор Храмов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 84

  Сижу, жру, жду машину. Да-да, меня, как генерала, на машине повезут. Когда она будет. Машина. Громозека - невозмутим.

  - Ты знал?

  - Откуда? Я - шизоидная проекция тебя. Я не могу знать того, чего не знаешь ты.

  - Пошёл ты!

  - Сам иди. Висельник.

  - От трупака и слышу.

  Громозека - опять пропал. Сидели вместе в чулане, вели душевные мысленные разговоры, а проснулся утром - нет его. Прям, тоскливо стало. И одиноко. Жалею, что в сердцах послал его. Кто ж знал, что он так буквально воспримет?

  Машина пришла. Долго не отправляли. Никак не могли решить начальники - кто должен обеспечивать меня шинелью или ватником. Конвоиры с собой ничего не привезли, завхоз авиаполка - отказывался выдавать. Не вернут же - а он - подотчётный!

  Сошлись на том, что вскрыли (!) опечатанный мешок с вещдоками - вещами, с которыми меня и приняли. И тут выяснилось - нет виброклинка! Начал буянить. Верните! Он мне дорог, как память! Драться начал, довольно успешно. Избить себя - не давал, уворачивался, бил ногами - руки связаны. Пристрелить - не решились. Потребовали вернуть нож.

  - И флягу!

  - Не борзей! - осадил конвоир, разглядывая клинок. Попробовал остроту на ноготь, хмыкнул: - сам делал?

  - Трофей.

  - Знатный трофей, - кивнул он, кинул клинок в ножны, в мешок, пнул меня в печень, пока я "зевал", - чтобы не борзел.

  Так и поехали. В кузове тряской полуторке без тента. Я в немецкой шинели, снятой с трупа, конвоиры - в дублёнках и шапках-ушанках. На ходу, назло мне, жрали бутеры чёрного, как грядка хлеба с жёлтым салом. Чтобы злился. Обидел их - достал каждого по нескольку раз ногами.

  Терпели, терпели - остановили машину, пропинали меня (в этот раз я не сопротивлялся - пусть случиться неизбежное), только потом успокоились и даже бутером со шматом желтоватого сала угостили. Злые у нас люди, злопамятные, но - отходчивые.

  Ехали мы, ехали. На машине до станции, где произошла смена караула. Теперь свой мешок я сам и тащил. А так как он был вскрыт - всё в моём доступе. Раздолбаи! У меня же там - оружие! Ну, раздолбаи же!

  Нож спрятал на теле, притянул повязками. Как знал! Как посадили в вагон - караул "провёл ревизию" мешка. А там и не было ничего - грязные, не стиранные портянки, штаны и пиджак. Настолько было противно к ним прикасаться, что я мёрз, но не одевал эту срамоту вонючую. Как отмылся - так сразу нос стал воротить. Меня - не обыскивали. Раздолбаи! Был бы врагом - уже были бы вы такие же горячие, как окружающий воздух.

  Приехали, смена караула, затхлое, вонючее помещение полное людей. Что-то типа КПЗ. Идёт активный бартер среди задержанных. Мне предложить - нечего. А чтобы совсем поняли, что даже не собираюсь дарить - пришлось пощупать им лица каблуками. Не марать же о них руки? Хм-м, теперь надо ждать "тёмную".

  Обошлось. Утром всех выгнали, короткая прогулка до полустанка, погрузка в вагон-теплушку.

   Несколько дней мотания по железным дорогам туда-сюда. Кормили через раз. И уголь - ага, размечтался - дрова! И то - давали не чаще жратвы. А дуло - отовсюду. По-зимнему совсем. Вот и было резко преодолено отвращение - надел вонючие тряпки поверх тех, что выдали в гостеприимном СИЗО авиаполка. Ничё, принюхался.

  Выгрузили нас на полустанке в степи. Мама моя, не горюй - зима! Снег. Голая белая степь до горизонта. Кое-где проплешины без снега.

  Согнали нас в колонну, погнали по грунтовке куда-то. Фронта даже не слышно. Вот тебе и штрафная рота! А как же самоубийственные атаки на пулемёты? Не по канону!

  - А жрать когда? - проблеял голос из стада.

  - Разговорчики! Запе-евай!

  Идут молча. Не хорошо. Команда отдана - должна быть исполнена. Какой там лозунг всех ежанутых? Кто, если не я? Споём?

  Владимирский централ - ветер северный,

  Этапом из Твери - зла не меряно.

  Лежит на сердце тяжкий груз.

  Владимирский централ - жизнь разменяна,

  Но не очко обычно губит

  А к одиннадцати - туз!

  Во! Так веселее. Если я в огне не горю, в воде не тону, расстрелять не получается - повоюем! Мы ещё живы - бойся, враг!

Здравствуй, "Шурочка"!

  А наш будущий командир "Шурочки" - штрафной роты - не самый колоритный персонаж. Мелкий живчик, весь на шарнирах, как заведённый. Как у куницы, мордочка остренькая, глазки шустрые, внимательные. Губы сжаты плотно - жестокий. На воротнике, что виден через расстёгнутую выбеленную дублёнку - капитанская геометрия. Кадровый. А в кино - штрафниками командовал такой же осужденный. Забыл фамилию актёра. Что-то с серебром связанное.

  По бокам от этого живчика - два мордоворота с сержантскими пилами. Под два метра, пузатые тела как бочки натянули коричневую кожу дублёнок. Пудовые кулаки покраснели на ветру. Весомые демотиваторы.

  - Катях.

  - Что? - не понял я.

  - Прозвище капитана.

  - А-а! Бывает, - пожал я плечами. А вам - какого надо? Белого и пушистого? К штрафникам-смертникам?

  Ротный подходил к каждому осужденному в пополнение его ШР, особист зачитывал статью, пояснял. Если были вопросы, ротный спрашивал скрипучим голосом. Если ответ не устраивал - один из мордоворотов бил пудовым кулаком. Не один не устоял на ногах после такого удара.

  Моя очередь. Глаза куницы изучают моё опухшее, обросшее седой щетиной, обветренное лицо.

  - Воинская специальность?

  - Пулемётчик.

  - Как попал в плен?

  - Стреляли - очнулся - плен.

  - Как тут оказался?

  - Бежал.

  Он долго смотрел на меня снизу вверх. Изучал - вру или нет.

  - Как же ты, дед, в "подсобники" угодил?

  - Бывает, - пожал плечами я.

  Почему я - "дед"? Из-за седой щетины?

  Ротный пошёл дальше. И пудовые кулаки прошли, не потчуя меня. Хоть тут обошлось без зуботычин.

  Замёрз я капитально, пока ротный интервью брал у штрафников. А пока по болотам шлялся - не замерзал. Окоченел раз - и всё. Больше холода не чувствовал. А сейчас, отогревшись в бане - опять мерз.

  Наконец, погнали нас по складам, где стали выдавать фуфайки, шмотьё, мыльно-рыльное, котелки-фляги, оружие. Ну, что за мне такая напасть - опять мне досталась бракованная винтовка - приклад без стального подпятника, ложе выщерблено, ни штыка, ни ремня, прицельная планка - погнута. И вообще - она импортная. Трофейная.

  Стою, в недоумении кручу её в руках.

  - Что тебе не понятно, боец? - скрипучий голос.

  - Вот это дерьмо. И вообще, я - пулемётчик!

  И тут же мне прилетает в ухо. Падаю, сгруппировываюсь - навык есть уже. Закрываю уязвимые места. Били не долго. Подняли на ноги.

  - Что тебе не понятно, боец?

  - Всё понятно. Спасибо за науку! - поспешил ответить я.

  - То-то! - проскрипел ротный, в недоумении потянул шею из воротника.

  Громозека бы ржал, катаясь по полу. Сука! Куда ты опять пропал? Так одиноко мне ещё не было.

  Ладно, пора - в баню! Оттереть с себя грязюку, побриться. Там, вон, так вкусно запахло, что живот оперу запел! Прямо слышу, как мой желудок поёт голосом Петкуна арию горбуна про красавицу Белль.

   - Стоять, боец! - опять скрипучий голос. Меня уже начал доставать этот невысокий человечек.

  Вытянулся, доложился. Он смотрит на мой нож. Всё-то он видит! Гля, отберёт теперь! Ну, на кой я его за пояс заткнул? Надо было - в сапог.

  - Что это?

  - Трофей.

  - Дай-ка!

  Гля! Гля! Гля! Матерюсь, молча, мысленно, но отдаю я ему клинок.

  Ротный покрутил в руках, попробывал на остроту, взмахнул пару раз со знанием предмета. Вернул! Ахудеть! Вернул!

  - Трофей?

  - Трофей. В бою взял.

  - В бою?

  - Немцы как-то враждебно относятся к тем, кто бежит из их плена, шляется по их тылам.

  Ротный хмыкнул, пошел дальше. Я, украдкой, выдохнул. Я начинаю боятся этого штепселя.

  Не война у нас - а малина. Не штрафная рота, а стройбат. От светла до темна копаем землю - окопы, блиндажи, огневые, ходы сообщения. Зато - трехразовое питание. Не 3 раза в неделю, а 3 раза в день! Жрачка - так себе, но - всяко лучше немецкого гостеприимства. И спим в тепле. Сколько влезет, ночи сейчас длинные, если не любишь азартные игры и задушевных бесед "за жизнь". А я - не люблю. В карты не люблю. О себе рассказывать нечего - сплошь всё секретно, а истории других штрафников нахожу скучными. Всё одно и то же. Шаблонов 5-6. Все их истории укладываются в эти шаблоны. С деталями несущественными.

  Так - можно воевать. Скучно, только.

  Ах, да! Это, оказывается - Донской фронт. А там - недалеко - Сталинград. Вот так вот!

  Пригнали какую-то часть, что заняла подготовленные нами позиции. А нас построили и погнали на юг, если меня не обманывает едва пробивающееся сквозь марь небесную Солнце.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 84
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сегодня - позавчера 4 - Виктор Храмов бесплатно.
Похожие на Сегодня - позавчера 4 - Виктор Храмов книги

Оставить комментарий