Кто есть кто (фрагмент) - Ариадна Громова

- Да что же я такое сказал? - с трудом выговорил я.

- Ты же знаешь! - Нина выпрямилась и начала старательно вытирать слезы; теперь она не выглядела красивой: лицо осунулось, глаза набрякли и покраснели... - С самого начала - и теперь... молчание, ложь, какие-то нелепые выкрутасы... Боря, ну скажи мне, что случилось? Что с тобой случилось?! - Она схватила меня за руки и глядела мне прямо в глаза, напряженно, ожидающе.

Я безнадежно пожал плечами.

- Ниночка, ну поверь мне: я даже догадаться не могу, о чем ты говоришь и в чем меня упрекаешь. Я только знаю, что перед тобой ни в чем не виноват...

- Ты, должно быть, с ума сошел! - тихо, с ужасом сказала Нина. - Ведь ты же видишь, что я знаю... хоть теперь-то перестань ломать комедию... это же нелепо, недостойно, зачем ты так? Да что бы ты ни сделал, я...

Всей этой бредятины было для меня слишком много, и я от обалдения вдруг перешел к полнейшему спокойствию.

- Нина, хватит намеков и недомолвок, - сказал я трезво. - Так мы только измучаем друг друга и ни к чему не придем. Ответь мне только на один вопрос:

в лаборатории был кто-нибудь... ну, кроме Аркадия, конечно?

Нина. тоже перестала плакать и ответила мне совершенно спокойно, с оттенком презрения:

- Конечно, был! Уж ты-то знаешь, что был!

- Подожди, Нина, не торопись, - попросил я. - Допусти все же, что я не знаю.

Можешь ты мне совершенно серьезно и спокойно ответить: кто это был? Кого ты видела?

- Могу. Если ты хочешь, могу, -печально и безнадежно сказала Нина. Пожалуйста!

- Так кто же? - настаивал я.

- Ты! Ты сам, - четко ответила Нина. - Ты хочешь сказать, что не знал этого?

У меня все поплыло перед глазами, но я держался.

- Ниночка, подожди. Спокойно. Я там не был. Я был весь вечер в библиотеке, я же тебе говорил.

- Да, ты мне говорил...

- Ну вот. Зачем же ты говоришь, что я был в лаборатории? Кто тебе это сказал? Кого ты там видела? - монотонно спрашивал я.

- Борис, ну зачем все это... Никто мне ничего не говорил о тебе, и никого я больше там не видела. Только тебя.

- Ниночка, успокойся. Ну, пойми, что это невозможно. Где именно ты меня видела?

- У окна, конечно...

- Почему же - конечно? И ты со мной говорила? Я тебе отвечал? Ты слышала именно мой голос?

Вопросы я задавал нелепые, но и вся ситуация была трагически нелепой. А у меня вдруг мелькнула идиотская мысль, что если тот человек по голосу похож на Аркадия, то по внешности, может быть, на меня...

- Перестань, Борис, - уже без гнева, совсем устало проговорила Нина. Ну, как я могла с тобой говорить, что за нелепые вопросы! Я даже окликнуть тебя не решилась, неудобно было...

- Почему неудобно? - тупо спросил я. Это бытовое, будничное словечко, совершенно не применимое и ситуации, ошеломило меня.

- Потому что ночью орать через всю улицу действительно неудобно... без выражения произнесла Нина.

- Какая улица? При чем тут улица? - почти закричал я, опять потеряв равновесие. - Ты же меня видела где? В лаборатории?

Нина говорила все так же безжизненно и равнодушно:

- Да, я тебя видела в лаборатории. Ты стоял у окна.

- А улица тут при чем?

- При том, что я была на улице, - матовым, бесцветным голосом сказала Нина.

- Я проходила мимо института и с той стороны улицы увидела тебя в окне лаборатории.

Я уставился на нее, ничего не понимая.

- А в лаборатории ты вообще, что ли, не была?

- Конечно, вообще не была. Не задавай нелепых вопросов.

Я помотал головой, силясь хоть что-нибудь сообразить.

- А ты уверена, что видела именно меня?

- Уверена. Сначала ты стоял в профиль, а потом глянул в окно, и на твое лицо упал свет фонаря. Я тебя ясно видела.

Я уже просто не знал, что делать и что говорить. Сидел, тупо глазел, как Нина пудрится и поправляет волосы, и только отдувался, словно спринтер после проигранного забега.

Нина сунула пудреницу в сумку и встала.

- Я понимаю, что тебе уже нечего сказать, - с презрительным сочувствием проговорила она.

Сказать мне действительно было нечего. Я повторял только одно: "Я там не был. Я там не был". Но это я говорил про себя и для себя: я уж и сам начал что-то путаться, где я был, а где не был. Для Нины я не мог найти слов и поэтому уцепился за первые попавшиеся.

- Нина! Ну поверь ты мне! - сказал я. - Это... это обман под маской истины!

- Лунный камень, - неприятно улыбаясь, ответила Нина.

- Какой камень? - Я уже не удивлялся.

- Роман Уилки Коллинза "Лунный камень". Эти слова говорит Фрэнк своей Рэйчел. Может быть, ты тоже наглотался опия и в лабораторию попал в состоянии транса?

Уилни Коллинз меня, признаться, дорезал. Я еще и плагиатор, оказывается!

- Ну, вот что, Борис, я пошла, - сказала Нина, стоя передо мной. - Ты телефон Линькова знаешь? Нет? Ну, вот тебе его домашний телефон, я сегодня у него попросила.

Она написала номер на листке, вырванном из записной книжки, и протянула мне.

- Зачем мне его телефон? - спросил я, вертя в руках листок.

- Затем, - твердо сказала Нина, - что ты сейчас же позвонишь Линькову, уговоришься с ним о встрече и расскажешь ему все, что знаешь. Он сказал, что сегодня вечером будет дома... В девять часов я позвоню ему. Если узнаю, что ты еще не звонил и не был у него, я сама пойду к нему и все расскажу...

- Отлично, - сказал я и тоже встал. - Можешь идти к нему когда угодно и рассказывать что угодно. Я все, что знал, давно рассказал ему. А наговаривать на себя я не могу. Даже в угоду тебе.

Нина опять неприятно усмехнулась.

- А ты зря подался в физики, - заявила она. - В тебе пропадает великий актер!

Она резко повернулась и ушла. Я стоял и смотрел ей вслед.

Вот так. Вот это история. Нина видела меня. Чернышев, ясное дело, видел тоже меня: воображаю, каково ему было, когда я же из него вытягивал признание!

Линьков догадался по его физиономии, кого он видел, поэтому и поспешил меня выставить... А может, он меня и раньше подозревал... Нина не будет сочинять.

Ленечка тоже не будет сочинять. Они действительно видели меня в тот вечер в лаборатории... Между тем я сам себя видел в библиотеке...

Неясная ослепительная мысль опять скользнула по краю сознания...

замедлила... Я чуть не заорал. Батюшки, ну и кретин же я! Уж до этого я мог бы додуматься раньше, просто обязан был додуматься! Нет, понадобилось, чтобы меня, словно крысу, загнали в тупик, чтобы все обернулось против меня, чтобы все перестали мне верить, и только тогда мои драгоценные серые клеточки соизволили наконец сработать! Ну что ж, лучше поздно, чем никогда!

Единственное возможное решение найдено. Осуществить его будет нелегко, но...

да ничего, справлюсь я! Должен справиться, раз другого выхода нет...

"Другого нет у нас пути!" - фальшиво пропел я и со всех ног ринулся к институту.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});