Перекрёсток параллельных миров - Ирина Васильевна Швед

воз, тащить и не видеть никакой благодарности.

В этом месте я подумала, что князь и Гизела учились в одном театральном училище, настолько были похожи интонации, но местные не обратили внимания на неискренность князя, дружно поддакивали, а один из охотников произнёс:

– Ну, всё, приходит Ройтте конец, приберёт его теперь Роберт к рукам.

– Значит, так тому и быть, – небрежно произнёс Лисницки, – вот государь, который не бросается людьми и не раздаёт земли направо и налево.

Охотники закивали. Лисницки откланялся и ушёл, оставив ощущение, что он только за тем и заходил, чтобы похвалить Роберта. Интересно, ему за это заплатили или он, так сказать, по зову сердца?

После ухода князя охотники некоторое время ещё обсуждали дела Ройтте, а потом переключились на охоту и с диким азартом начали обсуждать прошедшие и будущие развлечения.

Танцевать я не планировала, но Маргарита Кински была слишком яркой красоткой, чтобы остаться незамеченной даже в буфетной. Перед пятым танцем меня заприметил и пригласил танцевать симпатичный зеленоглазый шатен лет двадцати трёх-четырёх. Приглашая на танец, парень представился:

– Барон Росси.

Далее, если бы можно было отбросить словесную чепуху и сказать правду, получилось бы примерно так: я – на кой чёрт ты припёрся? Не видишь, я тут бухаю, а ты лезешь со своими танцами. Он: благодарите меня, благодарите громче за то великое одолжение, которое я вам сделал. Как же! Стоит девушка одна, не танцует. Дай-ка, думаю, замечу, да приглашу, она мне будет благодарна по гроб жизни. Я: да иди ты к чёрту.

К сожалению, я могла только так подумать, но ответить – никогда, мне в маргаритиной шкуре ещё год куковать, хорошая репутация пригодится. Потому я поблагодарила и приняла приглашение, прекрасно зная, что следующие полчаса жизни будут потрачены попусту, но всё оказалось ещё хуже. Барон, видимо, считал себя большим шутником, потому во время танца пытался развлекать меня местными анекдотами – историями из жизни придворных. Истории сами по себе были смешными, вот только рассказывать анекдоты Росси не умел, потому мне было откровенно скучно, я посмеивалась исключительно из вежливости и с трудом скрыла радость, когда перестала играть музыка, но я рано радовалась.

Росси провёл меня в буфетную, как и положено, вернув туда, где взял, поклонился, но не ушёл, стоял рядом, вызывая желание ударить по голове бутылкой. И тут в дополнение ко всем неприятностям в буфетную ввалилась Гизела в окружении почитателей. Я не успела сильно расстроиться потому, что Гизела и К рванули к столу, как слоны на водопой, оттирая всех, кто находился на пути. И это был единственный раз, когда я обрадовалась появлению герцогини Бартош, потому что Гизела и компания по пути отжали Росси на другой край стола, за что я им была безмерно благодарна.

Один из поклонников Бартош подал красавице бокал с вином, та отпила чуть-чуть, жеманясь как престарелая кокетка, которая всё никак не может выйти замуж, и начала обмахиваться веером, благосклонно улыбаясь свите и постоянно поглядывая на дверь. Она явно ждала кого-то, и он, вернее, они – Линц и Валевски, – появились в буфетной. Юный франт, тот самый, чей экипаж потерял колесо у дома Гизелы, замахал руками, воскликнул:

– Ах, господа! Идите к нам! К нам!

Линц и Валевски подошли. Линц хотел взять бокал с вином, но его опередили – угодливо протянули вино, смотрели в рот, как будто ждали каких-то великих новостей или откровений. Линц и Валевски чокнулись бокалами, выпили. Я стояла в стороне, смотрела на происходящее, и мне снова показалось, что я попала в театр. Интересно, какую пьесу нам покажут?

Гизела еле заметно повела бровью, и Торопыга – самый преданный воздыхатель, явившийся к дому Гизелы первым,– обратился к красавице:

– Ах, ваша светлость, расскажете о новом открытии Берга.

Толпа почитателей дружно подхватила просьбу. Гизела отказалась, заявив, что они всё же на балу, а не на научном диспуте. Поклонники принялись упрашивать красавицу. Лисницки-младший, появившийся в кругу почитателей Гизелы, подхватил просьбу, вставив свои пять копеек:

– Я хотел купить трактат Берга, но не успел, все книги раскупили за день.

Торопыга, выглянув из-за плеча Гизелы, гордо поправил:

– Трактат продали за два часа, ваше сиятельство.

Вот! Вот, как надо делать бизнес! Может, мне какой-нибудь трактат издать? Интересно, за сведения о гелиоцентрической системе заплатят золотом или дровами для костра, на котором и сожгут?

Видимо, не только я понимала, что разговор заведён неспроста. Послушав мольбы поклонников Гизелы, Линц переглянулся с Валевски, громко спросил:

– Так что же всё-таки нового открыл наш гениальный учёный? – и повернулся к Гизеле.

Ага! Он знал! Гизела, не заметив насмешки в голосе Линца, начала рассказывать об открытии Берга, который выяснил, что Земля стоит не на трёх слонах, а на трёх китах. Гениально, чё?

Толпа, окружавшая красавицу и Линца с арийцем, взволновалась, поклонники Бартош заахали-заохали, зашептались между собой, восхищаясь умом и кругозором Гизелы. И вдруг, эта грымза, заметив меня, очень ехидно улыбнулась и громко спросила:

– А что думает по этому поводу наше сиятельство?

Шух! Все повернули головы в мою сторону. Чёртова кукла! Решила отомстить за шубу и место рядом с королевой. Я чуть замешкалась с ответом, и Гизела решила отыграть паузу в свою пользу:

– Хотя, что я спрашиваю? С образованием, полученным в Пазолини, мадам вряд ли понимает, о чём вообще идёт речь.

Все засмеялись. Я, может быть, не отреагировала, какая мне разница, что думает обо мне Гизела, но встретилась взглядом со старшим сибирским богатеем, стоявшим неподалёку, у соседнего стола в окружении охотников. Во взгляде мужика было что-то такое, что заставило меня вступить в игру. Пожав плечами, я сказала, обращаясь больше к этому мужику, чем к Гизеле:

– Один умный человек как-то сказал мне: «Не умничай», я не поняла, обиделась, а теперь вижу, как он был прав. Я – дура, могу позволить себе отдыхать и развлекаться, а она – умная, даже здесь вынуждена вести научные диспуты, – я приподняла бокал, салютуя мужику, и сказала, обращаясь уже к Гизеле, – продолжайте, аудитория у ваших ног.

Гизела стала пунцового цвета, смотрела на меня с ненавистью. Ещё бы! А то я не знаю, какой концерт она закатила, выбивая право танцевать на балу! Из зала донеслась музыка, и я решила сделать контрольный в голову. Нашла взглядом Линца.

– Ваша милость, может, вы всё-таки пригласите меня танцевать? Не будем мешать учёным людям беседовать.

Линц отставил бокал, метнулся ко мне, подал руку:

– Прошу, ваше сиятельство.

Сколько сил мне стоило не обернуться и не показать Гизеле язык!