Экономическая журналистика - Денис Шевчук

Для исследования проблемы мы решили воспользоваться теоретико-методологическим принципом изучения предмета от общего к частному и прибегнуть к структурно-логическому анализу названной нормы.

Конструкция любой статьи Уголовного кодекса строится по единой, созданной наукой уголовного права теоретической модели, включающей в себя такие понятия, как «признаки» и «элементы» состава преступления. Составы преступлений всегда совпадают по элементам, но их признаки индивидуальны. Признаки характеризуют отличительные черты преступления и позволяют отграничить один состав от другого. В связи с этим, признаки состава делятся на четыре группы и соответствуют его четырем элементам, характеризующим: а) объект преступления; б) объективную сторону; в) субъективную сторону; г) субъект преступления.

Разберем конструкцию состава преступления, предусмотренного ст. 144 УК РФ, на его составляющие элементы, и рассмотрим каждый из признаков, характеризующих эти элементы, отдельно. Такой анализ поможет нам выяснить, какие именно квалифицирующие признаки этой статьи сформулированы законодателем неточно, или неполно, и затрудняют судам и правоохранительным органам ее применение. Начнем с объекта преступления, предусмотренного ст.144 УК РФ.

Объект

Общий объект – един для всех преступлений. Преступление, предусмотренное ст. 144 УК РФ, как и любое другое, в конечном счете, посягает на всю совокупность благ общества, которые находятся под охраной уголовного закона. Понятие общего объекта наиболее полно раскрывается в ст. 2 УК РФ.

Родовой объект этого преступления охватывает достаточно широкий круг однородных общественных отношений, связанных с личностью. По этому признаку ст. 144 УК РФ занимает место в VII разделе Особенной части УК.

По видовому объекту названная статья располагается в 5 главе Особенной части, т. к. охватывает однородный круг отношений в сфере конституционных прав и свобод человека. И, наконец, исходя из более узкой совокупности правоотношений, затрагивающих политические права и свободы личности, место ст. 144 УК РФ во втором параграфе данной главы.

Таким образом, видовым объектом преступления, связанного с воспрепятствованием законной профессиональной деятельности журналистов, являются конституционные и политические права и свободы личности.

При классификации объектов на общий, родовой и видовой мы исходим из их диалектического соотношения как «целого», «части целого» и «части части» («особенного»), постепенно приближаясь к «единичному» – непосредственному объекту преступления, на который, собственно, и происходит общественно опасное посягательство.

Следуя этой логике и используя в своих суждениях методологический принцип продвижения от общего к частному, мы приходим к пониманию того, что непосредственным объектом также является совокупность общественных отношений, но еще в более узком объеме. К ним мы относим отношения, обеспечивающие законную профессиональную деятельность журналистов, ставя под сомнение компетентное мнение большинства наших воображаемых оппонентов в лице авторов учебников по уголовному праву и комментариев к УК Российской Федерации. Впрочем, их толкования на этот счет также неоднозначны. Зачастую они носят противоречивый характер и не дают единого представления о предмете нашего исследования.

«Препятствуя законной профессиональной деятельности журналиста, виновный посягает на конституционные права и свободы, закрепленные в ч.5 ст. 29 Конституции РФ», – читаем мы в учебнике по уголовному праву РФ под редакцией профессора Б.В. Здравомыслова. – «Непосредственным объектом преступления является свобода печати и других средств массовой информации. Дополнительный объект – законные права и интересы профессионального журналиста».

В комментариях к ст. 144 УК РФ прямые ссылки на непосредственный и дополнительный объект, как правило, отсутствуют. Авторы стараются не заострять на этом внимания и прибегают к более широкому толкованию этого вопроса, не конкретизируя его и не выделяя из общего числа понятий. «Воспрепятствование законной деятельности журналистов ведет к ограничению трудовых прав журналиста, а также свободы печати и других средств массовой информации», – говорится в комментарии к ст. 144 УК РФ под редакцией В.М. Лебедева. Ответа на вопрос, какие отношения при этом являются непосредственным объектом преступления, а какие дополнительным, мы не находим.

«Статья 29 Конституции Российской Федерации гарантирует каждому гражданину свободу мысли и слова, а также свободу массовой информации. Статья 144 УК служит одной из гарантий этих прав и свобод», – убеждают нас авторы комментария под редакцией А.В. Наумова. Если строить свои выводы на этом толковании, то можно сделать предположение, что непосредственным объектом преступления, предусмотренного статьей 144 УК, является ст.29 Конституции РФ, а свобода массовой информации – факультативным признаком, характеризующим этот объект. Законные права и интересы профессионального журналиста в данном случае остаются за кадром.

Единственным комментарием к Уголовному кодексу, в котором конкретизируется понятие объекта преступления, является комментарий под редакцией первого заместителя председателя Верховного суда Российской Федерации В.И.Радченко. «Объектом преступления, предусмотренного статьей 144, является свобода печати или других средств массовой информации, являющаяся одной из форм гарантированных Конституцией Российской Федерации прав граждан на свободу мысли, слова и убеждений, а также права поиска, получения и свободного распространения информации».

Как видим, единого понятия об объекте данного преступления не существует. Противоречивые толкования, вызванные отсутствием четко прописанных в диспозиции нормы квалифицирующих признаков состава, не отягощенные судебными прецедентами, лишний раз убеждают нас в том, что мы имеем дело с декларативной нормой закона, не имеющей практической перспективы. Однако, несмотря на разницу в интерпретации авторских суждений и оценок, все приведенные выше высказывания имеют одну, как нам кажется, общую направленность. Так или иначе, они подводят нас к мысли, что непосредственным объектом преступления является свобода печати или других средств массовой информации, а законные права и интересы профессионального журналиста относятся к дополнительному объекту – факультативному признаку, который законодатель использует, чтобы выделить специфические свойства данного преступления, дополнительно характеризовать объект и объективную сторону. Такой подход полностью совпадает с утверждениями авторов учебника под редакцией профессора Б.В. Здравомысло-ва, но, как мы уже отмечали, идет вразрез с нашими убеждениями. Достаточно поставить себя на место следователя, судьи или прокурора, чтобы представить, с какой неразрешимой проблемой мы столкнемся при квалификации данного преступления, если примем за панацею предлагаемые нам трактовки.

Возьмем для примера одно из распространенных преступных посягательств на журналистов, связанное с хищением или уничтожением редакционного имущества, которые скрупулезно фиксируются мониторингом Фонда защиты гласности, но не находят отражения в милицейской статистике.

26 августа 1999 года в Екатеринбурге перед началом встречи кандидата в губернаторы Свердловской области А. Чернецкого с избирателями его охранник С. Буднецкий разбил телекамеру съемочной группы информационного агентства «Телевизионное Агентство Урала», чтобы избежать огласки этого события.

Казалось бы, преступление напрямую связано с журналистской деятельностью, направлено на воспрепятствование распространению нежелательной для заказчиков информации, и, по логике вещей, должно квалифицироваться по признакам статьи 144 УК РФ «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов». Но поскольку мы условились, что принимаем позицию тех, кто считает непосредственным объектом преступления свободу печати или других средств массовой информации, то перед нами встает задача доказать, что именно на эти общественные блага и посягал виновный, разбивая телекамеру съемочной группы.

В соответствии с законом «О средствах массовой информации» понятие свободы печати или других средств массовой информации охватывает широкий круг общественных отношений, обеспечивающих законную профессиональную деятельность не только журналистов, но и учредителей, редакций, издателей и распространителей продукции средства массовой информации. Деятельность свободную от осуществления цензуры, защищенную от нарушений профессиональной самостоятельности редакций, незаконного прекращения либо приостановления деятельности средства массовой информации, нарушения права редакции на запрос и получение информации и т. д.